Спасти обязан - Игорь Викторович Пидоренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оказывается, полковник и прочие военные располагались на другом этаже. Подняться туда можно было и по лестнице. Комнаты тут были просторнее, чем наши, и обставлены гораздо лучше. Даже ковер на полу имелся. И телевизор, между прочим. Хромов открыл дверь на наш стук.
— О! — возрадовался он. — А я, Глеб Сергеевич, вам как раз звонить собирался.
— Плохие новости? — на всякий случай спросил я.
— Почему же плохие? Так, средней паршивости.
— А именно?
— Не можем мы, пока, братцы мои, вернуть вас в ваши тела.
— Это еще почему? — возмутилась Настя.
— Установка не работает. Бандиты кое-что из нее вытащили и спрятали. А на восстановление блоков время требуется.
— И много времени?
— Да недели две-три.
Я плюнул со злостью и закурил.
— Какого же вы кляпа всех на вилле перебили? Все общество очищаете от скверны! Ассенизаторы!
Хромов продолжал улыбаться, но мои слова ему явно не понравились. Я еще подлил масла в огонь.
— А теперь сами локти кусаете! Правда? Вам же Круталов позарез нужен, без него переворот начинать нельзя. Ну, и что теперь делать будете?
В руки себя брать полковник умел. Он тоже достал сигарету, медленно размял ее, закурил.
— Есть соображения, не кипятитесь. Предлагаю вам повидать одного старого знакомого.
Спустившись на несколько этажей вниз, мы оказались на местной гауптвахте. По крайней мере, мне так показалось. Должны же были на базе куда-то сажать провинившихся солдат. Выглядели помещения очень похоже на «губу» в Кызыл-Арвате, где мне довелось побывать в свое время. Металлические двери со смотровыми глазками по обе стороны коридора, яркие лампочки, забранные в стальные сетки и запах — не запах, а ощущение тюрьмы.
Здесь охранник был. Целый лейтенант. Он что-то читал за металлическим столом у решетки, которая перекрывала коридор. При нашем появлении вскочил, вытянулся.
— Вольно, Моргунов, — махнул рукой полковник. — Как там наш узник?
— Молчит, товарищ полковник. От пищи и воды отказывается.
— Ладно, пойдем пообщаемся. Открывай.
Мы прошли за решетку. Настя поежилась.
— Нас тут насовсем не оставят?
— Дорогая моя, разве можно так шутить? — притворно возмутился Хромов. — Вам место только в самых лучших апартаментах!
— То-то вы меня под землей держите! — фыркнула девушка.
Лейтенант заглянул в глазок, кивнул, потом вставил ключ и со скрипом повернул. Мне вспомнился кодовый замок в ракетной шахте. Что же они здесь ничего подобного не установили? Военная база, как-никак. Азия-с…
Хромов первым вошел в камеру, за ним мы. У стены, на откинутой доске лежал… Муса. Ну конечно, как я мог поверить, что они всех убили? Из Мусы еще многое можно было вытянуть. Хотя бы информацию о его счетах в заграничных банках. Наверняка ведь существовали такие. А уж военные случая не упустят. Теперь вот понадобилось узнать о недостающих блоках в нашей установке. Предусмотрительно поступили, что пока не шлепнули.
Муса даже не повернул голову при нашем появлении. Казалось, он спит. Полковник подошел к нему вплотную, наклонился, вглядываясь. Потом сказал добродушно:
— Ну, не прикидывайтесь. Лучше гостей принимайте. Их вы хотели видеть?
Муса хотел нас видеть? Интересно, интересно…
Бывший босс мафии открыл глаза, рывком сел на своей лежанке. И улыбнулся.
— Не всех, — сказал он обычным голосом, словно и не было ночного штурма его поместья, и это не он низвергнулся со сверкающих вершин своего положения в бетонный сыроватый подвал. — Только Глеба Сергеевича. И по возможности поговорить с ним наедине. Будет ли это мне позволено?
Хромов пожал плечами.
— Ну, если он сам не против… Как вы?
Я ничего против не имел. Было интересно, о чем же хочет поговорить со мной Муса. А кроме того, он спрятал где-то блоки от нашей установки.
— Тогда оставьте нас, — уже не попросил, а почти велел мафиози.
Я подмигнул Насте и Стасу.
— Ничего, ребята, все будет в порядке. Покурите пока с военными.
С некоторой заминкой они вышли из камеры. Хромов задержался.
— Сколько вам требуется времени?
Муса посмотрел на меня, словно что-то оценивая.
— Я думаю, получаса вполне хватит.
Дверь за полковником со скрипом закрылась. Муса прошелся по камере, сделал приглашающий жест.
— Присаживайтесь. В ногах, как известно, правды нет. Разговор нам предстоит тяжелый. Хотя… Не знаю еще, как вы отнесетесь к моему предложению.
Я молча сел на лежак. Больше мебели здесь не было.
— Видите, как быстро все меняется, — начал бандит. — Совсем недавно вы были у меня в гостях, а теперь — я у вас. Впрочем, это кокетство, не обращайте внимания. Вы не были гостем в моем доме, и здесь не хозяин. В некотором смысле положение наше уравнялось. С той лишь разницей, что вам здешние хозяева доверяют чуть больше, чем мне.
Он был по-прежнему цветист в выражениях и немного актерствовал. Может быть, сейчас это помогало ему поддерживать душевное равновесие в непривычной обстановке. Сознавал ведь, что будущего для него больше не существует. Остался только нынешний день.
— Вот на этой малой разнице наших статусов я и хотел бы сыграть. Попробуйте понять. Для меня теперь все кончено. Никто и ничто не поможет. Смерть — только вопрос времени. И степени мучительности. Эти военные так просто умереть не дадут. Есть многое, что им хотелось бы знать. А спрашивать они умеют. Я не боюсь пыток. Но существует такая боль, которую ни один человек выдержать не может. И начинает говорить. Можно, конечно, выложить все и этим заслужить легкую смерть. Не получится. Во-первых, они не поверят, что это действительно все, а во-вторых, кое-что я рассказывать им не хотел бы. Вы понимаете меня?
До сих пор я его действительно понимал. Но вот к чему он вел?
— Я надеюсь уйти из жизни просто. Правда, эту простоту надо подготовить. Хочу, чтобы вы помогли. Не спешите возражать! — Муса предупреждающе поднял ладонь. Он все так же прохаживался передо мной по камере, сосредоточено морща лоб. — Дослушайте до конца! Итак, я рассказал, чего хочу. Теперь, что у меня есть для этого. Козырей немного, но они имеются. Ну, главное — части установки из вашего Центра. Не знаю, что меня толкнуло приказать кое-что изъять и спрятать. Где это хранится — знаю сейчас только я. Могу рассказать и показать. Вы резонно заметите, что военные легко добудут у меня сведения и никакой доброй воли с моей стороны не потребуется. Хорошо, это так. Но вот вас лично я могу заинтересовать сообщением о
