Прошлое. Настоящее. Будущее - Константин Анатольевич Крылов

интересная вещь. Казалось бы, мелочёвка – нечто вроде флюгера на крыше государственного здания, какой-то «петушок-гребешок», непонятно зачем нужный. Герб, гимн – ну разве можно сравнить по значимости с зарплатами бюджетников, ценами на нефть, региональным сепаратизмом, и прочими серьёзными экономическими материями?

Однако не всё так просто. Вот представьте себе, что вам нужно спускаться в тёмную страшную пещеру. У вас есть мешок с серьёзными инструментами – лопатка, ломик, тротиловая шашка… И сверху лежит лёгкий несерьёзный фонарик.

А теперь вопрос: без чего вы предпочли бы обойтись в пещере – безо всех этих ломиков и лопаток, или без света?..

Ответили? Вот то-то.

Символы, как известно, нечто «символизируют», то есть «указывают». Это, впрочем, слишком нейтральное слово. «Указывать» можно на то, что и без того видно. Символы же не просто «посылают на», но и освещают вещи, делают их видимыми и понятными. Или, точнее, они освещают пространство, в котором находятся вещи. И если обычное слово похоже на лучик света, то хороший, серьёзный, «большой» символ – это стойка с прожекторами, которые то подсвечивают «символизируемую» вещь сбоку цветными лучами ассоциаций, то направляют на неё безжалостный белый свет точных определений, то окутывают желтоватым светом исторических параллелей… Таково, например, любое «славное имя». Пушкинское «Москва, как много в этом звуке…» (слилось-отозвалось) – это очень точное описание работы символической машинерии.

Теперь задумаемся, зачем и для чего вообще нужны прожектора и указатели. Разумеется, умелая подсветка красивого здания делает его ещё краше, да и указатели, показывающие, как проехать к архитектурному шедевру, тоже не помешают. Тут, разумеется, есть где разгуляться художеству: на эту стену желтый лучик, на эту синий, а вот сюда – голубой. И, разумеется, такую работу можно и нужно делать не спеша, примеряясь и прикидывая – чтобы не напортачить, и добиться максимального эстетического эффекта.

Однако это когда уже есть что освещать. А теперь представьте себе, что никакого здания ещё нет, а есть свежевырытый котлован, в котором идут работы в три смены. Но ведь и тут нужны указатели и прожектора – просто за технической надобностью работать в темноте, ну и чтобы посторонние не ходили по площадке и не стояли под стрелой. Здесь, конечно, не до эстетики – надо обозначить место, на котором идут работы. Хотя бы для того, чтобы на том же месте не начал строиться кто-нибудь другой. Надо внятно и ясно показать – «мы здесь, это наше».

Свежепринятая российская символика ровно за этим и была нужна – для обозначения собственного места.

Причём это было правильное начало. Как уже было сказано, для того, чтобы что-то строить, надо сначала обозначить место стройки.

Теперь посмотрим, что именно было обозначено, и что там собираются воздвигать.

Опять же, предоставим слово оппонентам. Нелюбители гимна-герба-флага говорят нам (и вроде бы справедливо), что красное армейское знамя плохо сочетается с полосатым, а советская музыка – с двуглавым орлом. И что люди с красными флагами в своё время стреляли в людей с флагами трёхцветными, и что коммунистическая символика несовместима с демократической, а имперская – с республиканской. А поэтому, из уважения к исторической правде, надо выбрать что-нибудь одно, а ещё лучше – от всего этого отказаться и заменить чем-нибудь совсем новым. Начать историю, так сказать, с чистого листа. Придумать себе какой-нибудь желто-зелёный стяг, а гимном сделать, скажем, “Lusi in the Sky” [130]. А чё? Красиво, приятно. И никаких тебе лишних ассоциаций. Граждане слушают, смотрят, и довольные расходятся по домам.

Казалось бы, мысль вполне понятная, и даже очевидная. Но стоит посмотреть, как обстоит дело с символикой в других странах, признаваемых всеми за цивилизованные. Возьмём, к примеру, Великобританию – уж в чём – в чём, а в дурновкусии это государство подозревать никто не возьмётся. Возьмём, далее, самый известный английский символ – а именно, флаг, знаменитый «Юнион Джек». Что же там изображено? Если кто помнит, «Юнион Джек» – это восьмиконечный красно-белый крест на синем фоне. На первый взгляд – почти идеальный символ, прямо-таки единый и неделимый даже на графическом уровне. Однако складывался он долго и мучительно. Дело в том, что это три наложенных друг на друга креста. Во-первых, красный вертикальный крест святого Георгия, покровителя собственно Англии. Во-вторых, синий косой крест святого Андрея, покровителя Шотландии, которую долго и мучительно присоединяли к этой самой Англии. И, наконец, красный косой крест святого Патрика, покровителя Ирландии, некогда входившей в состав Соединённого Королевства целиком, а сейчас частично являющейся самостоятельным государством, частично же – в виде Северной Ирландии – оставшейся в составе Великобритании, где всё продолжается и продолжается нечто вроде вялотекущей гражданской войны между сторонниками и противниками британской короны…

То есть на знамени самой респектабельной европейской страны изображены (более того – наложены друг на друга!) три несовместимых символа. Это тебе не «красное знамя, двуглавый орёл», это куда серьёзнее. А ведь никто не говорит, что «Юнион Джек» надо разобрать на части, во имя «исторической справедливости». То есть говорят, конечно – скажем, отмороженным шотландским и ирландским националистам такие мысли в голову, наверное, приходят. Но их мало кто слушает. Ибо – «Славься, Британия, владычица морей!»

И это правильно. Хороший символ. Потому что Соединённое Королевство – это Британия плюс Шотландия плюс Ирландия. Точка. А какие уж там между ними бывали коллизии – это, извините, можно в книжках почитать, там всё написано.

И, точно так же, Россия – это Российская Империя плюс Советский Союз плюс ельцинское недоразумение. Точка. А кто там в кого стрелял и кто кого сажал – про это можно будет узнать в исторических сочинениях по новой и новейшей истории.

Надо сказать, что такой подход для нас, мягко говоря, непривычен. По одной простой причине – всякая новая власть у нас первым делом рушила кумиры власти прошлой, и воздвигала свои собственные трофеи. «По-человечески» такое поведение понятно: кому ж охота смотреть на символы «прошлых режимов». Хочется отречься от старого мира и начать жить сначала – как можно хотеть отречься от отца, наделавшего долгов. То, что в результате придётся остаться без имени-фамилии, в такие моменты как-то забывается, особенно если в дверь стучат кредиторы. А ведь потом родовое имя, даже если очень понадобится, уже не вернёшь. «Проехали». Чечевичная похлёбка, купленная за право первородства, будет отрыгиваться очччень долго.

Итак, мораль. Отрекаться от прошлого – последнее дело, даже если прошлое было малоприятным. Это не значит, что его надо изо всех сил любить. Но признавать его своим прошлым (а не какой-то там байкой про