О небе и его чудесностях и об аде, Как слышал и видел - Эммануил Сведенборг

449. Я был приведен в бесчувственное состояние относительно телесных чувств, т.е. почти в состояние умирающих, но внутренняя жизнь и размышление оставались при мне, так что я мог постигать и помнить все, что надо мной сбывалось и что сбывается над всяким, восстающим из мертвых. Я чувствовал, что телесное дыхание было почти вовсе удалено, а оставалось одно только внутреннее, духовное дыхание в соединении с самым слабым и беззвучным (tacita) дыханием телесным. Затем биение сердца было приведено в сообщение с небесным царством Господним, потому что царство это соответствует сердцу человека. Я увидел в отдалении тамошних ангелов, и двое из них сидели при моем изголовье. Всякое чувство (affectio) воли было у меня отнято, но мышление и постижение оставались; в этом состоянии пробыл я несколько часов. Тогда окружавшие меня духи удалились, полагая, что я уже умер. Послышался благовонный запах как бы от бальзамированного трупа, потому что при ангелах небесных запах от трупа слышится благовонием*. Почувствовав его, низшие духи не могут приблизиться, этим же средством злые духи отгоняются от духа человека при первом вступлении его в вечность. Ангелы у изголовья моего сидели молча, сообщаясь со мной мысленно. Когда мысли их, таким образом сообщенные, приняты, ангелы знают, что дух человека находится в таком состоянии, что может быть изведен из тела. Они сообщали мысли свои, глядя мне прямо в лицо, ибо таким образом совершается на небесах всякое общение мыслей. Так как во мне сохранялось мышление и постижение, чтобы я знал и помнил, каким образом происходит восстание, то я и чувствовал, что ангелы прежде всего дознавались моих помыслов: думаю ли я, как обыкновенно и другие умирающие, о будущей жизни? В этих-то думах ангелы старались удержать меня, потому что, как мне было сказано после, дух человека при издыхании тела удерживается в последних помышлениях своих, пока не впадет снова в помыслы, свойственные его общим или господствовавшим в мире чувствам и наклонностям (affectio). Мне в особенности дано было постичь и даже чувствовать как бы притяжение или усилие к отрыву внутренних начал моих, т.е. духа моего, от тела и было объяснено, что это делается от Господа и что таким образом совершается воскресение. (*Этим несколько объясняется выражение: умирать в духе святости (mourir en odeur de saintete)

450. Небесные ангелы (ангелы любви), находящиеся при восставшем, не покидают его сами, любя одинаково всякого человека. Но если дух таков, что не может долее пребывать в обществе ангелов небесных, то он сам хочет от них отделиться. Тогда являются ангелы духовные (разума), приносящие ему свет; до этого он мог только мыслить, но ничего не видел. И это было мне показано: казалось, будто ангелы эти, разоблачая левый глаз усопшего, чтобы дать ему прозреть, сдвигали с него пелену к переносью. По крайней мере, так казалось восставшему, но это была одна видимость. Когда ему кажется, что пелена эта снята, то ему видится тусклый свет как бы спросонья, сквозь веки. Этот полусвет мне виделся небесного цвета, но мне после было объяснено, что это не всегда бывает одинаково. Затем как бы нечто мягкое нежно снимается с лица, и вслед за тем вносится духовное мышление. И это снятие с лица есть одна только видимость; это означает, что человек вступает из состояния природного мышления в духовное.

Ангелы крайне внимательно блюдут, чтобы в восставшем не возникало никакой мысли, кроме истекающей от любви; тогда они объявляют ему, что он дух. Коль скоро вновь прибывшему духу дан свет, то духовные ангелы оказывают ему всякие услуги, какие он только может в этом состоянии пожелать, и поучают его во всем относящемся к будущей жизни, насколько он способен понять это. Если же восставший не таков, чтобы желать поучений, то он порывается из сообщества ангелов, но не они сами покидают его, а он от них отделяется: ангелы любят всякого и жаждут служить всем, поучать и возносить каждого к небесам; это их первая услада.

Разобщаясь таким образом с ангелами, восставший принимается добрыми духами, которые также оказывают ему всякие услуги. Но если жизнь его на земле была такова, что он не может пребывать в обществе добрых духов, то он стремится и от них, и это повторяется, пока он не найдет товарищества, которое бы вполне отвечало мирской жизни его. Тут он обретает жизнь по себе и, как ни дивно это, продолжает жить подобно тому, как жил на земле.

451. Это начальное состояние жизни человека после смерти длится только несколько дней. А каким образом человек затем переводится из одного состояния в другое и наконец либо в небеса, либо в преисподнюю, будет вслед за этим объяснено: мне и это дано было познать многими опытами.

452. Я говорил с иными на третий день по кончине их, и все объясненное в н. 449, 450 было уже кончено. С тремя между прочих, которых я знал в миру и которым я сказал, что в это самое время готовятся похороны для погребения их тела, слова для погребения привели их как бы в ужас, и они отвечали, что они живы, а в могилу пусть зароют только то, что служило их земному телу. Они крайне дивились тому, что, живя во плоти, не верили в такую посмертную жизнь, и еще более тому, что внутри церкви почти все живут в таком неверии. Когда не веровавшие в ту жизнь наконец, после смерти, убеждаются, что живут, то бывают крайне изумлены и пристыжены; но те из числа их, которые утвердились в этом безверии, приобщаются к подобным себе и отделяются от верующих. Они обыкновенно присоединяются к какому-нибудь адскому обществу, потому что такие люди также отрицали Божественное (начало) и презирали истины церкви. В какой мере кто закоснеет в безверии относительно вечной жизни, в такой же мере он делается и противником всего, что относится к небесам и церкви.

Человек после смерти является в совершенном человеческом образе

453. Образ духа есть образ человеческий, или дух есть человек даже и по внешнему образу своему. Это следует из всего, что сказано выше, особенно же из тех глав, где говорилось, что каждый ангел сохраняет образ человеческий (н. 73-77), что человек по нутру своему есть дух (н. 432-444), что ангелы небесные происходят от рода человеческого (н. 311-317). Не менее ясно это из того, что человек есть человек по духу своему, а не по телу и что образ телесный придан духу по его образу, а не наоборот, ибо дух облекается в тело по образу своему. Поэтому дух человека и орудует всеми частями и частицами тела и частица его, не управляемая духом или в которой нет духовного деятеля, не жива. В этом всякому легко убедиться хотя бы из того только, что мышление и воля по мановению своему, и вполне, управляют каждой частицей тела и всеми вместе при полном их содействии. А что не содействует, то не есть часть тела и выбрасывается из него как неживое, мышление же и воля (которыми все это творится) свойственны духу, а не телу. Отделясь от тела, дух не является человеку в человеческом образе, и равно невидим для него дух другого человека (до отрешения его от тела) по той причине, что орудие зрения, или глаза, которыми человек видит в мире, - вещественны, а вещественное видит одно только вещественное. Но духовное видит духовное, поэтому когда вещественное око закрыто и устранено от содействия духовному оку, которое становится свободным, тогда духи являются человеку в полном образе своем, т.е. в человеческом; и не только духи из духовного мира, но даже и дух другого человека, покуда он еще в теле.

454. Образ духа по той причине есть образ человеческий, что человек относительно духа своего создан по образу небес, ибо все небесное и к порядку их относящееся вошло в состав (colatta) духа человеческого; поэтому он и способен к приему разума и мудрости. Способность принимать разум и мудрость или способность принимать в себя небеса - одно и то же. Это объяснено там, где говорится о свете и тепле небесном (н. 126-140), об образе небес (н. 200-212), о мудрости ангельской (н. 265-275); также в главах, где говорилось, что небеса по образу своему как в общности, так и во всех частностях изображают человека (н. 59-77) и что такой образ небес есть следствие Божественной человечности Господа (н. 78-86).

455. Все до сих пор сказанное доступно понятию всякого рассудочного человека, потому что он убедится последовательной связью причин и порядком изложенных истин, но человек нерассудочный всего этого не поймет по многим причинам, а главное, потому, что понять не хочет: истины эти противны ложным убеждениям, которые он усвоил себе за истины. А кто понимать не хочет, тот замыкает небесный доступ к своему рассудку, хотя путь этот всегда может быть открыт, лишь бы воля этому не противилась (см. н. 424).

Что всякий человек может понимать истины и быть рассудочным (rationalis), если сам захочет, это было мне доказано многими опытами. Злые духи, став безрассудочными (или безумными) вследствие отрицания в мирской жизни Божества и всех истин церкви и утвердившись в таком безверии, нередко Божественной силой были обращаемы к пребывающим в свете истины. Тогда они понимали все наравне с ангелами, признавали всякую истину и сознавались сами, что все это понимали. Но как только впадали опять в себя, обращаясь к наклонностям (affectiones) воли своей, то ничего не понимали и говорили противное.