Властелин видений - Антон Грановский

Пройдя по чащобе четверть версты, путники внезапно вышли на довольно большую полянку. Посреди полянки сидел маленький мальчик в дырявой рубахе и рыдал в ладони.

– О, боги! – выдохнул Хлопуша. – И впрямь, дите!

Он быстро двинулся к мальчику. И тут мальчишка перестал плакать, вскочил на ноги и со скоростью распрямившейся пружины бросился на Хлопушу. С голодным рычанием маленький упырь попытался вцепиться ему зубами в руку. Однако верзила был вовсе не так неуклюж, как казалось. Он увернулся от зубов упыренка и пнул его ногой в живот. Упыренок, клацнув зубами, взвился в воздух, пролетел две сажени и упал в грязевую плешь. Грязь тут же пришла в движение, обвила упыренка черными, мокрыми, блестящими лапами и стала пожирать.

Упыренок бился и кричал, но грязь цепко держала его в своих лапах, быстро объедая тело и начисто обгладывая кости.

– Господи Боже мой… – упавшим голосом пробормотал Рамон, глядя, как тает тело упыренка. – Что это такое?

– Голодная прогалина, – ответил Хлопуша, сжимая в руке меч и хрипло дыша.

За спиной у них тихо прошелестели ветви. Глеб мгновенно обернулся. Клинок его меча тускло сверкнул в свете восходящего солнца. Оборотни, выскочившие из кустов, резко остановились и с ужасом уставились на меч. Бурая шерсть на их мощных загривках встала дыбом, из глоток вырвалось глухое рычание.

– Не нравится? – крикнул Глеб.

Он шагнул вперед и рубанул ближайшего оборотня мечом по оскаленной пасти. Оборотень рухнул на землю с развороченной мордой. Второй повернулся и крупными прыжками скрылся в чаще.

– Сударь! – заорал Глебу на ухо знакомый голос. – Сударь, очнитесь!

Глеб тряхнул головой и повернул голову на голос.

– Рамон?

Толмач смотрел на Глеба странным взглядом. Смуглое лицо Рамона побледнело, на лбу у него выступили бисеринки пота.

– Рамон, что случилось? Где Бровик и Хлопуша?

– Они здесь, но я не смог их разбудить.

Глеб взглянул туда, куда указывал Рамон. Хлопуша и Бровик лежали на траве. Глаза их были закрыты. Они и впрямь спали.

– Рамон, я…

И вдруг до слуха Глеба долетел чей-то дребезжащий старческий голосок. Глеб быстро повернулся. В паре саженей от него тощая старуха копошилась в траве, явно что-то разыскивая.

– Мамелфа! – выдохнул Глеб. – Какого черта здесь происходит?

Ведьма выпрямилась и взглянула на него. Несколько секунд она таращилась на Глеба злобными морщинистыми глазками, затем пробормотала:

– Я тебя не трогаю, Первоход, и ты меня не трогай.

– Какого черта ты тут делаешь, ведьма?

– Разве ты сам не видишь? Ищу эдельфийский цветок. Он нужен мне для приворотного зелья. Не мешай мне, ходок. Ступай своей дорогой.

В душе Глеба поднялся гнев.

– Ах ты, карга! – прорычал он, выхватил из кобуры ольстру и шагнул к ведьме.

Ударом приклада он сбил старуху с ног и тут же прижал ее тощую голову сапогом к земле.

– Какого лешего тебе от меня надо! – прошипела старуха, скосив на него злобные слезящиеся глазки.

Глеб приставил к тощей голове ведьмы дуло ольстры.

– Я убью тебя, тварь, – процедил он.

Ведьма усмехнулась, ощерив гнилые, сочащиеся кровью зубы.

– Лучше помоги мне найти эдельфийский цветок! – прошипела она с усмешкой. – Я ищу его уже две ночи. Принеси мне этот цветок – и я помогу тебе найти Пастыря!

– Я приношу цветы только на могилы, – прорычал Глеб и нажал на спусковой крючок.

Громыхнул выстрел, и голова ведьмы разлетелась на куски. Глеб стряхнул с сапога сгусток ведьминской крови и вложил ольстру в заплечную кобуру.

За спиной у него послышался шорох. Глеб оглянулся и увидел своих спутников. Они стояли под кустом бузины и с изумлением смотрели на мертвую ведьму.

– Кто она? – тихо спросил Бровик.

– Ведьма Мамелфа, – ответил Глеб, обтирая носок сапога об траву. – Собирательница сердец. Не думал, что наткнусь на нее здесь.

– А что она здесь делала?

– Искала цветок для своего ведовского варева.

– Ты жестоко расправился с ней, – сказал Рамон.

– Верно, – кивнул Глеб. – Но не стоит жалеть эту тварь. Если бы ты знал, сколько людей она…

И вдруг ведьма зашевелилась на земле и стала медленно подниматься, шаря в пустоте морщинистыми руками.

– Первоход! – испуганно вскрикнул Хлопуша.

Глеб обернулся. На окровавленной шее ведьмы вздулся пузырь крови и стал стремительно разрастаться, и вот уже не пузырь, а новая морщинистая голова крепко села на старческих сутулых плечах и моргала на Глеба злобными глазками.

Глеб отступил на шаг и процедил сквозь зубы:

– Что, тварь? Никак не угомонишься?

Он выхватил из кобуры ольстру, нацелился ведьме в лицо и нажал на спуск. Когда дым от пороховых газов рассеялся, ведьма выплюнула сплющенную пулю на траву и захихикала.

Глеб снова вскинул ольстру. Загрохотали выстрелы. Ведьма подскочила на месте, развернулась и с омерзительным хихиканьем бросилась наутек, лавируя и петляя по траве, как заяц. Добежав до зарослей орешника, она нырнула между ветвями и скрылась из глаз.

Разрядив весь магазин и так и не добившись успеха, Глеб опустил ольстру.

Спутники Глеба стояли там же, где и прежде. Все трое были белы, как полотно.

– У ней выросла новая голова… – с ужасом пробормотал Хлопуша. – Ты видел?

– Видел, – хмуро отозвался Глеб. – С ведьмами такое случается. Нужно убираться отсюда поскорее, пока они…

Внезапно он осекся.

– Постойте… – Глеб посмотрел на ольстру и почувствовал, как волосы на его голове шевельнулись от ужаса. – Откуда у меня ольстра? Я ведь оставил ее у кузнеца Вакара.

Он поднял голову и взглянул на то место, где только что стояли его друзья. Теперь на этом месте торчали из земли три сухие коряги.

– Боже… – тихо прошептал Глеб. – Это все не по-настоящему. Я сплю, и мне снится кошмарный сон. Рамон, если ты слышишь меня – помоги мне проснуться!

– Сударь! – услышал Глеб и вздрогнул.

Прямо перед собой он увидел Рамона.

– Что… – Глеб осекся и, сделав над собой усилие, хрипло договорил: – Что происходит? Где Хлопуша и Бровик?

– Они здесь, но я не смог их разбудить.

Глеб взглянул на полянку. Хлопуша и Бровик лежали на траве с закрытыми глазами.

– Боже… – прошептал Глеб. – Такое ощущение, будто я обдолбался наркотой. Где ведьма?

На лице Рамона промелькнуло удивление.

– Ведьма?

– Да, ведьма. Она только что была здесь.

– Здесь никого не было, сударь. Мы услышали детский плач и пришли сюда. Потом вы вдруг остановились. Хлопуша и Бровик упали на землю, а вы, сударь мой, остались на ногах, но будто окоченели.

Глеб сглотнул слюну.

– И сколько времени я так стоял?

– Недолго. Меньше минуты.