Клич Айсмарка - Стюарт Хилл

Однажды, бодрым и ясным утром, Фиррина с таром выехали на широкую равнину возле городских стен. Там уже ждала армия снежных барсов и отборные конные отряды Айсмарка и Гиполитании. Всадники благоразумно держались на почтительном расстоянии от барсов и притом с подветренной стороны, но многие лошади все равно пугливо фыркали.

Фиррину, как обычно, везли в санях вервольфы. Оказавшись между всадниками и барсами, на равном расстоянии от тех и других, королева выбралась из саней и отправила упряжку обратно в город.

Повинуясь ее знаку, один из грумов вывел ее боевого скакуна. Фиррина медленно пошла коню навстречу, позвала его по имени и подбодрила: мол, иди, не бойся. Потом взяла из рук грума повод и подождала, пока огромный боевой жеребец принюхается. Тогда девочка угостила его яблоком и подвела к Тараман-тару.

— Так вот что это за животные, которых вы называете лошадьми, — сказал владыка барсов. — Неустойчивые они какие-то… И трусливые.

Погладив благородный изгиб лошадиной шеи, Фиррина ответила:

— Это Осдред, мой боевой конь. Айсмаркская конница разбила отряды вервольфов в битве у Волчьих скал, а в другом бою прогнала пиратов с наших берегов. Но обычных лошадей и правда легко напугать, а иногда и обратить в бегство. Другое дело — обученные боевые кони. Я покажу…

Фиррина проворно запрыгнула в седло, привстала в стременах, выхватила меч и издала боевой клич рода Крепкой Руки. В тот же миг конь свирепо заржал и встал на дыбы.

Тар медленно кивнул, но ничего не сказал.

— Ну же, рычите, бросьте ему вызов! — крикнула Фиррина. — Сделайте вид, что хотите напасть!

Тараман оглушительно зарычал и поднялся на задние лапы. Жеребец бросился вперед, зафыркал, бесстрашно следуя командам Фиррины, которая направляла его навстречу барсу, размахивая в воздухе мечом.

Потом она отступила назад и стала ждать, что скажет тар.

— Не зверь, а сплошное противоречие, — заявил тот по размышлении. — Воин, а в душе кроток. Ест траву, а в сердце — охотник. Посмотрим, что могут другие.

Фиррина кивнула и поскакала к выстроившимся всадникам, которые с интересом наблюдали за первой встречей лошади и снежного барса. Подъехав ближе, королева пронзительно закричала, и воины бросили коней в галоп навстречу барсам. Огромные кошки грозно зарычали, не отступив ни на шаг, но в последний момент Фиррина описала мечом дугу, и конница, повинуясь ее сигналу, отклонилась в сторону и вернулась туда, где ждал тар.

— Достаточно, — сказал владыка барсов. — Ваши кони и вправду умеют воевать, и моя армия с гордостью будет сражаться бок о бок с всадниками.

Фиррина с улыбкой кивнула, затем спешилась и начала обсуждать с Тараманом, как лучше научить их войска действовать сообща.

Остаток дня ушел на знакомство лошадей и барсов. Каждого боевого коня по очереди подводили к подданным Тараман-тара, и те, по совету Фиррины, давали себя обнюхать, выказывая дружелюбие. И к тому времени, когда короткий зимний день начал клониться к закату, замысел королевы был воплощен: ей удалось выстроить свое войско так, чтобы всадники чередовались с гигантскими кошками. Врагу предстояло отведать все сразу: мечи и копья, клыки и когти.

Когда же солнце окрасило снег багрянцем, по приказу Фиррины и тара новая объединенная гвардия пустилась легким галопом. Постепенно барсы и кони прибавляли ходу и скоро мчались по снегу во весь опор. Снежные барсы призывно взрыкивали, лошади ржали, солдаты пели песню о победах Айсмарка.

От радости Фиррина громко засмеялась.

— Да имперцы побегут, едва нас заслышат! — крикнула она Тараману, который грузно бежал слева от ее лошади.

— Надеюсь, что нет, — отозвался он. — Я предпочитаю столкнуться с противником лицом к лицу!

Позже, когда над заснеженными полями поднялась луна, смешанная колонна из лошадей и барсов торжественно направилась обратно в город. Кошки и люди пели строевые песни, не обращая внимания на столпившихся вдоль дороги горожан, которые провожали их взглядами, полными восторга и надежды.

Глава 22

Имперские знатоки погоды обещали по меньшей мере неделю затишья, а поскольку за каждый день ошибки им полагалось по двадцать плетей, Сципион Беллорум был склонен им поверить. Погода и правда стояла неплохая, даже приятная: чистое голубое небо и трескучий мороз. Отличная погода для верховой езды.

Великий полководец вел на завоевание Айсмарка двадцать тысяч конных воинов и восемьдесят тысяч пехотинцев — лучников, щитоносцев и мушкетеров. Кроме того, в хвосте колонны следовала батарея из ста пушек и целая свора инженеров, плотников и слуг. На этот раз промашки не будет. За те двадцать лет, когда имперской армией командовал Сципион Беллорум, она практически не знала поражений. Разгром первой волны вторжения был исключением из правил. И главнокомандующий не собирался его повторять.

Разведчики уже доложили, что поблизости нет и следа армии противника и ближайший город защищает лишь сброд из ополченцев. Решение напрашивалось само собой: захватить поселение и устроить там штаб, чтобы подготовиться к предстоящей кампании. Обученные и превосходно оснащенные войска Полипонта протаранят стену, и уже через два, в худшем случае через три дня имперская армия закрепится в городе. Позже туда придут караваны с провизией, и к тому времени, когда растают снега, все будет готово к началу войны.

Полководец ехал, небрежно придерживая повод одной рукой; его сапоги были начищены до блеска, стремена сияли позолотой. Несмотря на холод, Беллорум ехал с непокрытой головой, свято веря, что любой из его солдат узнает его и так. И в самом деле, его худощавый подтянутый силуэт в армии знали все, даже конюхи. Этот человек с коротко стриженными седыми волосами, светло-голубыми глазами и тонким ястребиным носом приводил их к победе за победой. И он же мог повесить, высечь или продать в рабство любого из них, если ему покажется, что подчиненный дал слабину. Таков он, Сципион Беллорум, главнокомандующий имперской армии, тот, кому не может ни в чем отказать даже сам император.

Однако, как оказалось, Беллорум ошибся больше чем на неделю. Десять дней защитники удерживали город, хотя стенобитные орудия в нескольких местах пробили в стенах огромные бреши. Вот и сейчас на глазах у полководца его отряды отхлынули прочь от пролома. Это была уже третья провалившаяся атака за последние несколько часов. Терпение Беллорума подходило к концу.

Вдобавок три дня назад погода испортилась, и он потерял несколько полков, которые опрометчиво отправил укрепиться в столице Айсмарка. Из-за внезапной метели, заставшей войска в пути, риск не оправдался. А ведь полководца считали баловнем судьбы. Обычно он укреплял позиции, прежде чем двигаться дальше, но тут не устоял: уж слишком легкой добычей казался брошенный Фростмаррис, пока дороги не были заметены снегом. Был шанс захватить город без борьбы и тем самым практически выиграть войну.

Но на сей раз удача отвернулась от Сципиона Беллорума. А тут еще, как назло, похолодало и зарядили снегопады. Лагерь под стенами осажденного города превратился в царство смерти — многие солдаты замерзли насмерть, многие получили обморожения. Полководец приказал взять Инглсби любой ценой. На кону стояла уже не только честь империи, но и само существование его армии. Еще несколько недель в палатках — и все войско Беллорума попросту вымерзнет.

— Полковник Марцелл, это ведь, кажется, ваш полк? — спросил Беллорум, глядя, как нападающие отступают после неудачной попытки ворваться в город через брешь в стене. Его резкий голос напоминал свист ветра, летящего над обледеневшей землей, и те, кто слышал эти слова, задрожали не только от холода.

Один из стоявших поодаль офицеров неловко подковылял к главнокомандующему.

— Да, командир. Но они в невыгодном положении: им неизвестно расположение улиц. А эти дружинники крепки, как задубевшая на морозе шкура.

— Вы хотите сказать, что они крепче имперских солдат? — тихо переспросил полководец.

— Э… нет, командир. Но они сражаются за свои дома и жизни своих близких. Им некуда отступать.

— Полковник Марцелл, вам и вашим солдатам тоже некуда отступать, если вы хотите дожить до весны и не быть повешенным за недостаток рвения. Вы сейчас же перегруппируете уцелевших и поведете их в новую атаку. Лично. И даже не думайте об отступлении. Или мне принесут ваш бездыханный труп, или вы вернетесь с победой во главе ликующего войска. Приказ ясен?

Марцелл отсалютовал и отправился к остаткам своего полка, который защитники продолжали вытеснять за пределы стен. Беллорум тем временем приказал еще раз обстрелять город, чтобы занять защитников, пока он собирает подкрепление.

Четверть часа спустя полк перегруппировался и снова ринулся в пролом. Одновременно другие имперские отряды ворвались в город через главные ворота и три пролома по периметру крепости.