Рецидив - Василий Головачев

Ольга ударила инстинктивно — локтем назад, отпрыгнула. Вернее, ей показалось, что она отпрыгнула, но какая-то сила изменила положение тела, она пошатнулась, потеряла опору и начала падать. Сгруппировалась, опять же — инстинктивно, боевые рефлексы работали без участия мысли, поэтому упала как сжатая пружина, перекатилась мячиком, вскочила, ища глазами противника. Но её снова дёрнули за руку, потом за ногу, и она не смогла удержать равновесие, полетела на пол, успев только подставить ладони и отвернуть лицо.

Прокатиться по полу не удалось, но Ольга всё-таки извернулась, испытывая стыд и унижение, словно ей отвесили пощёчину, снова поднялась, реагируя на крутившуюся вокруг неё тень.

Она занималась рукопашным боем регулярно и не раз принимала участие в ведомственных соревнованиях, но никогда в жизни ей не приходилось сражаться с бойцом такого уровня, какой демонстрировал «птицечеловек». Двигался он так быстро, что Ольга с трудом ловила некое движение вокруг себя, внезапно реализовывающееся в рывок, толчок или удар, предупредить или уклониться от которых она просто не могла физически.

И ещё она поняла подсознательно, не получив губительных травм, что противник с ней играет, как кошка с мышью. Если бы он захотел, справился бы с землянкой за секунды. Но он продолжал кружить, вытаивая из воздуха, прижиматься к ней, ласкать грудь, хватать за руки и ноги, разорвал футболку, и Ольга, испытывая всё тот же стыд, отчаяние и бешенство, лишь отмахивалась, ни разу не зацепив всплески тени, и беспомощно металась по залу, не представляя, что предпринять и как остановить этот унизительный «танец».

Схватка прекратилась внезапно.

В центре зала раздался звон, будто ложка коснулась хрустального бокала.

«Птицечеловек» замер, превращаясь в зримый объект, стремительно переместился к «саксаулу» с зеркалами.

Ольга остановилась, хватая ртом воздух, удерживая руками сползающие с плеч остатки футболки; её забрали прямо из квартиры, босую, в шортах и футболке, а дома она белья не носила, о чём сейчас сильно пожалела.

Одно из зеркал потемнело, в его глубине мелькнули человеческие фигуры.

«Птицечеловек» несколько мгновений присматривался к ним, резко прижимая голову к плечам то слева, то справа, сделал какое-то движение.

В зале появились мужчины в пятнистых комбинезонах.

«Птицечеловек» что-то сказал им, прищёлкивая и посвистывая, унисорги бросились к выходу, исчезли. «Птицечеловек» повернулся к Ольге.

Она гордо выпрямилась, запахивая на груди располосованную футболку, прикусила губу, не собираясь просить пощады, смерила галактоида вызывающим взглядом.

— Наигрался?

— Тарсо! — прочирикал «птицечеловек».

— Сейчас, только губы подкрашу, — с иронией сказала Ольга, сделав реверанс.

«Птицечеловек» внезапно оказался рядом, рванул край футболки, и Ольга, не успев среагировать, оказалась наполовину голой. Опешив, прикрыла грудь руками.

«Птицечеловек» впился глазами в её лицо, мгновенно перехватил руки, развёл в стороны, уставился на грудь. Жёлтые глаза его едва не вылезли из орбит, зрачки в них то сужались, то расширялись, пульсируя, и казалось, он сейчас клюнет землянку хищным носом.

Она вскрикнула, ударила его в пах коленом, не раздумывая, но «птицечеловек» увернулся, успел дотронуться необычайно холодными, как у лягушки, руками до её груди, погладил живот девушки и отскочил, замирая в подобии экстаза, превращаясь в статую, не сводя с неё светящихся расширенных глаз.

— Сволочь! — выдохнула она, снова прикрывая грудь руками, чувствуя кожей тающее прикосновение чужих пальцев.

«Саксаул» в центре зала снова зазвонил.

«Птицечеловек» очнулся, метнулся к нему.

В одном из зеркал замелькали какие-то мечущиеся фигуры, раздались хлопки, похожие на выстрелы, стук, удары, крики.

Ольге показалось, что в глубине экрана мелькнуло знакомое лицо майора Одинцова.

— Макс?! — прошептала она недоверчиво.

«Птицечеловек» стремительным призраком метнулся к стене зала, произвёл какие-то манипуляции, вернулся к пленнице вооружённый «бластером» (она узнала это оружие) и короткой металлической палкой с заостренным концом, похожей на копьё. Направил острие палки в лицо землянки.

— Клин-кли!

— Засуетился? — презрительно усмехнулась Ольга. — Сейчас тебя отблагодарят за гостеприимство.

— Клин-кли! — резко прокричал «птицечеловек», ткнув острием копья ей в глаз, так что она едва успела отскочить.

— С ума сошёл, урод?!

— Клин-кли! — Копьё стало снова приближаться к лицу девушки.

— Дрянь! — Ольга вынуждена была отступить и, повинуясь выпадам копья, направилась к лопнувшей стене, в образовавшийся проход.

Перед тем как окунуться в темноту коридора, она кинула взгляд на «саксаул» с двумя десятками зеркал-экранов и успела увидеть, как Максим гонит по коридорам здания псевдолюдей в пятнистом.

Вышли к лифтам.

«Птицечеловек» прочирикал своё «клин-кли», загнал Ольгу в ажурный стакан лифта, влез сам.

Стенки кабины заволокло дымом, лифт провалился вниз, разгоняясь — по ощущениям — до безумной скорости, и почти мгновенно остановился.

— Клин-кли!

— Поняла уже. — Стиснув зубы, по-прежнему полуголая, прижимая ладони к груди, Ольга выбралась из лифта.

Помещение, где стояли колонны лифтов, было треугольным, а его стены походили на терминал банковского сейфа со множеством прямоугольных ячеек, оказавшихся дверцами выдвижных ящиков.

«Птицечеловек» выдвинул один из них, достал коричневый блестящий свёрток, протянул Ольге.

— Такль-че!

— Не возьму! — отказалась она.

— Такль-че! — Галактоид тряхнул свёртком, и тот развернулся в подобие блестящего балахона со множеством чешуй. — Чко!

Остриё копья угрожающе нацелилось ей в глаз.

Она загнала гнев поглубже, взяла балахон, примерила, отвернувшись, попыталась надеть через голову.

Балахон вдруг ожил, сам собой скользнул по плечам вниз, так что она вскрикнула от неожиданности, оказавшись завёрнутой в саван без рукавов и штанин. Больше всего балахон теперь напоминал смирительную рубашку.

Ольга прикусила губу, сверкнула глазами.

— Ну и как я пойду?

«Птицечеловек» коснулся её плеча ладонью.

Балахон затрещал, чешуи на нём встопорщились, превратились в «вороньи перья».

Ольга почувствовала, что может шевелить руками и ногами, невольно посмотрела вниз.

Балахон перестал играть роль смирительной рубашки, жидким слоем обтянув тело и став как бы второй кожей. Ладони и ступни ног при этом тоже оказались покрытыми «перистой тканью», отчего создавалось впечатление, что на руки надели перчатки, а на ноги — гамаши. Но тут уж ничего поделать было нельзя, инопланетный «скафандр» не подчинялся мыслям землянки.