Темнее дня - Чарльз Шеффилд

Настала очередь Яны вздрогнуть и оцепенеть.

— Что насчет Себастьяна?

— Я знаю, что ты всю свою жизнь за ним приглядывала и что ты очень о нем заботишься.

— Как о брате. Между нами никогда не было ни намека на какие-то половые отношения.

— С тех пор, как я вас впервые вместе увидел, я даже об этом не думал. Вы совсем иначе друг на друга смотрите. И я так понимаю, что теперь с ним больше будет общаться доктор Блум. Но поскольку ты так долго была с ним рядом, ты должна об этом знать.

— Себастьян что-то натворил?

— Ничего он не натворил. Он почти все время молча бродит по кораблю и всякую всячину разглядывает.

— От этого никому вреда нет.

— Я тоже так думаю. Но некоторым людям стало от этого неловко, и они соответственно реагируют. Ходит слух, что он Иона. Знаешь, что для космических кораблей значит Иона?

— Могу догадаться. Наверное, то же самое, что и для кораблей в земных морях. Человек, который приносит несчастье.

— Именно так все и говорят. Себастьян Берч принесет несчастье «Ахиллесу».

— Никогда большей чепухи не слышала. Себастьян не может никому и ничему повредить.

— Я верю тебе, Яна. Но я хочу, чтобы ты знала о тех сумасбродных слухах, что ходят среди пассажиров и некоторых членов команды. И пусть неприятный сюрприз не застанет тебя врасплох. Конечно, это всего-навсего глупое суеверие, но люди говорят, что с Себастьяном Берчем на борту этот корабль никогда не доберется до Ганимеда. Где-то по пути — никто не знает, где и когда — присутствие Себастьяна приведет «Ахиллес» к катастрофе.

16.

«Модель» — новое волнующее озарение, требующее срочной проверки.

«Встреча с Проспером и Леной Лигон» — высший порядок срочности; они настаивают, что эту встречу ни на день нельзя отложить.

«Кейт Лонакер» — Кейт холодна как Харон, не откликается ни на какие попытки примирения, отказывается разговаривать.

«Транспортное уведомление» — путешествие в систему Сатурна, лишенное всякого объяснения.

Алекс просто с ума сходил. Никогда еще он не чувствовал себя под таким давлением, причем сразу со всех сторон. Невесть каким образом ему предстояло совместить логику и набор приоритетов.

Итак, прежде всего — Проспер и матушка. Алекс сочинил самое короткое сообщение, какое только смог себе вообразить: «Встречаемся в четыре в штабе Лигонов. Уведомьте, если неприемлемо».

Теперь самое тяжелое. Алекс позвонил Кейт.

Она тут же ответила — как будто специально сидела и ждала у коммуникационного терминала.

— Да?

— Я собираюсь еще раз прогнать модель. У меня есть новая идея, и чтобы ее проверить, я отправляюсь на Центральную станцию обработки данных. Я бы очень высоко оценил твое содействие и советы.

— Очень хорошо. Встретимся на станции.

По-прежнему холодная, по-прежнему отчужденная. Да что же с ней в самом деле такое? Стало бы для него большим делом, если бы Кейт пошла и потрахалась с кем-то, кого бы она даже не запомнила?

Алекс решил, что стало бы. Он был бы страшно расстроен. А значит, он задолжал Кейт серьезное извинение — если только она позволит ему это извинение высказать.

Алекс поспешил к Центральной станции обработки данных, где им с Кейт, благодаря любезности Магрит Кнудсен, предстояло насладиться доступом к высшему компьютерному приоритету и лучшим дисплеям. Невесть как Кейт умудрилась поспеть туда раньше него.

— Кейт, я только хотел сказать...

— Я буду готова к работе, как только ты будешь готов. Ты сказал, что у тебя есть новая идея. В чем она заключается?

Вот тебе и все извинения. «Адский котел не так горяч, как оскорбленная женщина». На самом деле Алекс вовсе не хотел ее оскорбить, но такая логика могла далеко его завести. Ладно, за работу.

— Я снова и снова просматривал результаты. И по-прежнему убежден в том, что модель в основе своей верна.

— То есть, ты хочешь сказать, что через сотню лет нигде никаких людей не останется. Просто замечательно. Это очень обнадеживает.

— Нет, этому результату я не верю. Я думаю, что проблема лежит в Неводе.

— Две недели тому назад ты говорил мне, что Невод решит все наши проблемы.

— Все наши проблемы, связанные с компьютерной обработкой. Теперь мы располагаем вполне достаточным объемом компьютерных возможностей, но Невод — это нечто гораздо большее, нежели просто компьютерная мощь.

— И что же он такое?

— Он скорее представляет собой громадное число баз данных, впервые ставших интерактивными. Мы соблюдали осторожность, не вводя в модель того, что мы считали неподходящими экзогенными переменными, но Невод этого ограничения не имеет. Все, что специфические не запрещено, открыто для рассмотрения. Проблема здесь в том, что Невод невероятно сложен. Сложен настолько, что мы не знаем, что он включает, а что исключает. Мне думается, нам нужно проделать нечто радикально иное. Мы должны ввести наши собственные экзогенные переменные — те вещи, которые мы считаем возможными логическими компонентами будущего. Мы должны посмотреть, как это повлияет на выдаваемые компьютером результаты.

Кейт, разнообразия ради, уже не вела себя как ледяная принцесса. Хмурые черточки на ее лице разгладились, и она смотрела Алексу прямо в глаза.

— Но в возможном будущем может быть миллион всяких вещей. Как мы узнаем, что выбрать?

— Мы отберем возможные события на основе нашей прикидки их вероятности. Затем мы изменим модель, отражая их в ней, и посмотрим, какую разницу это внесет в результаты.

— Честно говоря, даже не знаю, с чего начать.

— А я, по-моему, знаю. Невод не пытается предсказывать будущее или делать случайные допущения. Он использует только факты, прямо сейчас присутствующие где-то в Солнечной системе. Если выданное компьютером будущее предполагает уничтожение человечества, то это потому, что соответствующие факторы присутствуют уже сегодня.

— Какие, например? Этого вопроса Алекс желал избежать.

— Такие, как симбионты. Они в целом люди, но в них оказалась размещена тысяча других форм жизни. Мне пришло в голову, что так, как мы прогоняли модель, ни компьютер, ни банки данных Невода не видят никакого различия между человеком и симбионтом. Мы не знаем, относятся ли цифры будущего населения к людям, к симбионтам или и к тем, и к другим. Если все люди в Солнечной системе в конечном итоге решат стать симбионтами, тогда модель, которую мы сейчас имеем, вполне может предсказывать, что настоящих людей в будущем не содержится. С другой стороны... — тут Алексу пришлось столкнуться с невыносимой перспективой, — очень может быть, что симбионты станут человеческой нормой, но какой-то внутренний изъян вызовет их вымирание.