Невеста рока. Книга вторая - Деннис Робинс

Снова резкий, пронзительный крик пронесся по всему огромному дому. И тут леди Чейс узнала голос. Это кричала Шарлотта… крик раздавался из комнат, принадлежащих молодоженам.

Леди Чейс схватилась за сердце.

Что случилось? Какая беда? Шарлотта заболела? В последнее время она выглядела очень скверно; не могло ли это означать, что назревает выкидыш? Если это так, то одна из сиделок должна немедленно бежать к ней, а слуга — отправиться за доктором Кастлби!

И снова раздался пронзительный крик, а следом за ним — смех. Даже не смех, а громоподобный маниакальный хохот. Кровь застыла в жилах миледи.

— Сиделка! Сиделка! — закричала ее светлость что есть силы.

Никакого ответа. Элеонора Чейс, покрываясь холодным потом, уже не сомневалась, что в конце коридора происходит нечто ужасное. Она резко сбросила с себя одеяла и спустила ноги на пол. Это были последние отчаянные усилия умирающей. Не надевая домашних туфель и не накинув шали на широкий, с развевающимися складками белый пеньюар, Элеонора Чейс нетвердой походкой сделала шаг от кровати. Когда она попыталась двинуться дальше, ее сильно зашатало, а пока медленно добиралась до коридора, ей пришлось держаться за стену, чтобы сохранить равновесие. Она шла, тихо всхлипывая и стеная. Ее сердце билось с невероятной силой и так болело, что Элеонора едва могла терпеть. Все же леди Чейс справилась с болью и продолжала продвигаться вперед, не думая о приступе. Ночная сиделка тем временем задерживалась внизу в кладовой, где хранились кондитерские изделия, которые она выбирала на завтрак.

В спальне Шарлотты царил страшный хаос.

Несколько минут назад Вивиан вернулся из дома Ромы Грешем. Он был совершенно пьян и пребывал в злобном и воинственном настроении.

Шарлотта, которая еще спала, внезапно проснулась и увидела мужа, стоящего рядом с постелью и держащего канделябр так небрежно, что горячий воск лился на ковер. Мерцающий свет свечей освещал его вспотевшее бледное лицо. Оно больше не походило на ангельский лик — взору Шарлотты предстали обвисшие губы, мокрые взлохмаченные волосы и прочие следы ночного кутежа. Его красивая одежда была в полном беспорядке, рубашка залита вином, галстук развязан. Вивиан уселся на постель рядом с ней, крепко вцепился в ее одеяло и разразился громким смехом.

— Наверное, я потревожил ваш невинный сон, моя пуритански настроенная женушка, а? — пьяно спросил он.

Шарлотта быстро соскочила с кровати и накинула на себя голубой бархатный халатик. Она выглядела сейчас очень юной и беспредельно печальной. Еще не проснувшись окончательно, она тем не менее смогла говорить спокойно:

— Ради Бога, Вивиан, где вы были?

— Это мое дело. Я не желаю, чтобы ко мне приставали с расспросами.

Теперь, совсем проснувшись, Шарлотта посмотрела на него с глубоким презрением.

— Очевидно, сэр, вы посещаете какую-то скверную компанию?

— Не смейте критиковать меня! Если я немного и поразвлекся, то это вполне естественно. Неужели вы думаете, что я могу жить и дышать в такой рафинированной обстановке, как эта? — Он пьяным жестом обвел холодную, благоухающую цветами спальню, где сильные порывы ветра колебали занавеси на окнах. Шарлотта почувствовала холод и поежилась. Он продолжал: — Да, да, здесь очень холодно! А знаете почему? Здесь холодно с тех самых пор, как эта спальня стала вашей. Воспитывала и растила меня святая, и вот я обнаруживаю, что женился на проклятой ледышке!

Бледная и взволнованная, Шарлотта попыталась утихомирить мужа. Ей хотелось только одного — чтобы больная, находящаяся в другом конце коридора, не услышала громких разглагольствований Вивиана.

— Прошу вас, успокойтесь! — сказала Шарлотта. — Если вам не нравится моя спальня, то у вас есть своя собственная. Пожалуйста, отправляйтесь туда!

Не обращая внимания на эти слова, произнесенные с чувством собственного достоинства, Вивиан с грохотом водрузил канделябр на прикроватный столик. Затем нетвердой походкой подошел к окну и дернул за шнур, раздвигающий занавеси, произведя такой шум, что Шарлотта испугалась, не разбудил ли он кого-нибудь в доме.

— Я люблю тепло, — произнес он. — Тепло и веселье… А еще люблю, когда женщина из плоти и крови страстно зовет меня к себе! Да, да, именно — женщина из плоти и крови, а не какая-то ледышка!

Шарлотта промолчала. Она почувствовала сильное сердцебиение. Ее очень беспокоил Вивиан и его нынешнее состояние. Она видела его пьяным и раньше, но никогда в таком плачевном состоянии. Ибо сейчас он был совершенно не в себе от выпитого. Конечно, ей было известно, что иногда он куда-то уходит из дома и не возвращается до утра. Но прежде он никогда не врывался в ее комнату и не будил ее. Сейчас она видела, что он почти обезумел от крепкого вина, которого влил в себя, очевидно, более чем предостаточно.

«Хоть убейте, я не знаю, куда он ходит по ночам и где так напивается», — с отчаянием думала Шарлотта.

Она считала счастьем, что, пребывая в Клуни, не общается с компанией Вивиана. Однако испытывала глубочайшие страдания из-за презрительного отказа Вивиана разрешить ей навещать приемных родителей. Дважды она тайно и только на несколько минут встречалась с Нан в парке, пытаясь дать ей хоть какое-нибудь деликатное объяснение. Однако славная женщина была глубоко обижена тем, что Шарлотта больше не приходит к ним. Шарлотта же никак не могла объяснить Нан, что все это происходит не потому, что сейчас она занимает столь высокое положение, а из-за них с Джозефом.

Она великолепно исполняла свою роль знатной леди, но в душе оставалась простой девушкой, которая пыталась сделать все ради любви и которой в этой любви было сейчас отказано.

Вивиан снова, пошатываясь, вернулся к жене и, покачиваясь на каблуках, стоял, вперившись в нее мутным взором.

— Проклятая лицемерка! Ты ведь не всегда была такой ледышкой, не правда ли? — проговорил он с улыбкой, от которой мороз прошел у нее по спине.

Она в отчаянии думала о том, позволит ли он ей когда-нибудь забыть о трагической страсти, которая привела ее к теперешнему положению. Сейчас она вспоминала о его поцелуях и ласках не иначе, как с отвращением. Ибо всем своим поведением он уничтожил в ней любовь, привязанность и романтическое отношение к нему.

Посмотрев на часы возле кровати, она сказала:

— Через полчаса проснутся слуги. Может, вам лучше отправиться в постель и постараться уснуть, Вивиан?

— А, значит, вы хотите избавиться от меня? — с пьяным упорством громко спросил он.

Она отшатнулась от него.

— Умоляю вас, идите к себе!

— К черту! — заорал он. — Моя жена будет вести себя как моя жена, если я пожелаю этого!

— А если нет? — прошептала она.

— Ваши желания мне безразличны. Вы живете в моем доме, и я ваш муж и господин!

— Вивиан, ваша матушка услышит… — начала Шарлотта.

— Ваша матушка, ваша матушка! — глумливо передразнил ее он. — Вы вечно натравливаете на меня мою мать. А она тем временем постоянно напоминает мне, что у меня есть любимая маленькая женушка. Меня тошнит от вас обеих!

Он резко нагнулся к ней, схватил ее за руку и начал выворачивать ее с пьяным упорством. Его разум помутился от вина. Сейчас ему хотелось только одного — доказать свое господство над этой красивой женщиной, которая с ненавистью и презрением смотрела на него. Да как она смеет так смотреть?

— Вы узнаете, кто в доме хозяин! И я растоплю этот лед! — заплетающимся языком пробормотал он и снова вывернул ей руку, на этот раз так больно, что Шарлотта не выдержала и закричала. Этот крик и услышала Элеонора.

Между ними завязалась постыдная борьба, которая запомнилась Шарлотте надолго. Этот черный день впоследствии не выходил у нее из памяти. Вивиан безжалостно рвал на ней халат. Когда они боролись, он всем своим весом навалился на нее. Падая, она ударилась о столбик кровати и снова закричала от боли. Он с животным остервенением целовал ее губы. Она, рыдая, кричала:

— Ради Бога, Вивиан, о, ради Бога, не надо!..

— Я хозяин в своем доме, и моя жена должна знать это! Всегда! — произнес он и разразился диким хохотом, швыряя ее поперек кровати. Тонкие кружева на ее шее превратились в лохмотья. Она лежала, тяжело дыша. Задев лицом острую резьбу столбика, она глубоко порезала щеку, и теперь та кровоточила. Шарлотта пыталась подняться, но Вивиан придавил ее своим телом. Ее пальцы вцепились в атласное одеяло и оторвали оборку льняной наволочки на одной из подушек. Словно сам сатана ворвался в покой и умиротворенность этой тихой спальни. Когда она снизу вверх смотрела в лицо Вивиана, ей казалось, что над ней нависла страшная дьявольская физиономия.

— Вы и вправду сошли с ума! — кричала она вне себя.