Мистер Фермер. Морковка за интим! (СИ) - Владимиров

— Когда взойдут посевы фермер?

— Когда на озёрную охоту шаман?

— Шаман!

— Шаман!

В момент моего движения к импровизированному подиуму, (к пню) возгласами провожали меня многочисленные кролли. Шёл я медленно, неспешно обмозговывая и повторяя про себя будущую речь. Смирившись с каждым из возможных исходов, я пытался не забыть каждый из волнующих меня вопросов и аспектов.

Эрл кролли, окруженный своими детьми и родственниками, встречал нас у обговоренного места хмурым взглядом. Наверняка его дети уже оповестили старика о нашем утреннем отсутствии, и ничего хорошего тот от этого не ждал.

— Итак, прекрасные, трудолюбивые и сильные кролли, позвольте мне начать! — Забравшись на пень, подняв руки, усмиряя гул толпы, прокричал я. Всё вокруг постепенно стало утихать, и даже вечно громкие крольчата, позакрывали свои писклявые ротики.

— Сегодняшним днём, когда дети сильного охотника Кобаго, и уважаемого лекаря Хохо вышли на разведку водоёма для нашей с вами общей озёрной охоты, произошло страшное…

Толпа охнула, кто-то из стариков, предчувствуя следующие мои слова схватился за сердце.

— Их дети наткнулись на отряд хищников. — За словами моими, послышались громкие возгласы и напуганные тирады. Кролли, с ужасом глядя друг на друга, искали ответа на вопрос «а что же нам всем теперь делать⁈»

— Но не пугайтесь! Впервые, с момента гибели последнего из Крол, храбрецам кролли удалось невозможное: в неравной схватке пять ушастых братьев и сестёр Кобаго одолели восемь клыкастых лис!

— Невозможно! — Не выдержав, воскликнул Эрл. — Что за бред ты несёшь Матвеем, что за чушь! Никто в это не поверит, братья, сестры, если здесь в округе есть хищники, то… мы, мы должны бежать, собираться и скорее уносить ноги…

— Закрой свой рот, Эрл, как смеешь ты сомневаться в словах главы семьи, говорящего от моего лица и лица Хохо! — Громогласно воскликнул Кобаго, за спиной которого, с гордо поднятой головой стояла целительница Хохо.

Старика возглас старого «друга» не успокоил, а только больше распалил.

— Не лги нам всем, трус… Ты жалкий кусок дерьма, испугавшийся правил Каглахама. Как твой выводок вообще может выйти против лис⁈ Ты не запудришь мозги моему племени, не обманешь и не подставишь меня под удар хищников!

— Твоему племени? Подставлю тебя под удар? — Приподняв бровь, злобно повторил слова старика охотник. — А разве истинный хозяин племени, его защитник, сезон за сезоном будет покорно скармливать своих соплеменников зубастому отродью? Разве будет он договариваться с хищниками о… — Протянул Кобаго и его перебили.

— Хватит твоих мерзких речей. Я не позволю порочить моё доброе имя, дети, схватить предателя! — Выкрикнул Эрл. Из-за спины старика показалась семеро здоровяков, наперерез которым из толпы хлынуло больше двух десятков мужчин и женщин, в числе которых был и сын старосты Боб.

— Не слушайте этих предателей, они все враги, они все напуганы появлением хищников и ничего не понимают. Кобаго с самого нашего детства был трусом жаждевшим власти, а Хохо, она влюбилась в этого всеядного и переметнулась на сторону хищников! Не верьте им, не верьте! — заходясь, с пеной у рта кричал старик.

— Столько лет я защищал вас, вспомните, лишь при мне не было ни одного набега, я всех нас спас! — перешёл на жалостливый тон старый изврат.

Дождавшись момента, когда лжи в словах старика станет больше чем правды, я, встав в один ряд с Хохо и Кобаго, громко требую:

— Приведите пленника!

Толпа, отвлекшись от своих многочисленных споров и разногласий, притихла. Обратив всё своё внимание на расступишвихся детей Хохо и Кобаго, за спинами которых, со связанными руками и поводком на шее, хромая на одну ногу, шла лиса. Рыжий мех с белыми помпончиками на ушах был окраплён кровью, точно так же, как и её большой, длинный и пушистый хвост. Человеческое лицо украшали нечеловеческие звериные глаза, такие же зубы и звериный, чуть приплюснутый носик.

— Ч-ч-то… Как… — Лицо старика исказилось в ужасе. Заметив это, почувствовав его страх, вытаскиваю из зубастой пасти лисицы кляп.

— ЭРЛ! ЧЁРТОВ ПРЕДАТЕЛЬ! — Взревела бушующая лиса. — Мой отец вырвет тебе сердце, пожрёт всех твоих детей. Ты заплатишь нам за всё, ты заплатищь! — Истерично заорала обманутая мною лиса, для которой вчерашний союзник Эрл, внезапно оказался злейшим врагом и предателем. Как же много и долго я с ней сегодня говорил, и сколько радости было в её глазах, когда я показал той свои зубы, пообещав что не дам ей умереть…

«Мы в одной лодке, сестрица лисица.» — обманув доверчивую простушку и настроив ту против Эрла, я получил желаемый результат!

— Что, но как?

— Она назвала Эрла предателем?

— Они друг друга знают? Как кролли мог быть в союзе с хищниками? П-почему, староста⁈

Десятки напуганных голосов, шушукаясь, только подогрели жаждущую отмщения лису.

— Тише ты… Не перегибай, — когда толпа завелась, шепнул лисе я, и моя куколка послушно кивнула. После чего, я вновь освободил той рот.

— Что умолкли, жалкие кролли⁈ А вы не знали? А я вам расскажу… Как ваш вождь, год за годом скармливает ваших детей, как убивал неугодных ему… Ха-ха-ха, вы всего лишь стадо… Стадо послушного корма, который можно есть и зимой и летом. И когда мой отец узнает о предательстве, когда узнает о том, что выдуманный Эрлом Каглахам и его жертвоприношения больше недействительны, вы все умрёте и…

Так, хватит, — зубастый рот опять заткнул скомканный мною кляп. Лиса сказала достаточно, даже больше чем нужно. И если ту не утихомирить народный гнев вслед за старостой перекинется и на неё.

Кролли, напуганные и растерянные, умолкли. Для большинства из них, со словами лисицы, прежний счастливый мир перестал существовать.

— Враньё, всё враньё… Я… — с трясущимися руками и ногами, дрожащим голосом, нерешительно выдал Эрл.

— Мою жену убили по приказу Эрла, после чего тот, держа в заложниках моих детей, приказал служить ему, — признался Кобаго.

— С моей мамой было так же. Её убили за желание раскрыть всем кролли правду. Боясь за своих детей и сестёр, я хранила это тяжкое бремя внутри себя…

Обманутые кролли в ужасе хватаются за головы. В глазах их больше нет веры ни старосте, ни самым уважаемым и главенствующим семьям. Немного помолчав, Хохо, вглядываясь в свою Момохо, произносит:

— Сколько бы жизней я не прожила, сколько бы кролли не спасла, я бы никогда не смогла искупить своей вины, сделать для всех вас то же, что великий шаман Матвеем сделал для всего племени. Он герой, открывший нам с Кобаго глаза на правду, великий вождь показавший путь силы и справедливости! Сегодня кролли совершили невозможное, то чего никогда не было ни при Седобородом, ни тем более при его