Возвращение - Пол Кемп

— Интракис! Интракис! Интракис!

Интракис улыбался, позволяя им распаляться все сильнее.

Даже сквозь этот шум Интракису слышно было, как рычат сержанты-никалоты. Он мысленно рисовал себе эту картину — ряды и ряды юголотов с оружием и в доспехах — и наслаждался их оболсанием. Юголоты по природе были наемниками, а Интракис тысячелетиями хорошо содержал своих воинов, вознаграждая их славой, душами, деньгами и мясом. Он подкреплял их верность едва ощутимыми связующими заклинаниями, которые творил тайно. На протяжении веков Интракис заботливо укреплял свое войско, и бесстрашная сила и ответная преданность воинов вознесли его едва ли не на самый верх в иерархии Кровавой Расселины. Ему осталось сместить лишь Кекксона, ойнолота, и он окажется на самой вершине Калааса.

Вараун велел Интракису привести войско к Эрейлир Вор, на Равнины Пылающих Душ, что на Дне Дьявольской Паутины Ллос. Интракис не мог отправить туда всю свою армию, оставив Пристанище Мертвецов без охраны, но зато мог сделать кое-что получше — взять отряд Черного Рога и лично возглавить его. Крепость до своего возвращения он поручит Низвииму, своему помощнику-арканалоту. Интракис знал, что, связанный магией, арканалот не изменит ему.

Кроме того, он был уверен, что отряда Черного Рога будет достаточно — более чем достаточно — для уничтожения трех жриц-дроу и тех, кто — или что — мог сопровождать их. А когда три жрицы будут мертвы, возможно, Вараун действительно вознаградит его.

— Интракис! Интракис!

Ритмичные удары древками в пол становились громче быстрее, переходя в крещендо. Рядом с Интракисом, рыча и исходя слюной, стояли Канидж.[1] и Слотер,[2] его любимые канолоты. Усиливающийся шум возбуждал четвероногих, похожих на собак юголотов — оба были бессловесными, но очень сильными и абсолютно преданными, — и их длинные шипастые языки свешивались из зубастых пастей. Оба рыли когтями землю и тихо рычали.

Интракис потрепал их по огромным, защищенным доспехами бокам.

— Успокойтесь, — сказал он, добавив в голос немного магической силы.

Сила его магии успокоила их напряжение. Канолоты довольно заворчали и заметно расслабились.

Для пущей эффектности Интракис вырядил Каниджа и Слотера в боевые доспехи — грубая черная шерсть их широких спин и мощной груди была скрыта под шипастыми пластинами. Он даже надел доспехи сам, хотя и счел бы личной неудачей, если бы ему пришлось участвовать в рукопашной схватке.

Тем не менее войско было счастливо видеть своего предводителя готовым к войне.

Его легкие, поглощающие магию кольчужная рубаха и шлем, откованные в одной из кузниц Калааса из напитанной магией руды, крайне редкой для Кровавой Расселины, сверкали в огнях желтого шара, освещающего вестибюль. Магический клинок, Волшебная Бритва, с помощью которого он мог творить заклинания и отбиваться от заклинаний других, висел у него на поясе в ножнах из шкуры шипастого дьявола. В колчане на бедре хранились арсенал металлических жезлов и три костяные палочки.

— Интракис! Интракис!

Точно так же, как канолотов, шум возбуждал трупы, из которых были сложены стены Пристанища Мертвецов. Они шевелили руками, таращили широко раскрытые глаза, плоть их сочилась липкой влагой. Руки высовывались из стен, словно норовя дотронуться до него, то ли от волнения, то ли нуждаясь в ободрении.

Канидж повернул свою огромную голову, мимоходом выдернул торчащую из стены руку и сожрал вместе с костями. Увидев, как поживился его брат, Слотер оглядел сложенную из трупов стену, выискивая, нет ли где еще такого же лакомого кусочка.

Его не было. Руки попрятались в стену. В глазах застыл полубессознательный ужас.

Интракис улыбнулся своим любимцам, хотя мысленно прокручивал в голове разработанный им план. Он не смог провидеть ни одну из трех жриц — и не знал почему, — а воплощение Варауна больше ему не являлось. И все же он не осмелился ослушаться приказа Господина В Маске.

Интракис применит простое заклинание, чтобы перенести отряд Черного Рога туда, куда он должен отправиться, — на обожженные, горящие пустоши Равнин Пылающих Душ под сенью города Ллос и Вечной Паутины, — туда он и отправится. Интракис знал, что на этих равнинах нет иных обитателей, кроме пытаемых душ, горящих в небесах над ними, и, может, немногочисленных восьмилапых любимцев Ллос.

— Интракис! Интракис!

Время пришло.

Не говоря ни слова, он толчком распахнул двери и шагнул на высокий балкон, нависший над залом. От приветственных воплей снизу с потолка посыпались хлопья кожи, а стены Пристанища Мертвецов задрожали, как вовремя одного из столь частых в Кровавой Расселине землетрясений.

Он посмотрел вниз, на свое воинство. Шеренги приземистых, похожих на жуков меззолотов смотрели на него снизу вверх красными фасетчатыми глазами. Они стояли на двух ногах, используя остальные четыре, чтобы держать оружие. Их черные щитки были прикрыты пластинами доспехов. Мандибулы тихо пощелкивали. Между ними прохаживались более крупные никалоты, призывая к тишине. При движении под зеленой чешуей похожих на горгулий никалотов перекатывались мускулы. За спинами у них висели огромные топоры. Из мускулистой груди у каждого росло по четыре когтистые руки, а из глянцевой головы торчало по два рога, разумеется черных.

Интракис поднял руки, и сборище затихло. Тишину нарушал лишь плач ветра за стенами. В его воплях Интракис все еще слышал отголосок зова Ллос, хотя и приглушенный: «Йор'таэ».

Интракис не обращал на него внимания, если не считать надежды на то, что ослабление зова означает ослабление Ллос.

Он мысленно повелел магии усилить его голос. Когда он заговорил, его тихо произносимые слова зазвучали в ушах воинов так громко и отчетливо, словно он стоял рядом с ними.

— Мы должны убить жриц-дроу, — сказал он. — И сделать это на глазах у самой Паучьей Королевы.

Ряды всколыхнулись. Все знали, что с Ллос недавно что-то произошло.

Интракис произнес слова заклинания и вызвал к жизни парящее в воздухе изображение Эрейлир Вор. Над изрытой ямами землей висел зеленый туман. Лужи едкой жидкости пузырились, наполняя воздух зловонием. В небе горели в магическом огне души.

За равнинами вырисовывался город Ллос, огромная, кишащая пауками стальная цитадель посреди Вечной Паутины. По нитям паутины сновали миллионы пауков.

По рядам снова пробежало волнение. Без сомнения, кое-кто узнал это место.

Здесь мы будем драться, — объявил Интракис. — Здесь наша добыча.

Вызвав из памяти мысленное изображение, вложенное туда Варауном, он вслух произнес еще одно заклинание, и образы трех жриц появились перед воинами.