Отборная невеста кн. 1 - Илона Волынская

— Ой, а я-то думала, что у вас за благородство такое особенное, а оно вона что — вы под водой жить умеете! — будто и не собиралась только что помирать, съехидничала Крыска.

— Под водой — не умеем. — с достоинством сообщила Булка. — А для чего строились такие колодцы — знаем. Их двести лет назад строили — тогда на усадьбы часто нападали, даже в городах, а эти колодцы называли последним выходом.

— Чтоб утопиться?

— Нет! — рявкнула Булка. — Сбежать! Если я найду нужный камень, вода опустится и будет лаз.

В колодце на миг опустилась тишина, только вода плескалась едва слышно.

— А здешний хозяин знает, что ты знаешь, как отсюда выбраться? — пропыхтела Крыска, тоже начиная активно тискать камни.

— Может и догадаться. — вздохнула Булка — на самом деле она все время тихо молилась Крадущейся, чтоб люди герцога возились как можно дольше. Потому что точно помнила, как отец на одном из вечеров рассказывал о таких колодцах, а сьер Маттео хвастался, что в купленном им особняке такой есть и даже показать обещал. Вот. Показал…

— Давай искать скорее, пока нас отсюда не вытащили, и не прикончили по-простому! — Крыска навалилась на ближайший камень с такой решительностью, что Булка даже замерла, почти уверенная, что сейчас все будет как в романах: героиня случайно хватается за подсвечник, и тут же стена поворачивается, открывая тайный ход.

То ли папенька был прав, называя те романы «глупыми книжонками». То ли героиней должна быть воспитанная сьёретта благородного происхождения, а не вороватая девица из отребья. То ли без подсвечника никак — но стена не повернулась и ход не открылся.

Булка вздохнула и вернулась к ощупыванию камней:

— Ты не только на середину, ты еще на края дави… по-разному может открываться. — только и сказала она Крыске.

— А если оно как-то… с подвывертом открывается? — Крыска принялась послушно обхлопывать каждый булыжник. — Два раза покачать, три раза постучать или еще чего…

— То нам конец! — почти взвизгнула Булка, которая думала об этом еще с самого первого ощупанного кирпича. Всё же до чего выходцы из низов общества неделикатны! Недаром и маменька, и гувернантки говорили, что в знакомствах надо придерживаться своего круга. Летящая, помоги убраться из этого колодца, подальше от неподходящей компании. И ладно, компания тоже пусть выберется живой, она хоть и Крыска, но наверное, не заслуживает, чтоб ее утопили, как крысу в корабельном трюме.

— А я слышала, благородные сьёретты не орут, как базарные торговки. — хлюпая разом и водой и носом, прогундосила Крыска.

Или заслуживает? Сказать бы ей, кто она такая и что сама Булка о ней думает, но действительно недостойно и… нет сил. Сперва был ужас, потом надежда, но с каждым ощупанным камнем та таяла, как сосулька в горячем чае, а ее место снова занимал ужас, но уже не острый, а стылый, как черная вода вокруг, и какой-то… обессиливающий. Намокшее платье становилось все более… мокрым! Словно все больше воды его пропитывало, а подол тяжелел и тащил ко дну. Камни вокруг она уже ощупала, теперь надо чуть-чуть сдвинуться и щупать дальше, но ей казалось, что стоит оторвать ладонь от стены — и она просто канет ко дну, тяжело и неумолимо, как камень.

Со стороны Крыски слышался плеск: девчонка медленно перемещалась вдоль стены, продолжая неутомимо ощупывать камни. Ее смутно белеющие в темноте пальцы не замирали ни на мгновение. Она методично надавила на все углы камня, стукнула кулаком в серединку и перешла к следующему.

Стыдно. Стыдно благородной сьёретте, дочери многих поколений воинов отступать там, где не сдается безродная девчонка из отбросов. А ведь Крыска попала в этот колодец гораздо раньше, она вообще уже должна в ледышку превратиться, а она двигается и даже вредничает без всякого уважения.

Булка разозлилась. Булка разозлилась отчаянно, страстно, горячо, из последних сил… и стукнула кулаком по камню. И камень… снова не шевельнулся.

Хриплое безнадежное рыдание вырвалось у нее из груди, и она просто ткнулась лбом в стенку, понимая, что еще мгновение. и она просто позволит пальцам скользнуть по камням, а потом мгновение боли… и все. Покой…

Ее судорожно стиснутые пальцы зацепили край щели…

Заскрипело.

Колодец тихо, басовито загудел, вода словно всхлипнула — и начала неторопливо опускаться.

— Держись! — пискнула Булка, отчаянно цепляясь за скользкие камни.

Крыска что-то нечленораздельно вякнула… и тоже всем телом приникла к каменной кладке.

Вокруг них вскипели мелкие буруны, а потом вода с негромким гулом опустилась, обнажив три ряда камней… Снова гул, и опять скрежет… Булка шарахнулась в сторону — один из камней двигался прямо на нее! За ним открылся низкий и узкий — только ползком пробраться — лаз.

Булка на миг просто повисла, цепляясь за край прохода. Сил не было совершенно, руки и ноги тряслись, пальцы с трудом цеплялись за мокрые камни. Она поняла, что еще мгновение — и она попросту утонет рядом со спасением. И тогда она рывком, как выпрыгивающая из воды рыбина, прянула вперед и рухнула на дно лаза, ссадив скулу и ударившись грудью. Постанывая и отплевываясь, поползла вперед…

Ее ухватили за ногу. Сомкнувшиеся на щиколотки пальцы были ледяные даже сквозь мокрый чулок. Булка прикусила губу, сдерживая желание лягнуть, и поползла вперед. Сзади пыхтело и хлюпало — хватаясь то за ноги, то за юбку, Крыска карабкался следом.

Наконец раздался хриплый, стонущий выдох — Крыска залезла.

Позади, в колодце, грохнуло, затхлый влажный воздух всколыхнулся. Наполняя колодец гулом сьер Маттео прокричал:

— Факел подай! Я ничего не вижу!

Глава 35. Король в Королевском Совете

Королевский двор

— Зачем вы вызвали нас так срочно, ваше величество?

Уже знакомый мне голос старого падальщика сьера Белора пытался звучать вкрадчиво, но эта вкрадчивость не могла смягчить чудовищной оскорбительности самого вопроса. Собственно, эта самая оскорбительность и заставила меня остановиться раньше, чем я поняла, что происходит. Это он — королю? Фактически, с легкой, нет, даже легчайшей поправкой на этикет: «Какого хвоста Крадущейся, ты, долбанутый мальчишка, занятых людей беспокоишь?»

Я замерла в узком тайном ходе, и отпустила подобранные чуть не до самой талии юбки. До этого меня даже слегка забавляло демонстрировать кружева панталончиков такой правильной и строго воспитанной Камилле.

Я огляделась, пытаясь понять, откуда донеслись слова.

Из двух небольших отверстий чуть выше моей головы, а значит, рассчитанных на мужской рост, падал свет и слышались голоса.

— Полагаете, убийство участницы королевского отбора не стоит внимания?

Все-таки