Меченая: Крест (СИ) - Филон Елена "Helena_fi"

Я остановилась, глядя на табличку, прибитую к стене:

— Стой. Нам сюда.

Это был процедурный кабинет. Всё верх дном. Кажется, мы не первые похитители лекарств. Шкафы и полки пусты. Всё, что я нашла, это две упаковки пластыря, резиновые перчатки и воду для инъекций. Ну не пропадать же добру. Я запихнула всё это к себе в рюкзак. Как предусмотрительно Кира выложила из него «Эгоистичный ген». Хотя, я бы всё равно её выкинула, раз такое дело.

На лице Чейза появилась злая гримаса. Он упёр руки в бока и убивал глазами потрескавшуюся плитку на полу.

— Я говорила, надо идти на склад. — Я подошла к нему ближе. — И надо найти сумку для лекарств.            

Долго склад искать не пришлось. Он оказался за большой металлической дверью с кодовым замком. Электричества не было, дверь была не заперта, хотя и здесь уже кто-то побывал. Кто-то очень воспитанный, раз уходя, даже закрыл за собой дверь.

Темно. Ничего не видно. Вообще ничего.

Со слов Киры: «Фонарик, в переднем кармане рюкзака. Сейчас темнеет рано, так что может понадобиться. За него мне влетит, даже больше, чем за этого беднягу на полу, так что пользуйся с умом».

И в сотый раз: спасибо, Кира!

— На-ка, посвети. — Я всунула фонарик в руки Чейза.

Видимо у того, кто обшаривал склад до нас, фонарика не было, потому что медикаментов тут было навалом. Вот только есть ли то, что нужно Ронни?..

Обшаривая полку за полкой, коробку на коробкой, я вчитывалась в названия препаратов, что-то откладывала рядом с собой, что-то убирала в сторону, а что-то, что точно Ронни не понадобится, складывала в свой рюкзак.

— Держи, сойдёт за сумку. — Чейз протянул мне большой, плотный целлофановый пакет чёрного цвета.

— Хорошо. — Я сложила в него то, что нашла. — Посвети сюда. Флутиказон, это для ингаляций. Ещё для ингаляций нужен специальный прибор, можно поискать его в процедурной, думаю его бы никто не стал брать. Дексаметазон. Преднизолон. Это даже лучше. Это системные глюкокортикостероиды. То, что надо. Берём побольше.

— Берём всё.

— Открой пакет. — Я взяла следующую коробку. — Здесь таблетки.

— Бери всё что надо.

— Этим я сейчас как бы и занимаюсь! — Я кинула в пакет кипу упаковок с таблетками. — Есть и ингаляторы. Кира сказала, что толку от них мало. Но мало — уже что-то. — Я взяла следующую упаковку. — Антогонисты. А знаешь, это видимо крутая больница. Это лекарство было очень дорогим. Удачно мы попали. Я читала, что это было новым словом в лечении астмы. Скажешь Кире, что его надо применять в комплексе с инъекциями. Если она, конечно, этого не знает.

В полумраке  я едва разглядела лицо Чейза. Кажется, он немного успокоился, благодаря тому, что мы нашли лекарства. Его глаза при жёлтом свете фонарика отливали золотом и блестели, как отполированные алмазы.

— Ну и? — вдруг спросил он, присев рядом со мной на корточки.

Опять он так близко, что хочется схватить его за воротник куртки и притянуть к себе. И я буду полной идиоткой, если это сделаю.

— Что и? — Я поспешила уткнуться взглядом в одну из коробок с лекарствами.

— Изучение астмы было твоим хобби? — Чейз невесело усмехнулся. —  Или ты про любую болезнь осведомлена настолько, что шаришь в лекарствах, как заведующий отделением с тридцатилетним стажем? Или может Скверна тебя так натаскала: решила сделать «меченым» доктором? А может всё проще, и ты была ребёнком вундеркиндом?

Я стиснула челюсти и, отложив коробку с таблетками в сторону, жёстко взглянула Чейзу в лицо. Его глаза улыбались, с издёвкой, или нет, я понять не могла.

Неужели я и это ему расскажу?..

Слова сами начали выпрыгивать изо рта:

— Я была ребёнком, у которого в три года случился первый приступ астмы. В четыре года, она прогрессировала до уровня средней тяжести. К пяти, стало ещё хуже. Я постоянно лежала в больницах, особенно в осенний и зимний периоды, когда риск возникновения приступов увеличивается в несколько раз. Меня залечили лекарствами до такой степени, что на их фоне появились другие проблемы, связаны с функционированием внутренних органов, так что представь себе, да — я помню каждое название препарата, которым меня пичкали на протяжении стольких лет! — Я громко и резко выдохнула. — К шести годам болезнь немного отступила, тогда я и смогла насладиться детством. Следующие два года, пожалуй, были самыми лучшими в моей жизни. А за год до Конца света, астма вернулась к тяжёлой форме. Что? — Чейз смотрел на меня не моргая. — Тебе интересно, почему я сейчас не пользуюсь ингалятором? — Я всплеснула руками. — Хотела бы и я знать! Это всё он — зелёный дым! Но что конкретно он сделал с моим организмом больного ребёнка я, наверное, никогда не узнаю! В тот день, больная астмой девочка получила не только иммунитет к заразе тварей, но и полное выздоровление!

Я придвинулась к Чейзу ещё ближе:

— Хочешь, расскажу ещё один секрет?

Чейз молчал, но не отстранялся.

— После того дня, когда я выбросила свой ингалятор, поняв, что в нём больше нет необходимости, я больше ни разу не болела! Ни разу! — Я горько усмехнулась и отвернулась от Чейза. — Это что касается вирусных заболеваний. А что касается укусов, ножевых ранений, переломов, ударов плетью и так далее… с этим мне, почему то не везёт.

Я схватила несколько коробок с таблетками и с большим усилием, чем того требовалось, запихнула в пакет.

Мне не нравилось вспоминать об этой болезни, потому что это была болезнь Сэйен. А Сэйен умерла, как и вся её прошлая жизнь — она превратилась в ничто, даже не в вспоминания, потому что из той жизни больной девочки, мне ничего не хотелось запоминать. Теперь меня зовут по-другому. Теперь я другая.

Я не смотрела на Чейза и больше мне не хотелось с ним разговаривать. Мне хотелось поскорее собрать лекарства и убраться из этой больницы. Из этого мёртвого города.

Чейз зашевелился и в следующую секунду, на моём левом запястье оказалась его тёплая рука. Он заставил меня выронить сжатую пальцами коробку и притянул к себе. Наши тела оказались в пяти сантиметрах друг от друга. Я задержала дыхание, лихорадочно соображая, что он собирается делать. Он не выглядел злым, он не выглядел даже угрюмым. Это вновь был другой Чейз, он смотрел на меня с теплотой, так не свойственной его закаленному лицу, что это даже пугало. Это был совершенно другой парень. Тот, что надел мне на голову свою шапку. Тот, что обрабатывал мне рану после укуса твари, когда был уверен, что я обречена. Тот, что сидел у моей кровати с дрожащими руками. Тот, кто назвал меня по имени…

            «Ты ведь мечтал от меня избавиться… Хотел, чтобы я исчезла».

            «Сказал бы мне сейчас кто-нибудь, почему я больше этого не хочу»…

— Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты помогла Ронни, — хрипло произнёс он, сдув своим дыханием прядь волос с моего лица.

            Кожу в том месте, где его рука сжимала моё запястье, обжигало настолько сильно, что не удивлюсь, если запахнет жареным.

            Он не причинял мне боли. Сейчас Чейз был поразительно мягок.

            — Я.. хреновый из меня брат… Даже представлять не хочу, чтобы они с ним сделали, если бы ты не нашла его. — Его взгляд плавно скользил по моему лицу, от глаз к носу и ниже… к губам.

            Я с трудом сглотнула, чувствуя, как жар от запястья распространяется по всему телу.

            — Я сделала это не для тебя, а для Ронни! — Мой голос предательски дрогнул.

            Его взгляд вернулся к моим глазам:

            — Я знаю, но всё равно должен сказать тебе спасибо.

            — Пожалуйста.

            Вся эта ситуация была сравнима с продолжением боя даже после того, как было объявлено перемирие. Потому что среди нас двоих не могло быть двух проигравших, или двух победителей: кто-то один должен был уступить другому, кто-то один должен был отступить от своих принципов, только не он и не я не могли этого сделать. У этого мира совсем другое воспитание. Если отступишь, то проиграешь.