Станция-призрак - Анна Калинкина

Кирилл хотел что-то возразить, но тут старик опять заворочался, что-то забормотав. Нина сделала жест — беги! И Кирилл, шмыгнув в полуоткрытую дверь на площадку, спустился по лестнице, стараясь не смотреть на страшный сверток. Все же он нечаянно задел его, и тот полетел вниз, разворачиваясь по дороге. Внизу плеснуло, снова высунулась зубастая голова, послышалась возня, а потом все стихло. Кирилл поежился. Сверху до него долетали кое-какие звуки. Он различил недовольный голос профессора, ему что-то слабо и невнятно отвечала Нина. Потом послышалась брань и вроде бы удары, затем звериный вой, и вдруг Нина дико закричала. Кирилл быстро полез наверх, хотя ржавые ступеньки гнулись под ним, грозя вот-вот сломаться.

Вбежав в комнату, он поскользнулся на чем-то липком. Посмотрел себе под ноги — по полу растекалась лужа крови. Недалеко от входа валялось тело профессора, теперь и вправду без головы, которая откатилась в угол.

— Это Кром, — глотая слезы, пробормотала Нина. — Я сказал; профессору, что ты сбежал, и он начал бить Крома палкой. Токинулся на него, убил и убежал в подземелья. Лучше бы он и меня убил.

Кирилл был потрясен, но понемногу до него стало доходить что путь свободен.

— Нина, теперь мы можем уйти! Давай я возьму Вадика и пойду на станцию за людьми — одному мне тебя не дотащить. Я при веду врачей, они посмотрят, чем тебе можно помочь.

— Как ты не понимаешь, мне нельзя к людям! — отчаянно за мотала головой женщина, глотая слезы. — Даже если я выживу то навлеку беду на остальных. Разве ты не слышал, Рейх подписал нам смертный приговор, а у них не бывает срока давности Рано или поздно меня выследили бы и убили, а заодно и всех, кто в этот момент оказался рядом. Но я не выживу — у меня уже ноги отнимаются.

— Да ну, брось! — с напускной бодростью сказал Кирилл. — Тебе просто нужен уход и нормальная еда. Ты скоро встанешь на ноги.

Нина слабо улыбнулась:

— Нужно кое-что сделать напоследок. Дай мне, пожалуйста вон ту банку.

В углу стояла небольшая банка с плотной крышкой, в которое было проделано несколько дырочек. Кирилл выполнил просьбу глянув мимоходом, что там в банке, — вроде бы, просто немного земли на дне, ничего интересного.

— Отойди чуть-чуть подальше, — попросила Нина и с трудом откупорила банку. На ладонь ей выполз паук размером с фалангу большого пальца, угрожающе приподнял передние лапы и так застыл.

— Ну вот и все, — нежно сказала женщина. — Пожалуйста, по заботься о моем несчастном сыне так, как я тебя просила. И не бойся — паук сдохнет, как только выпустит яд.

До Кирилла еще не успел дойти смысл ее слов, когда она сжала паука в кулаке. Тихо вскрикнула и откинулась на постели. Лицо ее посинело, рука разжалась, и мертвый паук скатился на пол.

— Дура, что ж ты сделала? — потрясенно прошептал Кирилл, но поправить ничего уже было нельзя. Он даже не решился прикоснуться к мертвому лицу, чтобы закрыть Нине глаза, — просто накинул сверху какое-то драное покрывало.

— Мама, — сказал ребенок из клетки.

— Мама спит, — объяснил Кирилл. — Она теперь долго будет спать. А мы с тобой пойдем погуляем. Ты ведь, наверное, никогда отсюда не выходил? А я тебе многоножку покажу.

Ребенок подозрительно смотрел на него. Кирилл снял со стены ключ и отпер клетку. Как ни странно, на этот раз ребенок не стал шарахаться. Кирилл осмотрелся. Свеча все еще горела, освещая мертвое тело профессора и длинный сверток на постели. Тушинец включил фонарик и задул свечу. Звери возились в клетках. Немного поколебавшись, Кирилл стал отпирать клетки, благо ключ подходил ко всем замкам. Пятнистое существо выбралось наружу, другие остались сидеть на месте. «По крайней мере, если они и сдохнут, то не по моей вине». И Кирилл вышел в туннель, ведя мальчика за руку и надеясь, что проклятая лягушка ускакала далеко и не попадется им по дороге.

Глава 12

ВЫБОР

Нюта не сразу поняла, что Кирилла нет на станции. Об этом ей услужливо сообщил Алек.

— Интересно, куда же он делся? — забеспокоилась девушка. — Уйти вот так, ничего мне не сказать — разве так можно!

— Наверное, его не интересовало, что ты подумаешь, — скромно ввернул Алек.

— Да нет, не может быть! Он обо мне всегда помнит. Может, с ним что-то случилось?

— По-моему, рано поднимать тревогу, — рассудительно сказал парень. — Может, он просто отправился на соседнюю станцию знакомых проведать? Он, кажется, очень подружился с тем торговцем книгами.

— Но почему никому не сказал?

И тут в голову Нюте пришла новая мысль. Кирилл мог отправиться вовсе не к торговцу книгами. Был еще один человек, которого он мог навестить. Женщина. Тогда понятно, что сообщать ей об этом Кириллу вовсе не хотелось.

Нюта не стала делиться своими подозрениями с Алеком, но сразу поскучнела и замкнулась. Парень скоро ушел, а она принялась раздумывать.

Собственно говоря, если у нее теперь есть Алек, почему ее должно беспокоить поведение Кирилла? Надо только радоваться за него, если ему тоже удастся найти любящую душу. Почему же ей так больно?

Наверное, пора уже было как-то определиться, но в том-то и беда, что Нюта никак не могла выбрать окончательно. Сейчас Кирилла с ней не было, и она по нему скучала. Он сразу стал казаться гораздо более привлекательным, так что девушка готова была оправдать даже его недостатки. Трусоват немного — так это не трусость, а осторожность. И хорошо, осторожный в новом мире дольше проживет. Скуповат — тоже полезное качество в совместной жизни. Все лучше, чем транжира. И то, что в трудную минуту польстился на чужие пирожки, ему тоже нельзя ставить в укор. Ведь они тогда голодали, и не самым ли важным было выжить любой ценой? Ведь из-за Кирилла Лола и ее подкармливала, а иначе, при такой бешеной работе, Нюта совсем бы ослабела на одном жидком супе. Может, это и есть главное в совместной жизни — делиться всем, что удается раздобыть кому-то из двоих?

В сущности, ничего такого, что нельзя было бы простить, Кирилл не совершил. Он нормальный человек, ценит налаженную жизнь и не любит проблем и трудностей. А кто их любит? Правда, никогда не поймешь, о чем он думает, но, наверное, это от застенчивости. Ведь стоит Кириллу выпить, и он становится куда более милым и разговорчивым. Конечно, чересчур уж он сам от себя тащится, как выражается Алек, но и в этом ничего плохого нет. В конце концов, таких красивых мужчин в метро раз, два и обчелся. Правда, Нюту все еще мучили подозрения на его счет, но эпизод с ножом Кирилл тоже объяснил вполне убедительно.

И, раз на то пошло, он действительно имел повод оскорбиться. Все-таки пересилил себя, среди бела дня бросился разыскивать ее на поверхность, зная, что может столкнуться с ужасным Зверем, да разве с ним одним? Нет, она сама виновата — оттолкнула его, оскорбила глупыми подозрениями, вот он и разочаровался в ней. Возможно, ушел к другой, более сговорчивой. Конечно, Алек никуда не делся, и теперь она может любить его без всяких угрызений совести, но почему-то эта мысль теперь не так радовала.

«Какой-то я моральный урод, — подумала Нюта. — То, что само идет в руки, мне не нужно. Так было с Игорем на Спартаке, неужели и с Алеком повторится та же история? Ну уж нет! Сравнивать обитателя родной станции и жалкого, избалованного сыночка Верховного — придет же такое в голову!» Возле Алека ее словно накрывало теплой волной, она нервничала и краснела. Конечно, он тоже весьма скрытный, а еще любит настоять на своем и вполне способен соврать. Зато он заботлив и внимателен вернее, может быть таким, если захочет. И так похож на Макса! Смешно, но последнее, пожалуй, было в глазах девушки едва ли не главным достоинством. Ей словно бы представлялась вторая возможность наверстать то, что было так безжалостно оборвано судьбой, не успев начаться. С другой стороны, она постоянно замечала между ними разницу — Макс был веселым и беспечным, а Алек — куда более хитрым и расчетливым. Баба Зоя называла таких «себе на уме». Иногда Нюте казалось, что он только притворяется внимательным и ласковым, а на самом деле преследует какие-то свои цели. Но какие у него могут быть цели, — тут же обрывала она себя. — Это смешно!» Конечно, на Алека, наверное, произвела впечатление победа Нюты над Зверем, как и то, что люди теперь превозносят ее на все лады. Но разве можно его за это упрекнуть?

Ночью ей опять приснился странный сон. Будто они с Алеком идут по туннелю, и она чувствует невероятную легкость, какой не было давно. Ноги, пружиня, отталкиваются от шпал. Зрение обострилось так, что она видит в темноте. Обоняние сообщает ей о происходящем — у стены шуршит крыса, а вон там, в норе, притаился зверь, небольшой и неопасный. Она оглядывается на Алека, чтобы поделиться с ним восторгом, радостью жизни. И вдруг замечает, что спутник покрыт серой шерстью, вместо лица у него вытянутая морда, да и движется он на четвереньках. Странно, но ее это совсем не пугает. Алек оборачивается к ней и ухмыляется, свесив из пасти красный язык. Нюта тоже опускается на четвереньки — оказывается, так гораздо удобнее! — и они бегут бок о бок по туннелю, наслаждаясь скоростью и жизненной силой. Вдруг она чувствует теплый вкусный запах и тут же ощущает ужасный голод. А вот и источник запаха — у стены скорчился человеческий детеныш. «Нельзя!» — слабо нашептывает ей внутренний голос. Алек оборачивается к ней, сверкнув глазами. Прыжком вырывается вперед и уже готов схватить добычу, но тут кто-то выступает из темноты ему наперерез. Это Кирилл, лицо его бледно, а в руке нож. Парень с презрением смотрит на Нюту, и она припадает на передние лапы, тихо скуля. У Алека поднимается дыбом шерсть на загривке. Забыв о ребенке, он прыгает вперед… и Нюта просыпается в холодном поту.