Дурная слава - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да. Я считаю Бориса виновником смерти Льва Давидовича.
— Смерть произошла в больнице?
— Да. В частной клинике «Престиж».
— Как Лев Давидович попал туда?
— Ну… Это модная клиника, ее очень рекламируют.
— Борис Львович слышал рекламу?
— Борис? Он вообще ничего не слышит! Во всяком случае, последнее время… Эту клинику порекомендовала моя приятельница.
— Она там лечилась?
— Нет, там лечилась ее родственница.
— И она довольна лечением?
— Она умерла. Но… Она уже очень старой была, это неудивительно. К тому же у нее, кажется, была онкология. Ну и приятельница сказала, что там очень хорошие условия и уход. И я решила, что Льву Давидовичу будет там хорошо.
— А дома ему было плохо? — улыбнулся Турецкий.
— Дома нам было плохо! Он ведь совершенно безумен становился. Невменяем и опасен.
— Но существуют же, наверное, специализированные стационары для таких больных?
— Психушки, что ли? Да мы ни за что не отдали бы Леву в государственную больницу! Там черт знает что делается!
— Да, это верно. В Москве то же самое. Я был по делам службы. Десять человек в палате, кто поет, кто спит, кто мычит… Ужас! — подстраивался под посетительницу Александр.
— Вот именно! А здесь у Левы была отдельная палата со всеми удобствами.
— Вы свекра называете по имени? — излучал доброжелательность Турецкий.
— Да, он разрешал. Он ко мне как к дочери относился. Я ведь за ним ухаживала, Борис целыми днями отсутствовал…
— И как Лев Давидович чувствовал себя в больнице?
— Ну… Уход там был замечательный, это правда. Палата очень хорошая, двухкомнатная, светлая, со всеми удобствами.
— Какой номер, кстати?
— Палаты? Тридцать три. Он сначала в другой лежал, но эта у них палата люкс. Когда она освободилась, Леву туда перевели.
— Скажите, какие у вас отношения с мужем?
— А что? — моментально вспыхнула Инна.
— Есть сведения, что он. ушел от вас к другой женщине.
— И что? Ушел… Куда он от меня денется?! Как ушел, так и вернется! Эта женщина… Она просто шантажистка малолетняя!
— Она молодая?
— Не знаю. Конечно, нестарая… Взяла его на беременность!
— Она беременна?
— Врет! Если и залетела, то не от него! Он бесплоден, у нас из-за этого детей нет! И при чем здесь наши отношения? — Лицо Ратнер покрылось красными пятнами.
— Вообще-то вопросы здесь задаю я, — мягко напомнил Турецкий. — Вы часто навещали свекра в больнице?
— Каждую неделю. Я ему еду готовила тоннами… Так он не ел ничего, все небось медсестры жрали. Или выбрасывали.
— Как же так получилось, что Борис Львович ушел от вас? Вы ведь много лет вместе, да? Вы такая роскошная женщина… Умная, стильная… Я, как мужчина, просто очарован вами, и совершенно не понимаю.:. — Турецкий изображал полнейшее недоумение.
— Как. получилось?! — вскинула на него гневные глаза Ратнер. — Как это получается? Лепишь мужика, строишь его, как дом… Он ведь без меня слова вымолвить не мог, все решения я принимала, он за мной как за каменной стеной всю жизнь… Инночка, что с машиной будем делать? Продавать или нет? Продавать! Хорошо, милая, — передразнивала мужа Инна Яковлевна. До этого момента ей не перед кем было выплеснуть всю свою обиду, злость на мужа. И ее понесло… — Инночка, что с папой будем делать? В больницу! Хорошо, в больницу… Инночка, какой мне галстук надеть? Хорошо, вот этот. Папочку пойдем навещать? А что Инночка приготовила? Ах, какая вкуснятина! Какая ты у меня замечательная! Как мне повезло!.. — отвратительно кривляясь, сюсюкала женщина.
И закончила со злобой, которая выплеснулась в лицо Турецкому почти осязаемо:
— А потом приходит длинноногая шваль, которая забирает и мужа, и наследство!
— Но может быть, он влюбился без памяти? Бывает же такое в жизни…
— Влюбился?! — Инна Яковлевна даже задохнулась от возмущения. — Правильно, после того как я его убедила, что отцу лучше на том свете будет, после того как я его морально подготовила, всю эту тяжесть на себе вынесла, он влюбился, подонок! Козел похотливый! Он же тайком порнофильмы смотрел! А я делала вид, что не замечаю! Я ему столько всего прощала! От него в постели толку как от покойника. А я ему ни слова в упрек. Нет, все мало! Нужно было найти швабру, которая ноги шире плеч расставляет! А я что делать должна? Мне теперь куда? На помойку?
— Это вы дали согласие на эвтаназию? — едва успел вставить Турецкий.
— Конечно, я! Он молчал как баран. Хотя мечтал от папаши избавиться! Это ж обуза какая: Лева же просто в овощ превратился! И сколько это могло продолжаться? Годы! И сколько туда денег ухнули бы? Прорву! Как решение принимать, так он на Инночку глаза пялит…
— И вы сказали врачу «да»?
— Конечно! А кто еще скажет? Этот мешок с дерьмом, муженек мой, который только на девок заглядываться умеет, он, что ли? Срань болотная!! Дайте сигарету!
Турецкий предложил даме пачку, поднес огонь зажигалки, наблюдая, как жадно она затягивается, и произнес нейтральным тоном:
— Инна Яковлевна, вы только что признались в подстрекательстве к убийству вашего свекра, если таковое будет доказано, разумеется.
— Что? Какое подстрекательство? Вы что?! — Рука с сигаретой застыла в воздухе.
— Статья тридцать три УПК: «Подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления…» Уголовная ответственность наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление. То есть если убийство вашего свекра будет доказано, то по статье сто пять УК РФ — убийство, часть вторая, от восьми до двадцати лет лишения свободы.
— Не поняла? — обомлела Ратнер.
— Что же здесь непонятного? Можем прослушать звукозапись заново.
Глава 28
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Турецкий проводил совещание по результатам первого дня работы следственно-оперативной группы. В небольшой комнате, плотно уставленной стульями, присутствовали Грязнов, оперативники его ведомства — Владимир Яковлев и Галина Романова, следователь Кирилл Безухов и оперативник Шура Фонарев от Генпрокуратуры, начальник угрозыска Гоголев и пара его подчиненных, а также полковник Бобровников.
Были заслушаны отчеты о минувшем дне. Гоголев сообщил присутствующим, что к данному часу поступило еще два заявления от граждан по поводу кончины родных и близких в пресловутой клинике.
— Заявление гражданки Горбань по поводу смерти в «Престиже» ее родственницы, художницы Сташевской. Все имущество завещано клинике. Заявление от гражданки Асатрян по поводу смерти ее подруги, Нелли Хуцишвили, известного модельера. Все имущество завещано клинике. Обе допрошены, протоколы приобщаются к делу.
— А ведь это только первый день работы, то ли еще будет! — заметил Турецкий. — Спасибо, Виктор Петрович.
— Петрович, дай-ка мне протоколы посмотреть, — прогудел Грязнов.
Гоголев протянул ему листки.
— Продолжим. Кто у нас еще? Капитан Стройное? Прошу вас.
Сотрудник угрозыска капитан Стройное рассказал о допросе патологоанатома одной из городских больниц, который проводил вскрытие лиц, скончавшихся в клинике «Престиж». Вернее, как и предполагалось, не проводил.
— Смышленый тип оказался, молодой, еще тридцати нет. Как увидел удостоверение, спокойно так закурил и под протокол поведал, что да, сострит «на хлебах» «престижной», извиняюсь за каламбур, клиники. То есть формально договор заключен между двумя больницами, муниципальной, где он трудится-, и частной, то есть нашей. Но исполнитель как раз он. Дескать, работает согласно прейскуранту: каждое липовое заключение о вскрытии двести баксов.
— Че так дешево? — усмехнулся Яковлев.
— Так у нас не столица, запросы у людей скромные, — парировал Стройное. — А если вскрытие все же проводилось, то указывалась та причина смерти, что запрашивалась: например, онкологическое заболевание в четвертой степени или еще чего — за это удовольствие пятьсот баксов. Бобровникова он не вскрывал. Ратнера тоже. Последнее вскрытие — женщина с раком груди, как раз Нелли Хуцишвили. Как он сказал, вполне операбельный рак, могла жить и жить.
— Что ж его не интересовало, отчего она умерла?
— Я ему тот же вопрос задал. Он ответил, что у него своих проблем хватает.
— И что же он, на нарах оказаться не боится?
— Нет, не боится. У него вторая группа инвалидности «по голове». Он вообще не имеет права работать.
— Как же он работает?
— А это, как он мне сказал, вопрос не ко мне, а к руководству больницы. И добавил: ты, мол, следак, пойди найди желающих за такую зарплату в трупах ковыряться. Примерно то же самое произнес главврач больницы. И добавил, что он вообще про инвалидность не знал, что это вина отдела кадров. Кадровичка, что этого молодца на работу брала, давно уволилась.