Убежище. Дневник в письмах: 12 июня 1942 - 1 августа 1944 - Анна Франк.

"Спрячь же радио!" — прошипела мадам.

"Куда же — в плиту? — ответил ее муж — если они обнаружат нас, то радио уже значения не имеет".

"Тогда они найдут и Аннин дневник", — вмешался папа.

"Сожги его", — предложила самая трусливая среди нас.

Этот момент и еще, когда полиция стучала в нашу дверь, были самыми страшными для меня. Мой дневник?! Только вместе со мной! К счастью, папа не ответил.

Нет ни малейшего смысла передавать содержание разговоров: они продолжались бесконечно. Я пыталась утешить смертельно перепуганную госпожу ван Даан. Говорили о бегстве, допросах в гестапо, о том, что надо быть стойкими.

"Мы должны вести себя, как солдаты, госпожа. Ели суждено погибнуть, мы отдадим свои жизни за родину, королеву, свободу, правду и справедливость. Ведь к этому нас призывает голландское радио! Только ужасно, что из-за нас пострадают другие люди!".

Час спустя господин ван Даан поменялся с женой местами, и рядом со мной устроился папа. Мужчины беспрерывно курили, слышались вздохи, кому-то нужно было в туалет, и так продолжалось бесконечно.

Четыре часа, пять, пол шестого. Я пошла к Петеру: мы оба сидели молча и прислушивались, так тесно прижавшись друг к другу, что чувствовали малейшую дрожь наших тел. Иногда мы перебрасывались словами, но больше вслушивались. Между тем, взрослые раздвинули шторы и записали, что надо сообщить Кляйману по телефону: В семь часов было решено ему позвонить. Мы рисковали тем, что разговор услышит охранник, возможно, стоящий у входной двери. Но вероятность возвращения полиции была еще больше. Вот, что мы собирались сказать Кляйману.

"Взлом, приходила полиция, дошла до вращающегося шкафа, но не дальше. Воров, вероятно, вспугнули, и они бежали через сад. Главный вход заперт. Очевидно, Куглер ушел через другую дверь. Пишущая и вычислительная машинки на своем месте — в черном шкафу кабинета. Вещи Мип или Беп, оставленные на кухне, тоже не тронуты. Ключ от второй двери у Мип или Беп, замок, возможно, сломан. Необходимо предупредить Яна, чтобы тот взял ключ, осмотрел контору и накормил кота…"

К счастью, нам сразу удалось дозвониться Кляйману. После этого мы уселись у стола в ожидании Яна или полиции.

Петер уснул. Ван Даан и я лежали на полу, когда внизу раздались тяжелые шаги. Я тихо встала. "Это Ян". "Нет, это полиция", — заговорили все. Шум нашей двери, и влетает Мип. Госпожа ван Даан в тот момент потеряла самообладание и смертельно бледная упала в кресло, она бы наверняка потеряла сознание, продлись напряжение еще минуту. Перед взором Мип и Яна предстала живописная картина, один лишь стол стоило сфотографировать. На нем лежал журнал "Кино и театр", открытый на страничке с изображением танцовщиц, залитый джемом и микстурой против расстройства желудка. Стояли две банки варенья, лежали вперемежку остатки бутербродов, таблетки, зеркало, расческа, спички, пепел, сигареты, табак, пепельница, книги, чьи-то трусы, фонарик, туалетная бумага и много всего другого.

Яна и Мип встретили, разумеется, возгласами и слезами радости. Ян заколотил дырку в двери и поспешил с Мип в полицию, чтобы сообщить о взломе. Мип перед этим нашла под входом на склад записку ночного патруля Слегерса о том, что тот обнаружил дырку в двери, и уже предупредил полицию. Ян решил зайти и к нему.

У нас было полчаса в распоряжении, чтобы все привести в порядок.

Никогда не думала, что за это время можно так много сделать. Мы с Марго застелили постели, сходили в туалет, почистили зубы, вымыли руки и причесались. Потом я немного прибрала комнату и поднялась наверх. Стол уже убрали. Мы накрыли его, приготовили кофе, чай и вскипятили молоко. Папа с Петером вымыли баки (служившие нам ночными горшками) кипятком с хлоркой.

Самый большой из них был наполнен доверху и так тяжел, что его едва подняли. К тому же он протекал, и пришлось подставить под него ведро. В одиннадцать вернулся Ян, мы к тому моменту уже немного успокоились и уселись за стол.

Вот рассказ Яна. Слегерс спал, и Ян поговорил с его женой. Женщина рассказала, что ее муж во время обхода обнаружил следы взлома на нашей двери, позвал агента, и они вместе обошли весь дом. Слегерс — частный ночной патруль, объезжающий каждый вечер на велосипеде улицы вдоль канала, в сопровождении двух собак. Он собирался во вторник проинформировать Куглера.

Полиция еще не осмотрела место преступления, но там все записали и тоже намеривались зайти во вторник.

На обратном пути Ян заглянул к ван Хувену, нашему поставщику картошки и рассказал о взломе. "Знаю, знаю", — ответил он, как ни в чем не бывало — Вчера вечером я проходил с женой мимо вашей конторы и увидел дыру в двери.

Жена не хотела останавливаться, но я все же заглянул внутрь, светя фонарем. Очевидно, я спугнул грабителей, и они и смылись. Но я, на всякий случай, не стал звонить полиции — из-за вас. Я, конечно, ничего не знаю, но что-то подозреваю". Ян поблагодарил и ушел. Наверняка, ван Хувен догадывается о нас, ведь не случайно он всегда приносит картофель не к половине второго, а к половине первого. Славный человек!

После ухода Яна мы вымыли посуду, и потом все легли спать. Был час дня. Без четверти три я проснулась, Дюсселя в комнате не было. В ванной я наткнулась на заспанного Петера, и мы условились встретиться внизу. Я быстро привела себя в порядок и спустилась. "Не боишься пойти на чердак?" — спросил он. Я согласилась, взяла подушку, и мы поднялись наверх. Погода была замечательная, но скоро завыла сирена воздушной тревоги. Петер положил руку на мое плечо, а я свою — на его плечо, и так мы тихо сидели, пока Марго не позвала нас в четыре часа пить кофе. Мы ели бутерброды, пили лимонад и шутили — даже это стало возможным. Вечер прошел, как обычно. Перед тем, как идти спать, я поблагодарила Петера за то, что он самый смелый среди нас.

Мы еще ни разу не переживали такой опасности, как в ту ночь. Бог нам помог. Ведь подумать только: полиция перед нашим шкафом при ярком освещении, и нас не обнаружила! "Мы пропали", — прошептала я в тот момент, но произошло чудо. Если на наш дом упадет бомба, то погибнем только мы сами, а так пострадали бы невинные и преданные христиане, наши помощники.

"Мы спасены, оберегай нас и впредь", — все, что мы можем сказать. Эта история внесла перемены в нашу жизнь. Дюссель теперь сидит по вечерам в ванной, Петер с половины девятого до половины десятого обходит весь дом. Окно Петера запрещено открывать: оказалось, что кто-то напротив видел, что оно открыто. После пол десятого вечера нельзя спускать воду в туалете, чтобы этого случайно не услышал ночной патруль. Сегодня придет слесарь, чтобы установить новый замок на дверях склада. Споры в Убежище теперь не умолкают. Куглер упрекает нас в неосторожности и считает, что мы вообще не должны спускаться вниз. Ян того же мнения — ведь нас может услышать патруль или учуять его собаки.