Пьянящий аромат - Патриция Кэбот

— Мисс Макдугал, — поправила Пегги, — если вы не против.

Даже не взглянув в ее сторону, он отмахнулся от замечания. Подошел к окну, постоял, откинув лилово-розовую штору и вглядываясь в черноту зимнего вечера.

— Я хочу извиниться за то, что произошло сегодня с Джереми, — произнес в окно Эдвард. — Во всем виноват я один.

— Не вы один. — Пегги не смогла скрыть усталость, которая прозвучала в ее голосе. — Мне следовало уделять ему больше внимания.

И вновь Эдвард пропустил ее слова мимо ушей.

— Чепуха. Это полностью моя вина. Я и не думал, что он настолько чувствителен. Я почти ничего не знаю о десятилетних мальчишках…

— Как, впрочем, ни о ком другом, — мрачно пробурчала Пегги.

— Простите? — Он наконец посмотрел на нее. В его глазах отражался огонь камина. — Что вы сказали?

Пегги протянула руки к огню и без тени сомнения ответила на его взгляд.

— Сказала, что вы и обо всех остальных почти ничего не знаете.

— Что это должно означать? — Его тон был довольно резким.

— Это означает, — Пегги надменно тряхнула своими роскошными волосами, — что я считаю вас никудышным знатоком людей!

— Вот как?! — Эдвард был скорее удивлен, чем раздосадован. — Вы опять имеете в виду виконтессу?

— Не только виконтессу, — сказала Пегги. Она вскочила с кресла и повернулась к нему, вздернув подбородок. — Вы хоть имеете представление, насколько бесстыдны ваши так называемые друзья? Они самые невоспитанные люди из всех, кого я имела несчастье встречать. Я потрясена, совершенно потрясена тем, что происходило здесь, в Роулингз-Мэнор, а я не из тех, кого легко удивить.

— В самом деле? — Губы Эдварда дрогнули в насмешливой улыбке. — Вы, видно, в своем негодовании не успели хорошенько познакомиться с большей частью наших гостей…

— Потому что я никак не ожидала, что здесь меня будут тискать на ходу, как простую служанку!

Пегги буквально выкрикивала каждое слово, так сильно она разъярилась. Неожиданно девушка потеряла над собой контроль и заколотила кулачками по груди Эдварда Роулингза.

— С момента моего приезда сюда только слуги обращаются со мной вежливо! — объявила Пегги. — Вы, кажется, решили, что я своего рода игрушка, предназначенная исключительно для ваших плотских развлечений.

Эдвард медленно закрыл и открыл глаза. Он прекратил мерить шагами комнату и теперь стоял совершенно неподвижно, глядя на Пегги с недоверием, которое отчетливо читалось на его лице. А она не унималась:

— Ну так вот, для вашего сведения, Эдвард Роулингз, мне это не нравится! Вы забыли, что я выросла в доме священника, мне отвратительны блуд и разврат. Я не верю, что вы позволите, чтобы такие вещи продолжались под крышей вашего дома, особенно сейчас, когда здесь живет впечатлительный ребенок, который до сегодняшнего дня боготворил вас. — Пегги продолжала свою обличительную речь, не позволяя Эдварду вставить ни слова. — Я не ожидала, что здесь, в поместье, окажусь среди тех, кто подвергает остракизму едва знакомых людей, бросает кусочки фруктов в вырез женского платья и рассказывает пошлые истории в присутствии молодых дам…

Эдвард поднял руку, выражение его лица было вовсе не злым.

— Достаточно, — тихо сказал он. — Я все понял.

Но Пегги не собиралась отпускать его так легко.

— Вы, видимо, не понимаете, что поведение ваших гостей является вашей характеристикой, и, добавлю, нельзя сказать, что очень лестной. Люси, моя Люси, только что пожаловалась, что не сомкнула ночью глаз из-за хлопанья дверями и скрипа кроватей, и все это происходило у вас под носом…

— Пегги…

— Разве вы не видите, что, за исключением Гербертов, все эти люди просто используют вас? Вчера за обедом они обсуждали, сколько стоит каждое блюдо, которое подано на стол, их больше ничего не интересовало, кроме того, какого качества в Роулингзе фарфор, одеяла, лошади. Вы даже не нравитесь им, Эдвард. Им нравится, что вы позволили им злоупотреблять вашим гостеприимством. Миссис Прейхерст рассказала мне, что кто-то прошлой ночью даже забрался в погреб с шампанским и украл три бутылки, а одного из сыновей графа Дерби застали, когда тот пытался обесчестить прачку…

— Достаточно! — Эдварду пришлось крикнуть, чтобы прорваться сквозь этот поток слов. Девушка мгновенно умолкла, но по-прежнему стояла со сжатыми кулаками и тяжело дышала. Она вызывающе смотрела на Эдварда, зеленые глаза лучились гневом.

— Ну? — возбужденно спросила Пегги, видя, что он просто стоит и глядит на нее со странным выражением лица. — Разве вам нечего сказать?

Эдвард, вместо того чтобы накричать в ответ, задумчиво усмехнулся, глядя на нее сверху вниз. Пегги совсем не такой ожидала реакции и нервно потерла одну голую ногу о другую. Она предпочла бы вспышку ярости этому загадочному поведению.

— Вы знаете, — тихо проговорил Эдвард, — что так откровенно меня не отчитывали уже двадцать лет? И последний раз это случилось именно в этой комнате? — Он прыснул. — Хотя должен заметить, что моя мать никогда не носила соблазнительных халатов вроде того, что на вас…

Пегги посмотрела на себя. Господи! Она совсем позабыла, что на ней пеньюар, который дала Люси! Какого черта она делает, может, развлекает джентльмена в своем будуаре, одетая в ночную одежду? Если бы это увидела миссис Прейхерст, она, наверное, лишилась бы чувств!

— Прошу меня извинить, — сказал Эдвард, прерывая самобичевание, которым занялась Пегги, — за все неудобства, которым вы подверглись в стенах Роулингза.

Хотя его глаза были в тени и по ним ничего нельзя было прочесть, по звучанию его голоса девушка поняла, что он говорит искренне.

— Я знаю, что вас оскорбили и я, и некоторые из моих гостей, и хочу, чтобы вы знали: такое больше не повторится.

Пегги скептически вздернула бровь, но ничего не ответила. Ее удивила капитуляция Эдварда, и вместе с тем его покорность показалась ей подозрительной. Он не отрицал ни одного из обвинений, включая направленное непосредственно против него: что Пегги для него всего лишь игрушка. Может, он так о ней и думает?

— Ну как? — Эдвард вышел из тени, и Пегги увидела, что точеные черты его лица превратились в маску раскаяния. — Я прощен? — Он так походил на Джереми, когда тот ластился к тетушке, нашалив, что девушка рассмеялась.

— Ну и ну. — Она покачала головой. — В этом все Роулингзы. Даже не знаю, что со всеми вами делать.

— Означает ли это, что вы будете на балу? — Эдвард сделал еще один быстрый шаг в ее сторону.

Она не сказала бы, что на его лице проступила тень нетерпения, но в нем определенно появилось что-то, чего не было раньше. Хотя, может, ему просто не терпелось приступить к обеду…