Правда о Первой Мировой войне - Генри Лиддел Гарт

Время было упущено. Наступление потеряло свой порыв, стало затихать, и, как рассказывает нам Цвель, на германской стороне уже стал «проявляться мрачный пессимизм».

Теперь германское командование с опозданием пыталось расширить фронт атаки. 6 марта, после двух дней артиллерийской подготовки, кронпринц повел атаку на западном берегу реки Маас, а 8 марта к этому последнему и решающему усилию примкнули и войска на восточном берегу. Успех не оправдал потерь: на западе усилия атаковавших разбивались о высоту Морт-Ом, а на востоке – о высоту Пуавр. Все надежды на прорыв померкли, так как оборона была теперь укреплена и силы уравновешены.

Что бы мы ни думали о событиях этих дней, не вызывает никакого сомнения, что невозмутимый темперамент Жоффра сыграл большую роль, успокаивая возникшую в те дни панику, а в Петэне он нашел как раз того человека, который был здесь нужен. Пословицей стала поговорка: «Терпи казак, атаманом будешь!», а французам помогли еще две большие удачи: успешное разрушение французскими дальнобойными орудиями всех германских 17-см гаубиц и взрыв крупного германского артиллерийского парка близ Спинкурт, где хранилось 450 000 тяжелых снарядов. Генерал Палат, например, считает, что оба эти фактора спасли Верден.

Начиная с 9 марта и далее не вызывает уже никаких сомнений, что тактика германцев в первую очередь была направлена к измору. Поскольку объектом действия являлся Верден, это было чисто моральною целью.

Общественность придала Вердену символический смысл, несоизмеримо более высокий, чем его действительное военное значение. Надо сознаться, что эта хитрая стратегия почти удалась. Наступления были небольшими, но эффект их был сложным, собирательным, представлял собою сумму многих данных. Что еще хуже – соотношение потерь было не в пользу обороняющихся: около трех французов на двух германцев. Петэн делал все, что мог, чтобы смягчить тяготы обороны, быстро подавая подкрепления и сменяя измолотые в германском огне части так быстро, чтобы каждая дивизия оставалась в огне минимум времени. Но в результате большая часть французских сил была провернута сквозь эту «мясорубку», а истощение французских резервов почти свело на нет их участие в приближавшемся наступлении на Сомме.

К 1 июля французы использовали 66 дивизий, т. е. на 50 % больше германцев. 7 июля, после героического сопротивления, форт Во действительно пал. Из-за новой германской телефонной ошибки опять боевую награду получил не тот офицер. Успех этот позволил германскому приливу затопить большую полосу местности. Испуганным наблюдателям казалось, что это действуют стихийные силы, а не простые люди. 11 июня Петэн был вынужден попросить Жоффра поторопиться с «освободительным» наступлением на Сомме.

23 июня было днем последнего кризиса. В этот день наступление привело германцев почти к высоте Беллевиль, последнему внешнему укреплению Вердена. Беспрестанные контратаки Манжена смогли только затормозить это наступление, и Петэн все подготовил для эвакуации восточного берега, хотя войскам он не показывал никаких признаков беспокойства и все время повторял бессмертные теперь слова: «Они будут наши!» («On les aura!»).

Но в стратегическом отношении оборона достигла своей цели, так как на другой день Фалькенгайн остановил поток огнеприпасов, притекавших в Верден. В этот день на Сомме британцами был открыт артиллерийский огонь – подготовка к долго готовившейся атаке, которая, наконец, разразилась 1 июля.

С этого дня германцы в Вердене не получали свежих дивизий, и их наступление умерло буквально от истощения. Этим была подготовлена почва для осенних блестящих контрнаступлений французов, которые кусками вернули себе все, что раньше теряли по крохам.

Не будет унижением для честной обороны признание, к которому мы должны прийти: во-первых, Сомма спасла Верден, во-вторых, германцы, отказавшись от возможного и быстрого успеха и развив наступление на слишком узком фронте, были четырьмя месяцами раньше на волосок от успеха!

2. Брусиловское наступление

5 июня 1916 года началось наступление на Восточном фронте, которому суждено было стать последним действительно крупным военным достижением России. Оно широко известно под названием «Брусиловского наступления». Наступление это имело вначале настолько разительный успех, что возродились радостные мечты о непреодолимом русском «паровом катке», который был величайшим и наиболее опасным заблуждением войны. Вместо этого конечный результат этого наступления явился предвестником гибели России, ее похоронным звоном. Наступление, парадоксальное по своим последствиям, являло еще большие парадоксы в своем развитии. Это – конгломерат обманчивых целей, ошибок, ведших к успеху, и успехов, ведших к поражению, которые отметили, быть может, наиболее неустойчивую войну в истории.

В начале 1915 года Антанта свои надежды возлагала на Россию. К концу года рассчитывать на русскую армию больше нельзя было: разбитая и истощенная, она с трудом избежала полного разгрома, прибегнув к бесконечному отступлению. Когда Фалькенгайн повернул в 1916 году, чтобы приступить к атаке Вердена, он оставил Россию надломленной, но не сломленной. Россия с изумительной, хотя, быть может, и искусственной, быстротой оправилась от поражения. Это позволило ей сорвать планы германцев на 1916 год. Уже в марте Россия провела атаку у озера Нарочь (на фланге Балтийского моря), сделав красивый жест, жертвуя собой, чтобы ослабить нажим на Францию. Затем русское командование подготовило на том же северном секторе крупное наступление на июль. Но раньше чем к нему подготовились, тяжелое положение союзников еще раз заставило Россию очертя голову ринуться в бой.

В то время как напряжение под Верденом с каждой минутой становилось все серьезнее, австрийцы воспользовались предоставившейся возможностью, чтобы развить в Трентино удар против итальянцев. Италия обратилась за помощью к своему союзнику – России – с просьбой помешать австрийцам извлечь новые силы с Восточного фронта и тем самым умножить угрозу в Трентино Брусилов, командовавший группой из четырех армий на русском левом (южном) фланге, отдал ранее приказ о подготовке ряда диверсионных атак для поддержки главного удара, намеченного к проведению на севере, близ Молодечно.

Обращение Италии ускорило выступление Брусилова. Силы его были примерно равны силам противника – 38 русских дивизий против 37 австрийских. Специального сосредоточения сил для этой операции сделано не было. Поэтому нельзя было развить успех решающим образом. С другой стороны, отказ от всякого стягивания сюда войск не позволил австрийцам распознать нависшую угрозу. Когда 5 июля 8-я русская армия под начальством Каледина перешла вблизи Лыка в наступление – вернее, повела разведку с боем – австрийцы были захвачены врасплох. Фронт сломался при первом же прикосновении, как хрупкое печенье, и русские, почти не встречая никакого сопротивления, вклинились между 4-й и 2-й австрийскими армиями.

И хотя 11-я русская армия (командующий Сахаров) потерпела неудачу под Тарнополем, две другие армии, наступавшие южнее, столь же быстро одержали успех, как и 8-я армия под Лыком. 7-я армия (командующий Щербачев) отбросила австрийцев за Стрыпу, а 9-я армия (командующий Лечицкий), прорвавшись в Буковине, овладела Черновицами, наиболее южной точкой фронта австрийцев.

Никогда, со времени падения стен Иерихона от звуков труб, простая демонстрация не приводила к такому потрясающему успеху.

Австро-германским армиям на юге, оба фланга которых были разгромлены, угрожал еще более страшный Танненберг. Для этого надо было только, чтобы русские развили свой успех. Но все резервы были скучены на севере для предполагавшегося основного наступления, и хотя от него быстро отказались, бедная сеть рокадных дорог в тылу помешала подбросить эти резервы Брусилову раньше, чем германцам удалось спешно подвезти подкрепления, чтобы остановить прилив.

Германское командование проявило свое умение быстро ориентироваться, использовав первые попавшиеся под руку резервы для контрудара у Линзингена, против северного фланга прорыва у Луцка. Это в самую последнюю критическую минуту остановило наступление русских. На юге, в Буковине, наступление русских продолжалось, пока оно не было остановлено естественным препятствием – Карпатами.

В конце июля атаки русских возобновились – сначала в центре против Бродов и Львова (армия Сахарова), затем дальше к северу – в районе реки Стоход и Ковеля (русская гвардия). Но благоприятное время было уже упущено, и хотя атаки тянулись весь август, незначительный выигрыш местности ни в коей мере не соответствовал тяжелым потерям войск. И операция, начатая в весеннем блеске, погасла в осеннем унынии!

Косвенные результаты этого наступления все же были значительнее прямых, хотя эти преимущества сыграли роль не для России. Наступление это заставило Фалькенгайна снять часть войск с Западного фронта, отказавшись от плана произвести выпад против готовившегося британского наступления на Сомме и от надежды продолжать обескровливавшие французов атаки Вердена. Наступление это подтолкнуло Румынию принять роковое для себя решение – вступить в войну на стороне Антанты. Наступление это привело и к падению Фалькенгайна, который «погубил корабль за помазок дегтя».