Русская фантастика 2008 - Юрий Нестеренко

Ола отвела глаза и ничего Марату не сказала.

Потом он сам начал расспрашивать, что случилось, и пришлось объяснять. Кажется, не поверил.

«Думает, что мы ее убили, — щурясь в ответ на прищур Марата, догадалась Ола. — И ничего не докажешь… Ну и дурак, ну и наплевать. Он ведь тоже не докажет, даже делиться своими дурацкими подозрениями ни с кем не станет, иначе придется сознаться, что мы угнали вездеход. Идея, кстати, была его — если что, я об этом напомню. Но он ни полсловечка никому не сболтнет. Мы будем делать вид, что всего этого не было. То, что сейчас происходит, на самом деле будто бы не происходит… даже без «будто бы». Мы находимся в виртуальной реальности, которая скоро сотрется, как в том фильме, как же он назывался?.. Поэтому наши поступки, совершенные здесь, на самом деле не имеют никакого значения».

Эти размышления действовали не хуже слабоалкогольного коктейля и помогали отвлечься от саднящих, как свежий порез, подробностей: копошащаяся дрянь на дне воронки, гипертрофированные суставчатые конечности тараканьего цвета, страшный крик Эрики… Надо приучить себя к мысли, что этого не было, но сначала — обязательное условие — надо оказаться по ту сторону Равдийского портала.

Утром Марат и Эва поругались из-за оружия, изъятого у бесчувственных патрульных. Марат требовал пистолет, Эва отвечала, что солдат победила она, поэтому все их оружие принадлежит ей — «это законно». Ему так и не удалось выяснить, где она припрятала трофейные стволы, хотя во время ее утренней отлучки обшарил и ящики под сиденьями, и металлические шкафчики с захватанными дверцами на скрипучих петлях. Видимо, имелся тут еще какой-то неприметный тайник, но для того чтобы его найти, надо было знать, как устроены машины этой модели.

— Думаешь, мы едем на Равду? — с кривой улыбочкой осведомился Марат, вытирая руки ветошью после бесплодных поисков.

— А куда? — отозвалась Ола.

— Туда, куда нужно ей. На юг — допустим, но вопрос еще, на какой юг… — Многозначительно помолчав, он продолжил: — Бензин кончается, сегодня хочешь не хочешь придется завернуть на заправку. Впереди по курсу Манара. Если что, запомни: Эва нам угрожала, заставила принять участие в нападении на солдат, сказала — иначе зарежет, а потом взяла нас с собой как заложников. Сориентируешься на месте. В общем, имей в виду… — Он нервно подмигнул и отвернулся, словно никакого разговора между ними не было.

До Манары доехали после полудня. Эва проинструктировала, что сказать, если возникнут вопросы: вездеход купили подержанный, законная сделка, военные иногда продают старую технику фермерам с отдаленных островов и прочим желающим.

Ола с Маратом переглянулись: эх, знать бы об этом раньше… Впрочем, у них все равно не набралось бы денег на такую покупку. Армейская машина, пусть даже списанная — это не какой-нибудь там бросовый сувенирчик!

Вид у заляпанного грязью вездехода был вполне неказистый: сойдет за отслужившую свой срок рухлядь.

Опять зарядил дождь, и береговая стена Манары выплыла навстречу, словно обнажившееся при отливе основание бетонного мола. Твердыня из мокрых серых плит, покрытая пятнами фиолетово-черного «волчьего бархата» и нежной прозелени; циклопическая арка с бронированными двустворчатыми воротами.

Из забранного решеткой оконца спросили, кто такие. Ола ответила, как научила Эва: фермерша с Хибины и с ней двое попутчиков.

Помнится, мелькнула недоуменная мысль: почему Эва сама не захотела разговаривать с береговой охраной? Смущается? Но тут ей нечего комплексовать — такой чарующий музыкальный голос мог бы принадлежать разве что ангелу или сирене!

Дождик жемчужный, моросящий, ни намека на ветер. На улицах людно: провинциальный час пик. Бензоколонка располагалась по соседству с автомастерской — приземистым зданием из темного кирпича, местами крошащегося, как надкушенная вафля. Несмотря на ветхий экстерьер, внутри кипела работа, из-за ржавых решеток, перекрывающих громадные арочные проемы, доносились голоса и лязг инструментов.

А на другой стороне улицы — трактир с открытой верандой под блестящим навесом, все столики заняты, пахнет жареным мясом, луком, тушеной капустой. Хорошо бы там пообедать или купить еды в дорогу. Сейчас, когда вернется Марат… У него еще в пути схватило живот, и он мужественно терпел, время от времени страдальчески гримасничая, а как только доехали до места, замогильным голосом сообщил, что больше не может, и сбежал в туалет при трактире. Олу это порядком насторожило: если у него кишечная инфекция — никакой гарантии, что она не подцепила то же самое. Пока никаких симптомов не наблюдается… Вроде бы не наблюдается…

Они с Эвой стояли около вездехода и ждали своей очереди на заправку. Эва была дико напряжена, даже воздух вокруг нее казался наэлектризованным. Ола взяла ее за руку, та ответила легким благодарным пожатием. Боится, что вот-вот нагрянет полиция?

Судя по всему, известие о нападении на патруль и угоне военной машины еще не дошло до Манары. А если и дошло, с теми злоумышленниками их не отождествляют. Заправиться, запастись какой угодно едой — и рвать отсюда.

Спустившийся с веранды нетрезвый парень пересек улицу, остановился в двух-трех шагах от девушек. Несколько секунд глядел, засунув руки в карманы когда-то хорошего пиджака, потом поинтересовался:

— Красавица, чего это вы прячетесь? Болеете, что ли?

— Это не заразное! — с вызовом ответила Ола. — Не твое дело, вали отсюда!

Парень бессмысленно ухмыльнулся, поморгал красными веками, пожал плечами и потащился прочь.

Подошла их очередь. Эва опять язык проглотила, так что общаться с чумазым техником пришлось Олимпии. Про себя чертыхнулась: у одного диарея, у другой ступор — хороша банда угонщиков!

— Марата не ждем, — чуть слышно прошелестела Эва, когда баки были заполнены. — Едем обе… да, едем двое, без мужчины.

— Все-таки не бросать же его здесь… Он же тогда не доберется до портала… Да вот он идет!

Марат появился на пороге трактира. Бледный, но, похоже, его отпустило.

— Тогда сейчас я тоже туда сбегаю, — решила Ола. — Уложусь в пятнадцать минут, только, чур, без меня не уезжать! Тебе купить вкусненького?

— Шоколад. Другого не надо.

Марат подошел, вымученно улыбаясь. Губы у него слегка дрожали, и в придачу щека подергивалась — тик, раньше такого не наблюдалось.

— Я почти в порядке. Ты куда?

— Туда же — и за провиантом. Тебе чего-нибудь взять?

— Шутишь?

— Ага, желудочной минералки, если она там есть. Не бойся, я в темпе.

Ну и туалет у них, надо сказать… В целом ничего, чистенький, но до того густонаселенный, что оторопь берет. Хорошо близоруким — они перед тем, как сюда завернуть, могут снять очки и всех этих экспонатов не увидят.

На потолке шуршат перекидники, фактурой и расцветкой повторяющие потрескавшуюся шероховатую поверхность штукатурки. Один из них не удержался, свалился в открытый бачок, и теперь то отчаянно барахтается, то расправляется на воде, словно намокший лист бумаги. По кафельной плитке ползают серые призраки мокриц и плоские кляксы в черно-красную крапинку, величиной с ноготь. И еще что-то осторожное, деликатное, не желающее выставлять себя напоказ, притаилось за тронутыми ржавчиной водопроводными трубами. Впору сюда туристов на экскурсию водить, за отдельную плату!

А когда Ола посмотрелась в зеркало — хм, не так уж плохо она выглядит, несмотря на вчерашний кошмар, губы яркие, хотя и не накрашены, и в глазах прибавилось авантюрного блеска — из-за рассохшейся деревянной рамы высунулся и тут же спрятался живой мохнатый шнурок пронзительно-оранжевого цвета.

Да уж, в таком туалете не расслабишься… И никто до сих пор не настучал в местную Санитарную Службу! Привыкли.

Бегом купить еды в дорогу. Деревянные столы, суровые стулья с высокими спинками, люстра в виде железного колеса, утыканного по ободу тусклыми электрическими лампочками. Посетители одеты неброско, никакой индивидуальности… В мегаполисах Восточноевропейской Конфедерации так одеваются самые опустившиеся из бомжей, которые уже на все забили, а здесь — вполне благополучные граждане. Лозунги типа «Выделяйся!» или «Не дай смешать себя с толпой!» у них не в ходу, и наряжаются они только по праздникам. В больших городах вроде Дубавы, Танхалы, Ривероны с модой обстоит еще куда ни шло, хотя меняется она не так быстро, как на Земле, а те, кто живет в глуши, да к тому же по соседству с Лесом, о ней вообще не вспоминают: для них главное, чтобы одежда была удобной и добротно сшитой. Ола на эту тему читала перед вояжем, для общего ознакомления.

Если она тут застрянет, она тоже лишится индивидуальности… Подумав об этом, протестующе поежилась, упрямо вздернула подбородок и направилась к двери, таща увесистый полиэтиленовый пакет с еще тепленькими пирогами, шоколадными конфетами, яблочным соком и минералкой. На розовой этикетке значилось, что минералка заговоренная и расстройство пищеварительной системы снимает в два счета.