Восход над Шалмари - Андрей Имранов

– Понял, – перебил его Рорик. – Так лучше?

Он не делал никаких магических пассов, не шептал и не замирал с закрытыми глазами. Он вроде как ничего не делал, только вот лежащая сверху купюра вдруг оказалась другой – вообще без пятен и черточек, в меру засаленная, в меру помятая, короче, вполне приличная такая десятка. Недоумевая, Витька взял пару других десяток, достал снизу пачки, из середины – нормальные деньги. И номера разные.

– Ништяк, – сказал Витька. – Теперь не докопаешься. Давай их сюда, пойду менять.

Схватил всю пачку и вприпрыжку понесся в магазин. Совесть попробовала проснуться и заявить, что это очень похоже на подделку денег и за это в тюрьму сажают. Но на это наглое заявление Витька даже оскорбляться не стал – он же не для себя, а для представителя иной цивилизации. О каких деньгах тут может идти речь?

Продавщица въедливо осмотрела десятки, пересчитала пачку три раза, пробурчала: «Взять бы тебя за руку и отвести в милицию с этими деньгами…» – но объяснять ничего не стала, выдала две' тысячные купюры и три сотенные. Витька схватил их и выбежал на улицу.

– Во, – показал он Рорику свой улов. – А эти ты тоже также размножить сможешь?

Рорик даже брать деньги не стал, просто лежащая в руках бумажка вдруг толкнулась у Витьки в пальцах, как живая. Витька недоуменно посмотрел на руку и с удивлением обнаружил толстенную пачку тысячных купюр у себя в руке.

– Во, блин, – сказал он испуганно, озираясь по сторонам и прикрывая пачку полой пуховика. – Это сколько же тут денег? Наверное, машину купить можно. Кстати, купить машину – это вариант. У тебя права есть?

– Вопрос о наличии прав сразу приводит к вопросу о праве давать права. Я нахожу неестественным принятый у вас порядок наделения правами и обязанностями. На мой взгляд, это не более чем способ избежать ответственности.

– Чё? – Витька вытаращил глаза. – Я всего-то спросил, у тебя права на машину есть? Ну карточка такая с фотографией, если гаишник остановит, ее показать надо, а то машину отберут.

Рорик подумал секунду, потом ответил:

– Нет, но если ты покажешь мне образец…

– Знаю, знаю, ты тут же сделаешь не хуже. Ладно, достанем тебе образец… понятное дело, откуда у тебя им быть – у вас на планете небось совсем другие права, какие-нибудь электронные фигнюшки, наверно… А, понял. – Витька засмеялся. – Ты подумал, что я спросил тебя вообще про права. Типа, права на убийство у Джеймса Бонда, да? Прикольно. Кстати, – заметил Витька, посерьезнев, – вот заметил чего: а чё ты никогда не улыбаешься, не хмуришься? Нормальные люди так себя не ведут.

– Почему я не выражаю эмоции мимикой лица?

– Во загнул! Ну, типа, да. Вы, наверное, как индейцы, да – у вас воспитание такое, что нельзя показывать, что чувствуешь?

– Я не знаю про индейцев, но ответ в любом случае – нет. Я испытываю эмоции, и они отражаются на моем лице. Ты их не видишь, потому что я не счел необходимым снабжать используемый облик эмотивной мимикой, ограничившись синхронизацией губ и глазных яблок.

– То есть ты себе хохочешь во всю глотку, а никто ничё не видит? Классно. Удобно иногда, наверное. Мне бы так – можно было бы на уроках ржать спокойно, и никто бы мне в дневнике не написал «смеялся на уроке».

– Причина в другом. Эмоции, выражаемые нашей мимикой, не соответствуют вашим эмоциям, выражаемым аналогичной мимикой, и я счел нецелесообразным устанавливать соответствие.

Витька замотал головой:

– Ни фига не понял! Кто тебя так выражаться учил? Нет бы по-человечески говорить. Давай проще. Вот ты когда злишься, например, как делаешь? Мы – вот так. – И Витька скорчил рассерженную физиономию и уставился на Рорика.

– Мне известен смысл мимики людей, – сказал Рорик. – Мы, когда сердимся, прижимаем уши.

– Во как! Ничё се, прикольно. Понятно тогда. А когда смеетесь? Если стесняешься, ты не говори, мне просто так интересно, не по делу.

Рорик негромко фыркнул.

– Как лошадь фыркнула, – авторитетно заявил Витька. – Я знаю, я на них даже катался. А сделать так, чтобы, когда ты уши прижимаешь, этот твой облик злое лицо делал, ты не можешь?

– Могу, – просто отозвался Рорик. – Повторюсь: я счел это поначалу нецелесообразным. Ты решил, каким образом мы продолжим поиск объекта?

– Я думаю, – отрезал Витька, – ты пока сделай… ну это, чтоб улыбаться, когда весело и прочее там. Мне удобнее будет. Не пялиться же мне все время на тебя через эту стекляшку. Кстати, что это за стекляшка?

– Обломок полимерного стекла, на которое кто-то наложил заклинание Истинного зрения. Кто это сделал, с какой целью и частью чего был этот обломок, я не знаю, но могу узнать. – Рорик пожал плечами и улыбнулся.

– О! Совсем другое дело, прям как человек. Интересно, есть что-то, чего ты не можешь? А что это за стекляшка, ты узнай, я папе скажу, он обрадуется… Хотя он мне все равно не поверит, скажет нафантазировал… – Витька замер с открытым ртом, глаза его заблестели, и он даже подпрыгнул от восторга: – А! Во! Придумал! Ты можешь сделать так, чтобы что бы я ни сказал, все люди мне верили?

– Могу, – отозвался Рорик своим обычным-безразличным голосом, но Витьке на этот раз то ли почувствовалось, то ли показалось в нем некоторое удивление. – Но для чего тебе это надо?

– Надо! – ответил Витька увереннейшим тоном. – Тебе помочь надо или нет? Конечно, надо. А как я тебе помогать смогу, если меня все кому не лень отвлекают? А ведь мое дело-то поважнее будет. Я бы мог, конечно, тебя попросить сделать так, чтобы все от меня отстали, но это будет… как его… не эффективно, вот! Я-то лучше знаю, что соврать, чтобы поверили.

– Я опасаюсь, – возразил рассудительный Рорик, – что ты воспользуешься полученным умением в корыстных целях. Выходящих за рамки моей миссии.

– Я?! Да я! Да чтобы я? Да я никогда! – Витька чуть не задохнулся от возмущения. – Что я, не понимаю, что ли? Это же таких делов можно натворить, что ого-го. Я ж понимаю. Так что ты это – не беспокойся, во, – Витька поддел ногтем большого пальца передний зуб, – зуб даю.

Рорик кивнул:

– Сделано. Этого достаточно для начала твоей работы?

– Что, уже? – удивился Витька. – Чё-то я опять ничего не почувствовал. Так не должно быть, должно быть так – ты поводишь руками как-нибудь хитро так – потом такое сияние со звездочками разноцветными, а меня так встряхивает всего несильно. Вот так должно быть. – И, видя, что Рорик собирается что-то ответить, быстро добавил: – Но можно и без этого. В конце концов, это не самое важное. Давай стой здесь, щас я всем, кому надо, скажу то, что надо.

Витька отбежал к тротуару, огляделся и подошел к первому попавшемуся прохожему: