Битва колдуньи. Сага о мечах - Елизавета Дворецкая

Виги криво усмехнулся и шагнул в сторону, намереваясь пропустить Ингвиль вперед, но она отступила и коротко мотнула головой – ей вовсе не хотелось оставлять Виги у себя за спиной. Отныне они были врагами, и даже такого маленького знака доверия она не намеревалась ему оказать.

Пожав плечами, Виги первым вышел из закутка и направился к дверям хозяйского дома. Ингвиль медленно шла за ним, стараясь восстановить покой если не в мыслях, то хотя бы на лице.

Возле самых дверей кто-то вдруг взял ее за плечо. Она резко обернулась и увидела Одда Наследство.

– Ты понимаешь, что я все слышал, йомфру, – ровным голосом произнес хирдман. – И вот что я тебе скажу. Люди говорят: кто предостерег, тот не виноват. Ты сделала все, что могла. Теперь пусть Виги ярл пеняет на себя. И боги не принимают всерьез клятвы, данные под угрозой силы. Теперь ты имеешь право слушать только свое сердце. И можешь во всем рассчитывать на меня.

Ингвиль стало легче от этих слов. Даже не обещание помощи порадовало ее, а признание ее правоты: это сейчас было ей необходимо. Она хотела поблагодарить Одда, но успела только кивнуть несколько раз и торопливо прошла в двери.

В гриднице, где все гости уже были рассажены по местам и сама королева Далла сияла пестрым нарядом в середине женского стола, не хватало только ее. Гости гудели в ожидании первых кубков, но никто не спрашивал, кого все ждут. Слухи о сговоре разлетелись по Острому мысу быстрее огня по сухой траве, и все гости до последнего знали, что этот пир будет пиром в честь Виги ярла и Ингвиль, дочери Фрейвида Огниво.

Весь вечер молодой Виги ярл почти не сводил глаз с золотого обручья у себя на руке. Фрейвид хёвдинг не обманул, оно действительно обладало чудесными свойствами: едва лишь Виги надел его, как золотая полоска сжалась и обхватила запястье так ловко и плотно, как будто была выкована и подогнана нарочно для него. Блеск золота, белые искры камешков в глазах дракона, чудесная работа привлекали всеобщее внимание; Виги даже подумал, усмехнувшись, что из-за обручья ему завидуют больше, чем из-за невесты. Но Ингвиль не отвечала на его улыбки, она вообще не смотрела на него.

– Отчего ты такая невеселая, дочь моя? – тихо, со скрытым ехидством шепнула ей королева Далла. Она была старше Ингвиль всего на два года, и обращение «дочь моя» в ее устах звучало как насмешка. – Разве ты не рада, что со временем станешь королевой? Уже скоро ты будешь сидеть на этом месте рядом со мной каждый день. А потом, может быть, и вовсе вытеснишь меня. Мой доблестный конунг немолод, но задирист, как мальчишка, а у нас скоро будет война. Если он погибнет – почетное место тут же займет жена молодого конунга, а меня, бедную вдову, отправят с глаз долой! Ты уж пожалей меня с моим малышом, не оставь нас без крова над головой!

Все это тоже было похоже на насмешку: уж чего-чего, а лишить себя крова и хлеба дочь Бергтора Железного Дуба из рода Лейрингов никому не позволит. В заботах о своей выгоде эта молодая женщина была отважна и неутомима.

Ингвиль повернула голову и с непочтительно-прямым интересом посмотрела на королеву Даллу. По рождению они были равны, и только брак с конунгом поставил Даллу выше, поэтому Ингвиль не робела перед ней. Слова Даллы указали ей еще одну сторону этого дела. Далла при всей ее показной скромности была честолюбива и завистлива. Зачем ей рядом еще одна королева? Зачем ей вообще женитьба Виги, а потом рождение его детей? У Даллы тоже имеется ребенок – сын Бергвид, которому вскоре после осенних пиров[28] исполнится год. Как сказал бы Виги, самый глупый раб догадается, кого королева Далла в мечтах видит на верхней ступени Престола Закона с Кубком Конунгов в руках[29]. Конечно, Бергвида, и ей вовсе не нужна женитьба Виги, его новая сильная родня, будущие сыновья, которые вырастут одновременно с Бергвидом и станут его соперниками на пути к престолу конунгов. Ее самая заветная мечта наверняка сейчас заключается в том, чтобы Виги ярл доблестно погиб, не успев оставить наследников.

– Нет, я не рада, – наконец сказала Ингвиль. Далла смотрела на нее с недоверием, ожидая какого-то подвоха. – У себя дома я была хозяйкой, а в Конунгагорде такой не буду. И я не хочу, чтобы фьялли мстили моему мужу и отцу за нарушенные обеты.

Королева Далла помолчала в ответ, задумчиво обгрызая косточку гусиного крыла. На ее лице отражалось сомнение. Она-то, в отличие от Ингвиль, не пропускала ни одной сплетни и знала о неполном, условном обручении Ингвиль с фьяллем, родичем Торбранда конунга. Выходит, дочь Фрейвида предпочитает хранить верность первому жениху. Что именно тянет ее в далекий Аскефьорд, Даллу не интересовало, на уме у нее были только последствия, касающиеся ее самой: Ингвиль не хочет выходить за Виги ярла. Это очень устраивало королеву, и она почувствовала прилив воодушевления: дело можно было обернуть к своей пользе!

– Послушай, – тихо и вкрадчиво начала Далла, склонившись к Ингвиль с истинно родственной нежностью. – По-моему, богам не понравится, если тебя выдадут замуж против воли. Завтра Стюр конунг объявит с Престола Закона о вашем сговоре, тут уже ничего нельзя изменить. Но я постараюсь сделать так, чтобы он не назвал точного срока свадьбы. И чтобы на этом тинге она не состоялась. А там придется ждать, пока конунг вернется от слэттов… а до тех пор может пройти много времени. Мало ли что случится за зиму?

Ингвиль только посмотрела на королеву и ничего не ответила. Она достаточно хорошо знала Даллу из рода Лейрингов, чтобы не ждать от нее бескорыстной помощи. Ингвиль было неприятно, словно она прибегала к постыдному средству, но злоба Виги несколько ожесточила ее и сделала менее разборчивой. К тому же ей самой не пришлось ни намекать, ни уговаривать, ни заискивать. От нее требовалось только одно – не мешать, а королева Далла все сделает сама. И в данном случае на нее вполне можно было положиться: эта женщина по своей сути была той каплей, которая мягко и незаметно долбит камень и в конце концов добьется цели вернее, чем сам молот Мйольнир.

За время долгого пира королева Далла как следует обдумала дело и приступила к действию незамедлительно. Когда Стюр конунг почувствовал усталость и ушел спать, она тут же последовала за ним в спальный покой – отгороженную стеной от гридницы клетушку, почти все пространство которой занимала широкая лежанка.

– Послушай-ка, конунг! – заговорила Далла, неспешно обирая с себя многочисленные золотые украшения. – Я вижу, что вышла замуж за очень умного и дальновидного человека!

– Я рад, что ты меня ценишь! – снисходительно отозвался Стюр.

Он никогда не советовался с женой в делах страны, оставив ей только хозяйство, и о сговоре Виги она узнала так же, как и все посторонние. Стюр ждал от нее упреков и был приятно удивлен похвалой.

– Ты очень верно придумал сговорить Виги с дочкой Фрейвида! – продолжала королева. – Теперь ты можешь спокойно ехать к слэттам и оставаться там хоть всю зиму, не беспокоясь о Квиттинге. Конечно, ты и раньше мог надеяться на моих родичей, как на самого себя, но Лейринги – это только Южная Четверть. Теперь же ты можешь считать, что и все западное побережье висит у тебя на поясе, крепко застегнутое на Фрейвида. Да и Медный Лес в придачу.

– У меня умная жена! – с хмельным удовольствием отозвался Стюр. – Умнее всей своей родни. Что-то твои дядьки и братья сидели хмурые. Не думали же они, что и мой сын тоже возьмет себе жену из вашего вороньего гнезда!

– А почему бы и нет! – воскликнула королева, задетая насмешкой и от обиды забывшая тонкий ход своих речей. – Наша Асвейг ничуть не хуже этой Ингвиль! Ведь они с Виги не родня по крови!

Стюр конунг рассмеялся, и Далла опомнилась. Говорить об Асвейг сейчас было не время.

– Но я хотела сказать не об этом! – продолжала королева. – Еще умнее ты поступишь, не назвав точного срока свадьбы.

– Это еще почему? – Стюр перестал смеяться. Только сейчас он заподозрил, что жена завела этот разговор неспроста. – Фрейвид обидится, если мы не сыграем свадьбу еще здесь, на тинге.

– А ты подумал, что может случиться в Эльвенэсе? Вдруг Хильмир конунг захочет для укрепления союза предложить нам женщину из своего рода? Сам ты уже женат, и я, поверь мне, не собираюсь умирать. Остается Виги.

Стюр конунг ответил не сразу – такая возможность не приходила ему в голову. На сей раз правота жены была настолько очевидна, что от нее отмахнулся бы только последний безнадежный дурак. А Стюр конунг, хоть и не славился благоразумием, дураком отнюдь не был.

– У Хильмира конунга в роду нет подходящей женщины, – неуверенно пробормотал он, обдумывая новую мысль. – У него только дочь Альвборг, та, что овдовела и вернулась домой с дочкой. Но ей уж под тридцать, а дочке ее всего семь. Только Один и Фригг знают, проживет ли она еще семь лет. Не станет же Хильмир предлагать нам саму Альвборг! Она лет на десять старше Виги!