Порочный круг - Уилбур Смит

– Оставьте ее здесь, – приказал Мигель, и они отпустили тело и поднялись по ступеням, оставив труп Марлен плавать в воде вниз лицом.

– Мы здесь уже слишком долго. Пора уходить, – сказал Мигель. – Вымойте эту грязную puta. – Он показал на Сашу. – Jefe убьет нас, если вымажем его прекрасное судно дерьмом.

С Саши сорвали грязную пижаму и нагишом бросили ее в бассейн рядом с трупом матери. Один из бандитов перерезал ленту на руках Брайони.

– Иди к своей свинье-сестре и смой с нее дерьмо, – приказал он по-испански.

Брайони подошла к Саше, вымыла ее, смыла кровь с раны над глазом и, обнимая рукой за плечи, вывела по ступенькам из бассейна. Саша скулила и оглядывалась на труп матери.

– Что с мамой? Почему она не говорит со мной, Брайони?

Саше снова было пять лет.

Лучи восходящего солнца ярко окрасили облака. «Плюма де Мар» быстро шла на юг по спокойному морю. Она была в двухстах морских милях от Большого Каймана, но направлялась вовсе не в Гондурас, не в Ла-Сеибу.

Судно шло в порт Картахена, в Колумбию. Так схитрить приказали Карл и Джонни Конго. «Плюма де Мар» вышла из Ла-Сеибы с одиннадцатью членами экипажа на борту. И должна вернуться с тем же количеством, иначе портовые чиновники могут что-нибудь заподозрить.

Едва солнце поднялось над горизонтом, Мигель приказал привести пленниц с бака в кубрик. Саша совершенно не отдавала себе отчета в происходящем и не понимала, где они и что с ними. Она даже не сознавала собственной наготы. Стояла, моргая на ярком солнце, и все спрашивала Брайони, где мама.

– Кто все эти чужие люди, Бри? Почему они на меня смотрят? Почему мама осталась, Бри?

Она погрузилась в пучину безумия.

С диванов из главной каюты принесли несколько пестрых подушек и кинули их на пол кубрика вместо матраца. Все сбросили черные комбинезоны и маски и остались в майках и трусах. Теперь, с успешным завершением рейда, все пришли в веселое, праздничное настроение. Они шутили и смеялись, пили мексиканское пиво «Корона», столпившись вокруг девушек. С мостика по лестнице спустился Мигель. Он показал на Брайони.

– Разденьте ее. На борту этого корабля никаких тайн. Посмотрим, что у нее есть для нас.

Амаратус снимал, а бандиты отвели Брайони в сторону от сестры и разорвали ее грязную ночную рубашку на спине. Один из них скомкал рубашку и бросил за борт. Моряки толпились вокруг Брайони, хватали ее за ягодицы и за грудь. Брайони пыталась вырваться, била их по рукам. Вмешался Мигель и оттолкнул их.

– Никаких драк! – предупредил он. – Все получат свое по очереди. Пока дойдем до Картахены, вы получите столько, что смотреть на них будет тошно. – Он вытащил колоду игральных карт. – Тянем карты, caballeros. Достоинство – от туза до валета. Туз в очереди первый, валет последний.

Они стали вытягивать карты, и один торжествующе вскрикнул и показал туз пик.

– Я вас опередил, выродки! – крикнул он.

– Отступите! – рассмеялся Мигель. – Фелисиано получает первый выстрел. Кого из них ты хочешь, amigo?

– Жирную.

Он протолкался к Саше. Когда он взял ее за руку, Саша улыбнулась. Она по-прежнему не понимала, что происходит, и послушно пошла за ним. Он отвел ее к груде подушек и уложил.

– Нет, Саша! Не позволяй ему прикасаться к тебе. – Брайони вырывалась из рук державших ее людей. – Он сделает тебе больно!

Саша улыбалась. Перемены ее настроения стали быстрыми и непредсказуемыми.

– Все в порядке, Бри. Он мне нравится. Он такой хороший.

Фелисиано встал перед ней на колени и спустил джинсы. Поврежденный рассудок Саша установил мгновенную связь с ее братом Карлом, стоявшим в такой же позе, и она в страхе отпрянула. Четверым из экипажа пришлось держать ее, чтобы Фелисиано смог в нее войти. Саша продолжала кричать, когда Фелисиано отвалился от нее и сказал:

– Fantastica! Mejores de la historia! Фантастика! Лучше не бывало! Люблю, когда они кочевряжатся и кричат.

Когда наступила очередь второго, Брайони потащили вперед. Она тоже кричала и сопротивлялась, поэтому четверо мужчин держали ее за руки и за ноги и раздвинули бедра. Амаратус все это снимал.

«Плюма де Мар» шла на юг; к середине дня обе сестры впали в оцепенение. У них больше не были ни сил, ни воли сопротивляться. Один из бандитов, в третий раз изнасиловав Брайони, пожаловался Мигелю:

– Как туша в лавке мясника, мертвая и холодная.

– Bueno, это поправимо. Отведите их в главную каюту, – приказал Мигель.

Брайони понесли вниз по лестнице и уложили на стол в кают-компании. Мигель обмотал ей предплечье резиновым хирургическим жгутом и затянул, так что на сгибе руки выступили синие вены. Потом высыпал в бутылочку с дистиллированной водой столовую ложку белого порошка героина и размешал, чтобы героин растворился. Затем набрал этой воды в шприц и ввел Брайони в вену. Через несколько минут под влиянием наркотика Брайони ожила. Она снова начала кричать и сопротивляться. Ее опять потащили в кубрик, где очередной мужчина уже снял шорты и растирал пенис рукой.

А в каюте внизу Мигель обратил внимание на Сашу и приготовил порцию героина для нее. Амаратус заснял все происходящее.

Вечером в двадцати морских милях от колумбийского порта Картахена «Плюма де Мар» встретилась в коротких тропических сумерках с баржей, вышедшей из порта. Сестер опять связали и заклеили им рты. Потом их перевели на баржу и накрыли на корме старым брезентом. Амарантус со своей непременной камерой прошел за ними на баржу. Он должен был оставаться с ними и снимать до самого конца.

«Плюма де Мар» повернула обратно и на тридцати узлах направилась Ла-Сеибу. Баржа пошла в Картахену.

В отдаленной части порта Картахены баржу ждал у причала старый трехтонный грузовик. Команда из четырех человек – водитель, его помощник и два головореза – приняли сестер. Девушек быстро свели на берег и поместили в грузовик, в глубину кузова. И опять закрыли брезентом. В кузов забрались также Амаратус и двое головорезов. Водитель и его сменщик сели в кабину. Водитель завел двигатель, и машина поехала к воротам гавани. Там из будки вышел таможенник. После негромкого разговора с водителем в руках у таможенника оказался сверток купюр. Таможенник отошел, жестом велел «Проезжайте», и грузовик въехал на территорию Колумбии.

Следующие шесть дней они ехали на юго-запад по все более неровным немощеным дорогам, через джунгли и горы. В какой-то момент на пароме пересекли реку и, покинув Колумбию, оказались в Венесуэле. На каждой остановке водитель забирался в кузов и делал девушкам внутривенную инъекцию героина. Под конец, видя иглу, сестры добровольно протягивали правую руку, чтобы быстрее утешиться.

Как только они оживали, сменщик шофера принимался останавливать идущие по дороге машины; открывал задний брезентовый борт «форда», он показывал девушек возможным клиентам. Если девушки пробовали сопротивляться, их били и отказывали в героине. Пока добрались до Минас-де-Йе, обеих использовали так часто, что они потеряли счет мужчинам, поднимавшимися на борт грузовика, чтобы побыть с ними.

Минас-де-Йе спрятан в самой глубине джунглей бассейна Амазонки. Это территория по берегам Рио-де-Оро, притока Амазонки, пробившего себе дорогу в горах. Здесь незаконно мыли золото старатели, рискуя жизнью ради нескольких зерен желтого аллювиального металла.

В последний раз грузовик остановился у старого, почти развалившегося здания на берегу реки, где вел свои дела один из скупщиков золота из города Калабосо. Скупщик, толстый неряшливый мошенник по имени Гойо, сидел на веранде за весами для взвешивания золота и торговался со старателями, которые принесли желтые хлопья со своих участков в холмах.

Сварливая жена Гойо была так же худа, как ее муж толст. Звали ее Долорита. Она продавала клиентам мужа марихуану, героин и текилу домашнего изготовления. В задних комнатах полуразрушенного здания она держала бордель. Сашу и Брайони свели с машины и передали в распоряжение Долориты, которая как будто предвидела их появление. Она сразу приказала девушкам снять их лохмотья и внимательно осмотрела прибывших.

– Ими уже попользовались. На фотографиях я видела совсем другое, – пожаловалась она, глядя на их синяки. – Ну, поздно. Назад не отправишь. Я уже заплатила за каждую по сто с лишним долларов. Нам нужны новые девушки.

Она повернулась к надзирателю. Это был косоглазый урод по имени Сильвестр. Улыбаясь – что случалось очень редко, – он демонстрировал один золотой зуб и один черный, сидящие рядом в нижней челюсти.

– Постарайся вернуть часть денег, Сильвестр. Ты слышал? Пусть больше работают, – распорядилась Долорита.

Сильвестр отвел сестер в глубину здания и втолкнул в крошечную неряшливую комнату, где им предстояло жить и работать на двух грязных матрацах посреди земляного пола. Канализации не было, а мыться и пить девушки должны были из ведра с речной водой в углу каморки. Рядом с первым ведром стояло второе такое же. Это была параша, служившая не только Саше и Брайони, но и всем клиентам, кому приспичит сходить по нужде. От грязной речной воды у девушек не прекращался понос.