Буденный: Красный Мюрат - Борис Вадимович Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В местечке Любарь 29/IX произведен был грабеж и погром мирного населения, причем убито было 60 человек. В Прилуках, в ночь со 2 на 3/Х тоже были грабежи, причем ранено мирного населения 12 человек, убито 21 и изнасиловано много женщин. Женщины бесстыдно насиловались на глазах у всех, а девушки, как рабыни, утаскивались зверями-бандитами к себе в обозы. В Вахновке 3/Х убито 20 чел., много ранено, изнасиловано, и сожжено 18 домов. При грабежах преступники не останавливались ни перед чем, и утаскивали даже у малышей-ребят детское белье.
Там, где прошли преступные полки недавно еще славной 1-й конной армии, учреждения советской власти разрушены, честные труженики кидают работу и разбегаются при одном слухе о приближении бандитских частей. Красный тыл разорен, расстроен и через это уничтожено правильное снабжение и руководство красных армий, борющихся на фронте.
Трудовое население, встречавшее когда-то ликованием 1-ю конную армию, теперь шлет ей вслед проклятия. Имя первой конной армии опозорено. Наши славные боевые знамена залиты кровью невинных жертв. Враг ликует от предательской помощи ему и от разложения частей нашей армии».
Изложив на заседании 14 октября текст приказа, Ворошилов продолжал:
«Приказ произвел колоссальное впечатление. Виноватые приуныли, а незапятнанные выпрямились, и по их физиономии видно было, что они осуждают своих товарищей. Мы почувствовали, что мы сможем на них опереться. Хотя мы, конечно, знали, что самые настоящие виновники сюда не пришли.
После прочтения приказа начали приводить его в исполнение. Один из полков имел боевое знамя от ВЦИК, привезенное тов. Калининым. Я от имени ВЦИК объявил, что знамя, врученное от высшего органа, отбирается, и передается члену ВЦИК, тов. Минину. Командующий приказывает отобрать знамя. Это производит еще более потрясающее впечатление. Многие бойцы начинают плакать, прямо рыдать. Здесь мы уже почувствовали, что публика вся в наших руках. Мы приказали сложить оружие, отойти в сторону и выдать зачинщиков. Оружие сложили беспрекословно, но с выдачей замялись. Тогда мы отозвали командный состав в сторону и приказали назвать зачинщиков. После этого было выдано 107 человек, и бойцы обещались представить сбежавших. Из выданных уже 40 человек расстреляно. После этого полки были объявлены расформированными, им было возвращено оружие и объявлено, что они сводятся в отдельную бригаду. Когда бойцы получили обратно оружие, ликованию не было конца».
Рассказ о ликовании бойцов не слишком умилил членов комиссии, внимательно слушавших Ворошилова. Один из них спросил: «Что, значит, в других дивизиях положение такое же?»
«Да, в других дивизиях были сложности, – признал Климент Ефремович. – В 11-й дивизии началось было немного, но заранее ликвидировано. Но операция над 6-й дивизией, безусловно, произвела отрезвляющее впечатление и на остальные дивизии, нам нужно сейчас публику „накачивать“, и вы приехали к нам в очень нужный момент. Так что, вот каково положение. Конечно, ничего опасного и страшного не было, но, безусловно, 6-я дивизия натворила много безобразий. Мы многого и не знаем, потому что поехать туда не могли. Сейчас, повторяю, армия абсолютно здоровая. Боеспособность у нее даже при том состоянии, которое имелось в 6-й дивизии, не терялась, все оперативные приказы выполнялись, потому что резание жидов они не ставили ни в какую связь с воинской дисциплиной».
Далее слово взял член Реввоенсовета Конармии С. К. Минин. Он утверждал:
«Товарищ Ворошилов, давая картину событий, упустил из виду одно важное обстоятельство. Командный состав в большом количестве был выбит, и 6-я дивизия, сохраняя боеспособность, представляла из себя почти толпу, потому что командиров приходилось назначать из бойцов и армия в таком виде начала отступать.
Нужно еще отметить, что противник обратил особенное внимание на конную армию, в смысле ее внутреннего разложения. 6-я дивизия при отступлении была задержана на польском фронте, и, таким образом, без руководящего командного состава, представленная сама себе, она сразу наполнилась преступными элементами…
День операции в 6-й кавдивизии нужно считать днем перелома не в узком смысле слова – подъема боеспособности, а очистки от негодных элементов. Ваш приезд – очень счастливое совпадение со всем произошедшим. Перелом уже наметился, у нас уже имеется 270 человек, выданных бойцами, и сейчас должна начаться очистительная работа. Мы предлагаем провести ряд беспартийных конференций и несколько дней партийной работы, чтобы армия была вымыта и надушена. Так что ваша работа будет иметь очень благодатную почву».
На следующий день, 15 октября, комиссия заслушала доклад представителя Особого отдела Конармии К. А. Новицкого. Он, в частности, заявил: «Сейчас, после разоружения 6-й кавдивизии, темный элемент в дивизии все-таки остался и ведет агитацию за то, чтобы были освобождены выданные дивизией бандиты. У нас сил очень мало, и, если эти оставшиеся бандиты захотят, то они смогут отбить арестованных. Необходимо еще отметить, что надо дать возможность нашим отделам расправляться с бандитами на месте. Мы как раз на территории Махно… В Екатеринославской губ[ернии] были разгружены 2 тюрьмы I конной. Бандиты, зная, что их сотоварищи сидят в тюрьмах, забегали вперед и шептали в армии, что вот в такой-то тюрьме сидят буденновцы. Буденновцы приходили и открывали тюрьмы… 28-го была разгружена Бердичевская тюрьма. Делалось так, как и раньше – под лозунгом, что жиды и коммунисты сажают буденновцев…
30 сентября на станции, где мы стояли, отдельными бандитски настроенными частями были выпущены арестованные из Особого отдела. Когда мы приняли меры и прогнали бандитов, то через некоторое время мы получаем сведения, что полки 2-й бригады 11-й дивизии идут на нас. Пришла делегация и заявила, что жиды арестовали буденновцев, и когда хотели их освободить, то были обстреляны. Мы объяснили, в чем дело, и сказали, чтобы полки были остановлены. Но в это время они уже подошли к станции и были в большом недоумении, когда вместо жидов увидали нас».
Затем выступил начальник армейского политотдела И. В. Бардин. Он, как и прочие выступавшие, особо подчеркивал усталость конармейцев.: «Армия в течение трех с половиной месяцев была без передышки в боях. Когда мы начинаем говорить о политической работе, это нужно иметь в виду…»
Далее Бардин по пунктам попытался вскрыть причины негативных явлений среди конармейцев:
«БАНДИТИЗМ. Вопрос о том, что наша конная армия пошаливает, был все время… Было установлено, что это вполне естественно, потому что у нас нет организованного снабжения, и надо было организовать необходимый грабеж, от которого, конечно, легко перейти и к грабежу, и не необходимого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});