История Украинской ССР в десяти томах. Том пятый: Украина в период империализма (начало XX в.) - Коллектив авторов

Глава III ПЕРИОД СТОЛЫПИНСКОЙ РЕАКЦИИ (1907–1910)

Спадом революционной борьбы рабочих и крестьян, становившимся все более заметным в первой половине 1907 г., поспешило воспользоваться царское самодержавие.

В ночь на 3 июня 1907 г. охранка арестовала думскую социал — демократическую фракцию, а утром по распоряжению царских властей была распущена Дума. Одновременно царь издал новый избирательный закон, обеспечивающий полное господство в Государственной думе представителям помещиков и буржуазии. Тем самым были нарушены широковещательные положения не только манифеста 17 октября 1905 г., но и изданных 23 апреля 1906 г. «Основных законов», согласно которым ни одно законодательное начинание не могло осуществляться без одобрения Государственного совета и Государственной думы. Действия царизма были равнозначны государственному перевороту. Этот акт означал окончательное поражение революции и начало периода реакции, охватившей все стороны общественно — политической жизни.

В стране установился режим политической реакции, который по имени главы царского правительства того времени П. А. Столыпина получил в истории название «столыпинщина». Столыпин предпринял последнюю попытку спасти монархию путем укрепления ее союза с буржуазией. Фактически этот союз сохранял всевластие помещиков, ибо буржуазия, смертельно напуганная народным движением в годы революции 1905–1907 гг., стала изо всех сил поддерживать царизм. «Царское самодержавие, только надломанное, но не уничтоженное в 1905 году, собралось с силами, соединилось с помещиками и капиталистами в III Думе и снова ввело в России старые порядки, — писал В. И. Ленин. — Еще сильнее стал гнет капиталистов над рабочими, еще наглее беззакония и произвол чиновников в городе и особенно в деревне, еще свирепее расправа с борцами за свободу, еще чаще смертные казни»[170].

1. РЕАКЦИОННАЯ ПОЛИТИКА ЦАРСКОГО САМОДЕРЖАВИЯ

Установление режима политической реакции. В соответствии с избирательным законом от 3 июня 1907 г. помещикам, составлявшим ничтожную часть населения страны, предоставлялось право избирать почти половину выборщиков, а миллионным массам крестьянства — только четверть. Еще сильнее этот «бесстыжий», как его называли сами царские министры, закон ударил по избирательным правам рабочих. Лишь в Петербургской, Московской, Владимирской, Костромской, Харьковской и Екатеринославской губерниях рабочие получили право направлять в Думу по одному депутату, избиравшемуся из числа рабочих — выборщиков. От украинских губерний по новому закону избиралось 25 рабочих-выборщиков вместо 40, предусмотренных прежним избирательным законом. Права избирать, как и прежде, были лишены рабочие, не имеющие шестимесячного беспрерывного стажа работы на одном предприятии, а также рабочие мелких предприятий. Так, в Екатеринославской губернии действовало свыше 11 тыс. предприятий, на которых было занято 250 тыс. рабочих, однако избирать уполномоченных выборщиков получили право лишь 85 тыс. рабочих 280 предприятий, на каждом из которых работало не меньше 50 человек.

Как и раньше, избирательный закон не давал права избирать гражданам, не достигшим 25 лет, студенческой и учащейся молодежи, военнослужащим. В. И. Ленин характеризовал этот закон как «…совершенно извращающий волю не только всего народа, но даже и пользующегося избирательными правами меньшинства в угоду горсти помещиков и капиталистов»[171]. Царизм, вынужденный приспосабливаться к условиям буржуазного развития страны, стремился закрепить свою власть путем создания антинародной коалиции помещиков с крупной буржуазией. «Избирательный закон 3 июня 1907 года, — указывал В. И. Ленин, — «строил» государственную систему управления — да и не одного только управления — на блоке крепостников — помещиков с верхушками буржуазии, причем первый социальный элемент сохранял в этом блоке гигантский перевес, а над обоими элементами стояла фактически неурезанная старая власть»[172].

Большинство депутатских мест в III Думе, начавшей свою работу 1 ноября 1907 г., заняли помещики, купцы, фабриканты, священники. Из 442 депутатов 252 были помещиками. По партийной принадлежности депутаты распределялись так: октябристов — 143, правых (черносотенцев) — 114, кадетов и членов близких к ним групп — 104, трудовиков— 14, социал — демократов — 19.

Украинские губернии представляли 111 депутатов, среди которых было 64 помещика, 13 священников и только 20 крестьян. Их партийная принадлежность была представлена таким образом: октябристов — 41, правых — 26, националистов — 29, кадетов — 5, прогрессистов — 3, социал — демократов — 2, беспартийных — 5.

Важной чертой третьеиюньской избирательной системы было то, что она не дала ни одной из буржуазно-помещичьих партий абсолютного большинства в Думе и в то же время открыла возможность для существования там двух партийных группировок: октябристов и правых, октябристов и либералов. Оба возможных думских большинства были контрреволюционными.

Существование этих группировок помогало царизму балансировать между помещиками и представителями капитала, используя их ссоры для укрепления своего положения. Эту политику В. И. Ленин назвал политикой бонапартизма, который «есть лавирование монархии, потерявшей свою старую, патриархальную или феодальную, простую и сплошную, опору, — монархии, которая принуждена эквилибрировать, чтобы не упасть, — заигрывать, чтобы управлять, — подкупать, чтобы нравиться, — брататься с подонками общества, с прямыми ворами и жуликами, чтобы держаться не только на штыке»[173].

Эта эволюция не изменила антинародной природы самодержавия. Оно оставалось главным врагом пролетариата, трудящегося крестьянства, всех демократических слоев населения.

С еще большим остервенением царизм стал прибегать к жестоким репрессиям против народных масс, стремясь лишить их всех завоеваний, добытых в годы революции и предотвратить новый революционный взрыв.

Эту политику претворял в жизнь председатель совета министров П. А. Столыпин — яростный защитник интересов помещиков. В день государственного переворота он направил губернаторам телеграмму с требованием мобилизовать все силы для «обеспечения порядка». Киевский губернатор, исполняя эту директиву, предупреждал своих подчиненных о том, что «применение в необходимых случаях силы и оружия ни в коей мере не может быть поставлено в служебную вину чинам полиции», а посему призывал полицейских стрелять не вверх, а прямо в «непослушных» рабочих и крестьян.

В Екатеринославской, Киевской, Полтавской, Таврической, Харьковской, Черниговской и Херсонской губерниях, находившихся на положении усиленной охраны, запрещались любые собрания, совещания, не разрешалось собираться по нескольку человек даже в квартире.

Села, местечки и города Украины наводнили казачьи сотни и воинские команды.

По всей стране свирепую расправу чинили царские суды. За период с 1907 по 1909 г. по обвинению в «политических преступлениях» они осудили более 26 тыс. человек, в том числе свыше 5 тыс. вынесли смертный приговор. Тысячи революционеров были приговорены к каторге и ссылке. «Страшный кошмар повис над страной, — писал об этих тяжелых годах Юзовско-Петровский комитет РСДРП в начале 1909 г. — За 11 месяцев 1908 г. приговорены к смертной казни 1641 человек. Это приговорены, а сколько еще уничтожены по прихоти самодура — начальника…»[174].

К началу 1909 г. в тюрьмах страны находилось около 180 тыс. политических заключенных. В Киевской губернской тюрьме, рассчитанной на 700 человек, в апреле 1909 г. содержалось более 1800 арестованных. В несколько раз даже царские нормы содержания заключенных были значительно превышены в бердичевской, черкасской, сквирской, радомышльской, васильковской, каневской, таращанской, чигиринской, звенигородской, липовецкой уездных тюрьмах. Тюремная администрация изощренно издевалась над узниками, унижала их человеческое достоинство. Некоторые, не выдержав жестоких мучений и пыток, кончали жизнь самоубийством. Десятки тысяч заключенных погибли в тюрьмах от болезней.

Настоящие революционеры держались мужественно и стойко. Это ярко продемонстрировал состоявшийся в 1908 г. в Екатеринославе судебный процесс над участниками Горловского восстания 1905 г. Одному из подсудимых — большевику Г. Ф. Ткаченко — Петренко удалось отправить из тюрьмы корреспонденцию, которую опубликовал центральный орган большевистской партии — газета «Социал — демократ». Она содержала проникновенные слова до конца преданных своему делу людей. Там сказано, что лучше быть замученными, быть застреленными, чем стать предателями и изменниками. Еще более волнующие мужественные строки написал тот же автор в письме к родным: «Я иду на эшафот гордой поступью, бодро и смело смотрю прямо в глаза смерти, и смерть меня страшить не может… умел я вести борьбу и, как видите, умею и помирать за наше общее дело так, как подобает честному человеку… Я по убеждению социал — демократ и ничуть не отступил от своего убеждения ни на один шаг до самой кончины своей жизни»[175].