Достойный любви - Лори Коупленд

— Нет хлеба? — Фионнула оглядела кухоньку. — Ты что, испекла только один противень хлеба?

— У меня муки оставалось только на один противень.

Выбросив осколки в мусорное ведро, она снова села.

— Здесь плохо с продуктами? — вызывающе спросила Фионнула.

— Нет, здесь плохо с деньгами.

На лице Фионнулы можно было прочесть триумф.

— Девочки, разве я вам не говорила, что она еще пожалеет, что оставила мой дом в такой спешке?

— Мама! Милдред уже выпила три чашки чая, а я только одну.

Милдред схватила чайник и под пристальным взглядом Гвендолин вылила остатки себе в чашку.

— Мама!

— Хватит, Гвендолин, чая хватит на всех. — Фионнула пристально посмотрела на Мэгги. — Или его тоже больше нет?

— У меня есть еще немного чая. — Мэгги встала, чтобы приготовить его.

Подавляя зевоту, Фионнула остановила Мэгги:

— Девочки утомлены. Покажи наши комнаты, а завтра мы сытно позавтракаем.

Мэгги взглянула на Вильсона, который в испуге освобождал место для локтей девочек.

— Мне очень жаль, но спать придется на полу.

— Мама! Мама! — в унисон завопили девочки.

— На полу? — Фионнула подняла брови. — Здесь что, нет кроватей? Ты что, живешь в такой бедности, что не можешь себе позволить спать на кровати?

— У нас есть только одна маленькая кровать. Вы можете воспользоваться ею, тетя Фионнула. А мы с Вильсоном будем спать в палатке.

— В палатке Горди?! — воскликнул Вильсон.

Фионнула внимательно посмотрела на него:

— В чьей палатке?

— В палатке одного из шахтеров. Все в порядке, он здесь больше не живет, — торопливо объяснила Мэгги.

— Разве Горди ушел? — удивленно спросил Вильсон. Когда же он ушел? Сегодня, сразу после школы, он видел Горди.

— Надевай пальто, Вильсон. Тетя Фионнула, Гвендолин и Милдред устали.

Собирая все, что может пригодиться для постели, Мэгги устраивала им ночлег.

Когда Мэгги закончила, она надела пальто и зажгла фонарь.

— Здесь вам будет тепло, — пообещала она. Лес прямо за дверью.

Они удивленно переглянулись.

— Вильсон, пойдем. Мы вернемся утром.

— А во сколько завтрак? — спросила Гвендолин.

— Когда скажешь, Гвендолин.

Закрывая дверь в землянку, Мэгги сильнее закуталась в пальто. Ветер усилился, началась метель.

— Ха, — сказал с усмешкой Вильсон. Он прижимал к себе сильнее Джелибин, пытаясь защитить ее от сильного ветра. — Тетя Фионнула проделала весь этот путь, чтобы завладеть шахтой с привидением. Пусть забирает ее, Мэгги, привидение проучит ее.

— Да, — пробормотала Мэгги, — мы проучим ее.

«Завладеть нашей шахтой? Ну, это мы еще посмотрим!»

Согнувшись в три погибели, они брели против ветра по замерзшей земле к палатке Горди, где горел тусклый свет.

Глава 23

— Т.Г., пусти нас!

Мэгги и Вильсон бросились в палатку, Гордон ошарашенно отступил.

— Мне казалось, ты говорила, что Горди ушел, — захныкал Вильсон, глядя обескураженно на Мэгги.

— Я сказала это только для тети Фионнулы.

Глаза Гордона встретились с глазами девушки. Два дня, которые они не виделись, показались им вечностью.

— Тетя Фионнула? — спросил Горди.

— Да, — сказал Вильсон. Его глаза заблестели, а в голосе послышались уверенные нотки. — Она бы нас не отпустила, если бы знала, что Горди здесь.

— Твоя тетя Фионнула не отпустила бы тебя сюда? — озадаченно спросил Гордон.

— Это правда. И она еще хочет, чтобы Гвендолин и Милдред стали совладельцами шахты. Она говорит, что ее адвокат легко опротестует завещание.

Мэгги меряла шагами палатку.

— Кто?

— Гвендолин, Милдред и тетя Фионнула. Что мне делать?

Т.Г. пытался понять, о чем они говорят.

— Ты хочешь сказать, что она написала, что хочет, чтобы Гвендолин и Милдред стали совладелицами шахты?

— Нет, она здесь.

— Здесь, в Колорадо? Ты шутишь!

— Здесь, в землянке. Что мне делать?

Мэгги дрожала, она говорила скорее сама с собой, чем с Т.Г.

— Я знаю, что мы сделаем. Мы перепишем шахту на тебя, Горди.

— Что?

— Да, — промурлыкал Вильсон. — Давай отдадим шахту Горди.

— Она не получит шахту. Я не позволю ей. Мы слишком много сил вложили в шахту.

— Разве я не говорил тебе, что она попробует ее отобрать? — сказал Вильсон.

— Ты пытался сказать об этом, Вильсон. Но я тебя не слушала. Тетя Фионнула не имеет никаких прав на наше наследство. Если бы тетя Сисси хотела, чтобы Гвендолин и Милдред владели ее имуществом, она бы включила их в завещание. Сумасшедшей она не была, напротив, она хорошо знала тетю Фионнулу и пыталась защитить нас. Мы не позволим Фионнуле завладеть шахтой. Мы перепишем шахту на имя Т.Г., а когда она уедет, он перепишет ее обратно.

— Отдадим Т.Г. нашу шахту?

— Не навсегда, только на время, — сказала Мэгги.

— Стоп, — сказал Т.Г. Он не совсем понимал — о чем они говорят, но, если это касалось Проклятой Дыры, он не собирался в этом участвовать.

— Т.Г. — Мэгги остановилась и прямо посмотрела ему в глаза. — Ты должен нам помочь.

— Нет. Я один раз помог — и видишь, к чему это привело.

Его не только перестало удовлетворять бесцельное течение жизни, но теперь он еще и страдал от безысходной любви.

— Горди, я в отчаянии. Тетя Фионнула здесь, и она угрожает опротестовать завещание.

— Да, Горди. Сегодня Хеллоуин, и на пороге нашего дома появилась ведьма.

— Вильсон, — строго проговорила Мэгги. — Ты должен выказывать тете Фионнуле почтение независимо от ее намерений.

— Я говорил о Гвендолин.

— Завещание тети Сисси? — спросил Т.Г., все еще пытаясь угнаться за быстроразвивающимся разговором.

— Да. Тетя Фионнула уверена, что тетя Сисси выжила из ума, когда оставила нам Проклятую Дыру. Она утверждает, что Гвендолин и Милдред были забыты. Она проинструктировала своего юриста опротестовать завещание.

— Отдай ей шахту, Мэгги.

— Отдать мою шахту?

— Нашу шахту, — напомнил Вильсон.

— Отдайте ее, — повторил Т.Г. — Подумай об этом, Мэгги. Что может быть лучше? Отдать ей шахту и все связанные с ней проблемы. Через месяц она бросит ее. И еще какой-нибудь болван начнет претендовать на нее. Потом он тоже бросит ее, и так будет продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь не взорвет эту шахту и не запрет в ней Батте Феспермана навсегда.

— Да, пусть тетя Фионнула владеет шахтой и привидением, Мэгги! — согласился Вильсон.

— Никогда! Мы вложили туда слишком много труда. Я ничего не предприняла, когда она заграбастала деньги мамы и папы. Я не позволю ей забрать последнее, что у нас осталось.