Путешествия вокруг света - Отто Коцебу

Таково повествование короля, за справедливость которого я могу ручаться только в том, что Камеамеа в самом деле дает преимущества каждому европейцу с хорошим поведением, поселяющемуся у него, и что он вообще известен как честный и прямодушный человек. Шеффера лично я не знаю, но впоследствии узнал, каким образом он попал на Сандвичевы острова. Он служил доктором на корабле «Суворов» Российско-американской компании, который в 1813 г. был отправлен под командой лейтенанта Лазарева из Кронштадта в Ситку; там командир судна оставил его, решась совершить обратное плавание в Россию без доктора. Баранов, главный правитель всех российско-американских поселений, который имеет обыкновение пребывать на Ситке, принял Шеффера под свое покровительство и отправил его на Сандвичевы острова, но неизвестно с какой целью. Я клялся Камеамеа, что дурное поведение Шеффера нельзя приписывать воле государя императора, не возлагающего никогда на своих подданных ни малейшего несправедливого поручения, но что из-за чрезвычайной обширности империи чьи-либо дурные поступки не могут быстро становиться ведомыми его величеству; в тех случаях, когда становится известным о таком поступке, то он не остается без должного наказания. Уверение мое, что государь император отнюдь не имеет желания овладеть островами, до такой степени его обрадовало, что они и все присутствующие стали пить за здоровье его императорского величества; он сделался еще искреннее прежнего, и мы поистине не могли желать более приятного хозяина.

Королева Кахуману

Рисунок художника Л. Хориса

С удивительной для его лет живостью он вел разговор, спрашивал нас о России, и на получаемые ответы делал свои замечания, которые, однако, Кук не всегда мог переводить, поскольку они делались особенными свойственными овайгийскому языку выражениями; я заметил, что замечания короля должны быть довольно остроумны, ибо его министры нередко громко смеялись. Одна из жен Камеамеа, проходя мимо шалаша, приветствовала меня у дверей, но войти не смела, поскольку здесь была трапеза короля. С его позволения мы предприняли прогулку в сопровождении Кука, нам был дан почетный караул из пяти нагих солдат.

Мы посетили любимую жену короля, Кагуману, о которой упоминает Ванкувер, встретили у нее двух других жен и были приняты дружелюбно. Дом Кагуманы очень красив и внутри отменно чист; пол, на котором все трое сидели по-азиатски, был покрыт тонкими, искусно сплетенными циновками; сами они были закутаны в тончайшую здешнюю материю. Кагумана сидела в середине, а по сторонам две другие жены; они пригласили меня сесть на пол напротив них, задавали мне разные вопросы, на которые я отвечал через Кука. Между тем подали несколько арбузов; Кагумана, соблюдая учтивость, сама разрезала один арбуз и поднесла мне кусок. Главнейшее занятие королевских супруг состоит в том, что они кушают, курят табак, расчесывают волосы и отгоняют мух опахалами. Один Камеамеа не курит табак, но этот обычай так распространился на Сандвичевых островах, что младенцы курят прежде, чем научатся ходить, а взрослые неумеренны в курении табака настолько, что часто падают в обморок и нередко даже от того умирают. Табак, привезенный сюда европейцами, выращивается с большим попечением и сделался здесь природным растением; он чрезвычайно крепок, и запах его весьма приятен. Здешние жители не пользуются чубуками, но трубки, которые по местному обычаю висят у них всегда на боку, составляют часть королевского украшения; они сделаны из черноватого дерева, величиною в самую большую пенковую трубку, и оправлены медью; такие трубки могут иметь только богатые люди. Кагумана закурила трубку и с большим наслаждением глотала даже дым, выпускала его через ноздри и, когда дошла почти до бесчувственности, то подала трубку мне; я, поблагодарив ее за учтивость, отказался; удивляясь моей европейской глупости, отдала она трубку своей соседке, которая, покурив, передала третьей королевской супруге; выкуренную трубку набивали вновь, и она опять переходила из рук в руки.

Второе занятие дам состоит в уборке волос, коротко остриженных; только над самым лбом оставляют они волосы длиной дюйма в два, намазывают их каким-то белым клейким составом и зачесывают вверх; такие белые, как снег, лучи, торчащие над темносмуглым лицом, придают ему весьма странный вид. Все три королевы были очень высокого роста, чрезвычайно дородны, имели каждая лет более пятидесяти от роду и, кажется, никогда не были красавицами. Наряд их отличался от наряда прочих дам тем, что они имели на себе несколько шелковых платков. Перед дверьми сидела на циновке дочь короля, довольно красивая; позади нее стоял мальчик и держал над ее головой шелковый зонтик для защиты от солнечных лучей, два других мальчика отгоняли мух пучками красных перьев; вся группа представляла довольно приятное зрелище.

Внутренний вид дома сына Камеамеа I на Сандвичевых островах

Рисунок художника Л. Хориса

Когда я хотел встать, то Кагумана удержала меня и начала с большим участием осведомляться о Ванкувере (по той именно причине, что он, прибыв сюда, застал Камеамеа в раздоре с Кагуманой и примирил их). Известие о его смерти, казалось, ее опечалило.

Оставив супруг короля, мы посетили его сына. Кук рассказал мне, что этот принц, будучи наследником престола, вступил уже во все права, состоящие в исполнении важнейших табу [16]. Камеамеа установил это по политическим видам, чтобы по его смерти не произошел какой-либо переворот; коль скоро сын совершает важнейшее королевское табу, то особа его делается священной, он вступает в союз с жрецами и никто не дерзает оспаривать престол. Принц, вступая в права родительские, получает наименование Лио-Лио, т. е. собака всех собак; таковым нашли мы его на самом деле. Мы вступили в довольно опрятный шалаш, в котором Лио-Лио, высокое, весьма дородное нагое создание, лежал распростертый на брюхе и с трудом поднял голову, чтобы взглянуть на своих гостей; вокруг него сидели несколько вооруженных ружьями нагих солдат, которые стерегли это чудовище. Молодой прекрасный сандвичанин отгонял от него мух пучком красных перьев; я скорее его принял бы за королевского сына по приятным чертам лица и по благородному обращению. Камеамеа, прославившемуся мудрым правлением и положившему основание развитию и просвещению своего народа, надлежало иметь наследника, который ревностно и благоразумно продолжал бы начатое родителем дело. Для мореплавания было бы весьма важно, если бы просвещение на Сандвичевых островах достигло степени европейской образованности. Англичанам, принявшим эти острова под свое покровительство, надо было бы заблаговременно заботиться, чтобы Камеамеа имел благоразумного преемника и чтобы предотвращен был всякий переворот. Камеамеа заслуживает, чтобы ему был воздвигнут памятник. Наконец, «собака всех собак» поднялся с крайней неповоротливостью и, зевая, вытаращил на нас глаза, выражающие одну глупость и невежество. Казалось, что шитье на моем мундире ему понравилось, ибо он обстоятельно говорил об этом с некоторыми окружающими его нагими камергерами. Я не мог узнать, сколько ему от роду лет, такого счета здесь не ведут; с виду ему казалось около 22 лет; его безмерную дородность я приписываю лежачему образу жизни.