Среди облаков и тумана - Лена Бутусова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она видела, как цепеллин окутало полупрозрачным радужным коконом. Скорость его движения замедлилась, языки пламени, вылизывающие корпус воздушного корабля, опали. Пролетев оставшиеся до скалы метры, судно мягко толкнулось обгорелым носом о каменный козырек перед воротами Академии, проломив зачарованные ограждения. Стоявшие там наблюдатели отошли в сторону, давая дирижаблю место для торможения, однако чудовищные импульс взрыва был погашен, и громада воздушного корабля больше не представляла для них опасности.
Мгновением раньше Горгорон, взрывной волной отброшенный на скалы, прыгнул к дирижаблю, чтобы сбить его траекторию, и увести в сторону от Академии, но вовремя увидел, что помощь подоспела быстрее, и, расправив крылья, ушел от губительного столкновения.
Черно-серебристый дракон спланировал вниз в поисках Бальтамоса. Молодой дракон выпорхнул из скал навстречу наставнику, невредимый, и Горгорон метнулся к воротам Академии, где вяло догорали в разреженном высокогорном воздухе остатки боевого трофея. Можно ли там было спасти еще хоть что-то?
Еще в полете приняв человеческий облик, Гор подбежал к тому, что осталось от дирижабля. Обгоревший поломанный остов, кое-где сохранившаяся обшивка, с таким трудом восстановленная мастеровыми Академии, и обрывки некогда горделивого паруса, что был наполнен злополучным горючим газом, послужившим причиной катастрофы.
Гор прошел по траншее, оставленной цепеллином при торможении, и медленно приблизился к нему сзади, укрытый от посторонних глаз покореженным остовом. Ректор скорбно нахмурился и склонил голову, словно перед павшим другом. Погладил сломанные закрылки, будто жалея, будто бы деревянному кораблю могло быть по-настоящему больно:
– Прости, дружище, – прошептал одними губами. – Не вышло у нас полетать всем вместе над Драконьим Хребтом. Моя вина.
И прижался лбом к обгоревшим доскам. Ректор Облачной Академии, всегда такой сдержанный и собранный, не привыкший показывать на людях свои эмоции, изливал душу безгласной машине, той, что никому не могла выдать его слабость. Он не знал, что в этот момент Вика видела все. И Антарас ее глазами тоже видел. И не знал, что совсем рядом была та, перед кем он уже давно решил не скрывать свои слабости.
Колдовской Поток, дававший Вике возможность видеть шире, иссяк. Она снова смотрела только своими глазами, течение времени выровнялось, и события снова стали происходить для нее последовательно. Вместе с этим она почувствовала, словно у нее изнутри вынули стержень, на который опиралось не только ее сознание, но и тело. Ноги ослабели, руки безвольными плетьми повисли вдоль тела. Если бы не стоявший рядом Антрас, девушка попросту опустилась бы наземь, но он привлек ее к себе, крепко обнимая и не давая упасть. Ви положила голову ему на плечо, желая только одного, уснуть прямо тут же, не сходя с места. Антарас склонился к ней, закопавшись носом в золотистые волосы, и поцеловал в макушку:
– Совсем у тебя силенок не осталось.
– Ага, – произнести большее Вика не могла.
А возле цепеллина разворачивалась новая драма.
Горгорон, поглощенный самобичеванием, не видел ту, ради которой он столько ночей провел возле открытой облачной двери в надежде, что она вот-вот вернется. Ту, ради которой день за днем ставил опыты над облачным мороком, мечтая увидеть в его неверном колдовском мареве хотя бы ее фантом. Ту, чьими портретами была завешана вся его спальня. Тогда, во время Лавантейма, Вика увидела лишь один его рисунок, а их были сотни…
– Гор? – Лана осторожно пробиралась мимо остатков цепеллина. – Гор, ты где? Я видела, как ты приземлился на скалу. Я чувствую, что ты здесь.
Она звала любимого, опасаясь влезать в недра покореженной машины. Услышав дорогой сердцу голос, дракон оторвался от мертвых деревяшек и поспешил навстречу:
– Лана? – в его голосе недоверие смешалось с радостью. Недоверия было больше.
Наконец, ректор выбрался на чистое место и застыл перед девушкой, недоуменно разглядывая ее. Лана тоже выглядела растерянной. Она простилась с любимым всего два дня назад, а он с ней так давно… годы назад… И теперь она не знала, что сказать ему:
– Ты совсем не изменился, – глупость, но на другую фразу у нее не хватило сообразительности.
– Лана… – Горгорон смотрел на любимую, словно видел привидение. В некотором смысле, так оно и было. – Я знал, что ты вернешься…
– Ты все всегда знаешь, ректор Горгорон, – девушка улыбнулась и осторожно шагнула к дракону.
– Не всегда. Но я видел вчера твой фантом в библиотеке, – его губы тоже дрогнули, сначала несмело, но видя, что Лана не торопиться распадаться очередным морочным призраком, он улыбнулся широко и открыто. Совсем также как улыбался его отец.
И подошел к ней. Аккуратно тронул пальцами локон рыжих волос. Лана рассмеялась:
– Проверяешь, настоящая ли я? Давай, я избавлю тебя от всех сомнений.
С этими словами она схватила его за отворот рубахи и привлекла к себе, впившись в его рот сочными губами. А Гор обнял ее в ответ, словно пытаясь спрятать в своих руках от всего мира. Спрятать и больше никому никогда не отдавать. И Лана утонула в этих объятиях.
– Пойдем, дальше они точно разберутся сами, – Антрас сконфуженно хмыкнул и отвернулся от влюбленной пары.
Вика сделала нетвердый шаг, и ее ноги подогнулись, отказываясь повиноваться хозяйке. Тогда Антрас подхватил ее на руки и понес внутрь замка.
– Ты чего? – Вика попыталась сопротивляться. – Тебе же нельзя.
– С чего бы это? – дракон и не думал выпускать с рук строптивую ношу. – Донести любимую женщину до кровати я точно смогу, а дальше – посмотрим…
И Вика перестала трепыхаться, чтобы облегчить ему и без того непростую задачу.
Любимую женщину… Антрас не стеснялся говорить это, так почему же у нее язык никак не повернется на нужные слова?
Глава 23. Обещание должно быть исполнено
На сей раз Антрас отнес ее к себе. К удивлению Вики, дракон жил в комнате один. Видимо из опаски разоблачения, Горгорон дал отцу небольшую поблажку в виде личных покоев. Хотя покоями эту комнатушку можно было назвать лишь с большой натяжкой: почти вполовину меньше, чем у Вики с Лирой, с каменными неоштукатуренными стенами и без письменного
