Заклинатель - Сергей Радин

На этот раз я рассказывал медленнее обычного: сочинял сказку на ходу и более тщательно, чем обычно, подбирал слова. Ребятишки сначала удивлённо взглядывали на меня, но постепенно привыкли к необычной манере повествования. Только Лиз… Лиз слушала сказку с задумчивым вниманием. Я всё пытался, изредка бросая на неё взгляд, определить, посветлели ли её глаза… Вестар и Полли уставились на меня с момента, когда я заговорил о волшебных руках девочки. Остальные дети тоже время от времени поднимали на меня глаза - особенно в тех местах, когда сказка повествовала о странном.

И - воздух серебрился от внимания. Почему я и знал, что дети-призраки тоже здесь. Теперь-то я видел их незримое присутствие отчётливо.

- Главный злой колдун лишил Бекки памяти и сказал ей, что она его дочь, а значит, должна подчиняться ему во всём. Ещё он сказал Бекки, что она тоже злая волшебница - ведь не зря же она его дочь. Однажды Бекки спросила злого колдуна: "Почему у меня есть только ты? Где моя мама?" А колдун загоготал мерзким гоготом и сказал: "Ты убила и свою маму, и всех своих друзей, потому что ты такая же злая, как я!" Девочка больше не думала про маму, ведь чувств у неё тоже не осталось. Уж злой колдун позаботился, чтобы она больше никогда и ничего не чувствовала.

- И она поверила? Но ведь она ничего такого не сделала! - возмутился Коста.

- Не забывай, что Бекки выпила зелье, которое лишает человека памяти. Она просто не знала, убила или нет, и поэтому поверила злому колдуну. А скоро колдун и его злые слуги увезли Бекки и спрятали её в чёрной пустыне. Там они сделали из неё злую страшную колдунью, которая ненавидела людей. Они готовили её к страшным делам. Они одели девочку в чёрную одежду, и колдун, который назвался её отцом, дал ей ещё одно зелье: оно убивало глаза человека и заставляло видеть только чёрный цвет и чёрные дела.

Пространство буквально дрожало от напряжения. Некоторые из самых чувствительных ребятишек подняли головы тревожно осмотреться. Лиз продолжала сосредоточенно рисовать. Зато Алекс сдвинул брови, словно чего-то не понимая. Я знал, что его забеспокоило в моей сказке. И ждал, когда же он задаст вопрос. Поэтому специально сделал паузу, откашливаясь.

- Столько зелий заставили её выпить… - задумчиво сказал он. - И ради того, чтобы она перестала быть человеком? А почему она выпила зелье - то, которое стирает память?

- Она была очень послушным ребёнком и никогда не думала, что кто-то может причинить ей вред или горе. Верила людям. А злой колдун надел личину доброго человека и пришёл к гости к ней и её родителям в дом. И первое зелье, которое она выпила, было зельем послушания. После чего она послушно пила и другие зелья… Когда девочка начала видеть вокруг только чёрный цвет, колдун снял кожу с её рук, чтобы они стали сильнее и начали нести смерть всему живому. И очень скоро чёрная пустыня стала ещё больше и поползла, расширяясь, чтобы захватить весь мир. Девочка в чёрном обходила границы своих, как она думала, владений, а злой колдун хвалил её за умение приносить смерть и подсказывал ей, как лучше убивать всё живое на земле.

Я замолчал. Пространство вокруг меня как будто притаилось. Дети привычно сидели, рисовали. Но вот они начали поднимать глаза на меня, не понимая, почему я оборвал повествование. Алекс понукнул первым:

- Ну, и что дальше?

- А чего только я должен рассказывать сказки? - усмехнулся я. - Я придумал вам начало. Почему бы вам не придумать вторую половину сказки, чтобы все были счастливы, а чёрная пустыня перестала уничтожать мир?

Теперь дети, забыв о рисовальных принадлежностях, сели так, чтобы видеть меня.

- Хм, интересно, - протянул Коста. И наморщил брови. - Пустыню-то создаёт чёрная девочка. Значит, её надо убить.

Чего-то в этом роде я ожидал. Ребятишки всегда сначала ищут самый лёгкий путь решения проблем. И я осторожно сказал:

- Но девочка-то не виновата. Она же не знает, что она не убийца. Её обманули.

- И не получится сказки с концом про то, что все счастливы, - заметил Алекс.

Когда отговорили своё активисты секции, остальные принялись за работу. Чего только ни предлагали. Спрятать девочку в клетку. Ага, а как её поймать? Она же убивает! Подсунуть ей зелье, которое глаза открывает! Ну-у, и кто пойдёт в чёрную пустыню, где всё мертво? А если… А если…

- Брис, а девочка помнит своих друзей, про которых злой колдун сказал, что она их убила? - как ни странно, это спросил Коста.

- Наверное, да. Хоть памяти у неё не осталось, она же вспомнила про них, когда спросила. Так что, скорее всего, - помнит.

- Тогда легко. Надо будет узнать, где она в следующий раз будет расширять чёрную пустыню, и всей компанией пойти к ней. Когда она увидит, что у неё есть друзья, которые её любят, она сразу всё вспомнит.

- А друзья смогут разглядеть в ней прежнюю девочку - хорошую и добрую? Она ведь теперь страшно выглядит - настоящая злая колдунья. А вдруг не узнают?

- Почему не узнают? Они же будут знать, что чёрная колдунья - это она! - даже удивился Коста. - И тогда им будет легче. Они напомнят, какая она была, расскажут про её маму, которая, наверное, до сих пор плачет по пропавшей девочке, - и девочка сразу всё вспомнит. Как в "Снежной королеве", когда Герда напомнила Каю про розы.

Коста как-то выпустил из виду несколько моментов: героиня сказки могла выглядеть совсем не так, как представляют её друзья; допущение, что она помнит друзей, тоже довольно слабое. Но я тихо, про себя обрадовался, что Коста придумал именно такую развязку истории - и не просто придумал, но говорит о ней убеждённо, отчего лица других детей просветлели. Ребятишки засмеялись, загомонили, обсуждая, каким образом можно было бы собраться в поход к чёрной пустыне.

Детали меня больше не интересовали. Главное Коста сказал, и дети согласились с ним. Теперь дело за детьми-призраками. Поверят ли они, что никогда ни один из них не убивал? Напряжение в пространстве спортзала продолжало звенеть…

Мельком глянув на Вестара и Полли, внимательно приглядывавшихся к происходящему, я встал и тихо подошёл к Лиз. Её угольный карандаш быстро и резко скользил по листу бумаги, хотя сама она смотрела на рисунок почти отрешённо. Из прерывистых линий, которые она теперь уже уточняла, появлялось круглое из-за отсутствия волос, очень сосредоточенное девчоночье лицо. Рядом бесшумно встал Вестар, приглядываясь к возникающему портрету. Наконец он спросил:

- Лиз, ты кого рисуешь?

- Это Таис. Чёрная девочка из сказки Носатого.

На Носатого он даже не хмыкнул насмешливо. Всё так же серьёзно глядя на бумагу, он снова спросил:

- А почему ты думаешь, что она выглядит таким образом? У тебя она даже без волос. А я как-то представлял, что у неё чёрные страшные волосы.