Бастард - Александр Башибузук

— Этот трофей по праву ваш, ваше королевское высочество!

Тут же появился слуга и принял косого из моих рук. Мадлен же, слегка улыбаясь уголочками губ, милостиво наклонила голову и выудила из рукава очередной батистовый платочек.

— Примите этот платок, виконт, как знак отличия в вашей ловкости и благородстве.

В мертвенной тишине я взял его и, слегка прикоснувшись губами к тонкой ткани, запихал под дублет поближе к сердцу.

— Он будет со мной всегда, как свидетельство о самой прекрасной даме Франции…

Одобрительный рев в зале засвидетельствовал, что я все сделал правильно. Но справедливости ради скажу, что рев перемежался и не совсем одобрительными выкриками.

Да и хрен с вами. Вопите, завистники…

Гордо вернулся на свое место. Старый барон одобрительно хлопнул меня по плечу и потянулся с кубком. С удовольствием брякнул о него своим и высадил махом.

Уф-ф… Красавчег я, да и только. Ну-кася, в чем еще тут отличиться можно?

Дальше тот мужик, что выпустил зайца, стал отделять куски пирога, а стоявший возле Мадлен распорядитель, выполняя ее указания, распределял порции среди гостей. Мне, кстати, досталось около килограмма плохо пропеченного теста с непонятной начинкой самому первому. За проявленную сноровку. Пришлось изобразить, что его ем… хотя не очень-то и хочется. Заяц — животное подленькое. Мог за свой испуг и отомстить, изгадив все внутренности пирога.

Присмотрел себе целую птицу, украшенную разными ягодами, и, наколов ее кончиком кинжала, плюхнул на свою тарелку.

Вот это другое дело. И вина изысканные, только не в меру приправлены пряностями. Но и чистые тоже есть.

Пиршество набирало обороты. Здравицы следовали одна за другой. Славили саму Мадлен, присутствующих дам, род Фуа, желали погибели врагам и так далее. Причем никакого управления застольем я не заметил. Все старались перекричать друг друга.

Только музыканты стали лабать интенсивнее и громче.

Я старался поймать взглядом Тука — все-таки побаивался, что буйный скотт устроит какое-нибудь непотребство.

Но нет…

Вроде пока нормально. Сидит с группкой такой же молодежи и, потребляя винцо, что-то им рассказывает.

Франсуа тоже…

Твою же мать…

Невысокий крепыш лет четырнадцати, в цветах барона д’Айю, направляясь к своему господину, походя, как бы невзначай двинул моего мальчишку локтем по лицу и сразу сбил на пол…

— Молодежь, знаете ли… — издевательски улыбаясь, заявил барон, смотря на поднимающегося Франсуа с залитым кровью лицом. — Все бы им потолкаться. Пусть выйдут во двор и хорошенько друг друга отмутузят. Хотя ваш паж, бастард, уже ни на что не способен, чего-то он слабенький какой-то…

Появившиеся рядом два его эскудеро радостно заржали. А паж, тот самый, что ударил Франсуа, издевательски пропел:

— Ну прям девчонка… сейчас заплачет…

Сука… Специально же! Точно баронишко подговорил своих людей.

Франсуа, размазывая по лицу слезы и текущую из носа кровь, потянулся за кинжалом…

Вот зараза! Что надо в таких случаях делать?

Вдруг, откуда ни возьмись, явилось несколько фрейлин Мадлен и почти принудительно утащили парнишку; я кинул взгляд и убедился, что распоряжение им отдала сама контесса.

— Ой… Я, кажется, случайно наступил вам на ногу… — Среди эскудеро барона появился Тук и с силой опустил свою ступню на ногу крайнего из них, да так сильно, что тот взвыл от боли и запрыгал на одной ноге.

— Да что вы, в самом деле… — Шотландец поклонился и, как бы случайно разведя руками, заехал в пах второму оруженосцу.

Вот чего-то подобного я и ожидал…

Первый баронский оруженосец с лязгом выхватил кинжал.

— Прекратить, дамуазо! — рявкнул барон де Бальзамон, с грохотом встав из-за стола. — Здесь не место для выяснения отношений. Кинжал в ножны, де Суаж, или я прикажу вас взять под стражу!

— Но это же намеренное оскорбление, — возмутился баннерет, — он намеренно ударил моих эскудеро!

— Разве? Это было столь же намеренно, насколько намеренно ваш паж ударил моего, — вступил в разговор я.

Де Бальзамон стал между Туком и эскудеро баннерета и сухо спросил у них:

— Ваши намерения?

— Поединок! — ненавидяще выкрикнул первый.

— Поединок! — взвыл второй, еще держась за пах.

— Ваше слово, дамуазо? — барон обратился с шотландцу.

— Поединок, — спокойно заявил Тук. — С обоими ли разом или по очереди, для меня различия нет.

— Вы, барон, даете согласие на поединок своих эскудеро с дамуазо Логаном? — обратился Де Бальзамон к баннерету.

— Конечно, даю, — прошипел д’Айю.

— Ваше слово, виконт? Вы разрешаете поединок вашего эскудеро?

— Да, разрешаю, — кивнул я.

А что делать? Выбора у меня, однако, никакого нет. Любая альтернатива ведет к урону чести.

— Так тому и быть! — торжественно заявил старый барон. — Поединок состоится в парке по окончании празднества. Сначала с дамуазо Логаном скрестит клинки де Суаж, затем дамуазо Логан, если будет еще в состоянии, встретится с дамуазо де Жюв. Право на выбор оружия и стиля поединка как вызываемый имеет дамуазо Логан. Дабы не затягивать разрешение спора, я открою арсенал, где вы сможете выбрать себе оружие. Но по окончании поединка, ежели взятое оружие понесет ущерб или выйдет из строя совсем, вы обязуетесь покрыть его стоимость с лихвой. В случае смерти одного из участников поединка ущерб оплачивает победивший. Я как сенешаль сказал свое слово. А теперь разошлись, и, не дай бог, если я увижу, что вы до поединка приблизились друг к другу хотя бы на пять туазов.

Сенешаль сверкнул взглядом на эскудеро. Те нехотя разошлись и примкнули к группам своих сторонников. К удивлению, я заметил, что и Тук обзавелся таковой. С пяток человек встретили его одобряющими криками и похлопываниями по плечу. И дамы вокруг крутятся. Быстро сложилось… Скорее всего, эти двое успели насолить всем порядочно, что особо и не удивительно. Рожи наглые, манеры вызывающие.

И еще я заметил, что возле нас фланировали сразу две фрейлины Мадлен: естественно, подслушивали с намерением передать все хозяйке. Сама же регина старательно делала вид, что ничего не замечает. А может, и действительно не замечала. Дело-то обычное, внимания правительницы особо не заслуживающее.

Все это хорошо… За исключением того, что я вполне могу лишиться своего эскудеро…

— Ты как? — поинтересовался я у шотландца, встав прогуляться по залу.

— Все нормально, монсьор. Обрежу этим выскочкам уши, и всех делов. — Тук выглядел совершенно спокойным.

— Увижу, что пьешь до поединка, — сам тебе уши обрежу, понял?

— Понял, монсьор.

— На чем биться собираешься?

— Да на палашах. Барбют, легкая кольчуга и малый щит. Думаю, так.

— Смотри сам. Я пойду посмотрю, что там с Франсуа.

— Специально они это сделали, монсьор.

— Знаю, дружище, все знаю… — И побрел в коридор, куда фрейлины принцессы сопроводили мальчика.

Однако наткнулся на запертую дверь.

Обратился к ближайшей даме из свиты Мадлен и поинтересовался: где мой паж? На что получил ответ, что парнишку изволит проведывать сама контесса и беспокоиться мне нечего.

М-да-а… То-то она на него посматривала, как кот на сметану… Везет кому-то… Да и ладно. Вернулся за стол и прикончил птицу, оказавшуюся фазаном в моченой бруснике. Вкусно. Даже очень. Подумал и наложил себе перепелок, зажаренных целиком. Кстати, на столе почему-то вовсе не оказалось свинины и баранины. Только птица и дичь. Как позже выяснилось, дворянам не по чину столь низменных животных в пищу употреблять…

Честно сказать, не в радость мне и пир стал. А тут еще клятый барон д’Айю ехидненько так на меня посматривает. Да пажу своему громогласно, чтобы я слышал, приказал передать своим эскудеро, что, если кто из них особо ловко и жестоко бастардовского оруженосца искалечит, а желательно — и вовсе изведет, тому он подарит отличного арабского скакуна.

Сука… Что я могу еще сказать. Совсем взгрустнулось. Даже появившиеся жонглеры не особо развеселили. Понес же меня нечистый клятого зайца ловить… Не за себя, а за Тука беспокоюсь. Просто я прекрасно знаю, что такое два подряд поединка провести.

Наконец на своем троне появилась Мадлен и принялась загадочно так на меня посматривать.

Пришлось подойти и спросить:

— Ваше высочество, осмелюсь поинтересоваться, как себя чувствует мой паж. И вообще где он?

— Бедный мальчик очень пострадал. У него… — Регина запнулась и посмотрела на своих дам.

— Сломан нос!

— Ушиблена голова!

— Сотрясение у него!

— Ему совсем плохо!

Подсказки посыпались как из рога изобилия. При этом все фрейлины и дамы, как сговорившись, изобразили жуткое сострадание к моему Франсуа на своих личиках.