Дева дождя - Павел Комарницкий

– Ну где-то так, – небрежно откликнулся рыцарь, явно подчёркивая: мол, не предел это, лёгкая разминка… – Садитесь, поехали!

…

Там, в Энрофе, здешние места покрывали буйные джунгли Амазонии – море зелени от горизонта до горизонта. Однако ничто живое не проникает сквозь Грань, и только отдельные копии засохших на корню деревьев, подобно прочим мёртвым предметам реплицированные в Ладреф, торчали зловещими скелетами из бескрайнего болота. Колоссальное пространство было темно и пустынно, лишь один бледный огонёк светился под серо-свинцовым небом. К нему и направил своего "коня" вольфрамовый наездник – монстр, восседавший на спине чудовища.

Дракон сел перед корявым щелястым строением, кое-как сложенным из мёртвой древесины. Вместо двери висела рваная рыболовная сеть. Не дожидаясь, когда перед ним раскатают ковровую дорожку, истукан соскочил наземь, зажав под мышкой плотно свёрнутый тючок, и потопал к "парадному входу", оставляя на раскисшей глине глубокие следы.

– Ха! Явился… Дверь закрывай, дует!

Внутри хижины горел странный очаг – в кольце чёрных камней трепетало прозрачное фиолетовое пламя, не дающее дыма. Пламя не исходило из земли, а словно возникало прямо из воздуха. Позади очага виднелась фигура, достойная кисти Сальвадора Дали. Сгорбленная старушка в рванине, некогда, очевидно, бывшей бальным платьем, с выдающимся горбатым носом-клювом, которого явно хватило бы на семерых обитателей Кавказа, и свисающими до земли седыми космами, висела в какой-то радужно отсвечивающей паутине, словно сплетённой циклопическим пауком. Ног у хозяйки хижины не было вовсе, зато рук имелось целых восемь.

– Успеха и благополучия, госпожа Арахна, – глава Особой Службы не счёл за труд слегка поклониться.

– Успеха, успеха… Подарок привёз?

– Разумеется.

Голем развернул припасённый свёрток – там оказалось свадебное платье вкупе с фатой.

– Ха! Годится… – госпожа Арахна, тут же принялась стягивать с себя грязные лохмотья, облачаясь в свежий наряд. – Отвернись, я стесняюсь!

– Я не в силах, госпожа Арахна, – ответствовал истукан. – Я сражён вашей красотой.

– Ух, шалунишка! – в скрипучем голосе хозяйки явно послышались игривые нотки. Действительно, зрелище было настолько душераздирающим, что выдержать его без дрожи мог, пожалуй, только вольфрамовый голем.

Облачённая в подвенечный наряд чуда-юда оглядела себя в зеркальце, извлечённое откуда-то из-за спины, поправила фату.

– Что ты хотел спросить?

Истукан протянул ладонь, и в воздухе над ней возникло объёмное изображение – голова девушки, в которой без труда можно было узнать Марину Кострову.

– Мне необходимо знать, где сейчас эта девица. Она ушла из Энрофа вверх.

– Хм… – Арахна рассматривала объёмный портрет. – Что ж… попробовать можно.

Она закатила бельма и принялась ловко перебирать бесчисленные радужные нити, тускло отсвечивавшие в неверном трепещущем свете колдовского очага. Вольфрамовый истукан присел на плоский валун, очевидно, заменявший тут кресло для гостей.

Время шло, час за часом. Неровно мерцал очаг, переливались нити чудовищной паутины, споро перебираемые множеством пальцев хозяйки вертепа. Истукан сидел без единого движения, как изваяние – големы вообще по природе своей терпеливы.

– Ага… вроде… вроде… есть… – забормотала Арахна. – Ну… вот… вроде…

Она вывернула бельма из-подо лба, воззрившись на щедрого гостя.

– Эта девка поднималась в Готимну, и провела там немало дней. С ней были ещё кто-то, причём, похоже, не один. Двое…

– Это всё понятно. Где она СЕЙЧАС?

– А сейчас она вернулась в Энроф. Сегодня вернулась, и с ней, похоже, те же двое.

– Отлично, – глава Особой Службы встал. – Просто замечательно.

…

– … А ты думала, мы повезём тебя домой?

Марина с недоумением разглядывала деревянный домик. И вот здесь ей придётся жить?

– А как же мама… папа…

"Не переживай. Ты с ними переговоришь. И успокоишь"

Дощатый забор надёжно укрыл белую "Ладу" от посторонних глаз, и со стороны скромная дачка казалась необитаемой.

– Ну вот, располагайся, – Агиэль присел возле маленького камина, складывая горкой заранее припасённые дрова, дунул – в камине разом вспыхнул огонь. – Йорик, ты не очень долго там…

– Как получится, – рыцарь деловито обшаривал шкафы. – Пусто, слушай… Потерпите до моего возвращения, я провизии подвезу? Или колданёшь? Только поаккуратней.

– Колдану, колдану… Ты езжай уже, не заморачивайся мелочами.

Ага извлёк откуда-то из-под кровати старый чёрный телефонный аппарат, каким, верно, пользовались ещё во времена товарища Сталина, водрузил на стол.

– Марина, ты хотела позвонить папе-маме? Звони. Скажи, сейчас приеду.

Девушка разглядывала древний раритет, свешивавший со стола оборванный провод. Ладно…

Номер набирать не пришлось – в трубке сразу раздались длинные гудки. Несколько секунд ожидания, и на том конце сняли трубку.

– Алё…

– Мама? Привет!

– Маришка! Ты откуда звонишь?

– Да от Веры. Ма, я сейчас дома буду. К нам никто не заходил, не звонил?

– То есть?

– Посторонние люди, в смысле. Ничего вообще странного не заметила?

– Нет… А что такое?

– Нет, ничего. Ну всё, пока!

Телефон замолк сразу, без всяких коротких гудков. Помедлив, Марина положила трубку.

"За домом твоим следят" – глаза ангела были непривычно серьёзны и печальны. – "Прав был Йорик. Не надо было звонить в Час Быка"

"Я не знала… Я же ничего не знала"

– Да никто тебя не винит, – Йорген ободряюще улыбнулся. – Мы им устроим спектакль. Как раз до завтрашнего дня сбить со следа…

"Ночевать мы будем на Варварке, 2. А пока отдыхайте"

Рыцарь развернулся на каблуках и вышел, плотно прикрыв входную дверь. Во дворе завелась машина, Марина выглянула через занавеску… Красная, как пионерский галстук, новенькая "Лада" выезжала из ворот.

– Да ничего особенного, цвет поменять… – несколько преувеличенно-небрежно фыркнул Агиэль. – Вот обед на троих, это не железо какое-то там… Тут тонкая работа требуется…

Девушка чуть улыбалась, глядя, как ангел делает пассы. Ревнует.

– Оп-ля! Прошу!

Стол оказался покрыт белой накрахмаленной скатертью, на середине возвышался богато изукрашенный серебряный самовар, корзина со сдобой, чайные чашки лепного тончайшего фарфора. Отдельно стоял изящный фарфоровый кофейник и пузатая посудина с какао.