Убийство на острове Фёр - Анна Йоханнсен

— Вы угрожаете нам?

— Нет, напротив. Пожалуйста, передайте Мартину, если его увидите, что мы расследуем все версии. Если он невиновен, то мы это докажем.

Раймерс ничего не ответил, но, похоже, потерял некоторую долю своей уверенности.

— Мы должны проверить обувь Мартина, которую он носил в последнее время, — продолжила Лена. — Кроме того, мне нужна его фотография.

— Чтобы опубликовать в газете? — с подозрением спросил отец.

— Нет, мы вообще не можем сделать этого без согласия прокурора. Нам нужна фотография Мартина, чтобы показать свидетелям. Это поможет доказать его невиновность.

— Что еще?

— Еще я бы хотела обыскать его комнату, — сказала Лена. — Это также может помочь снять с него обвинения.

— Или наоборот, — парировал Раймерс с каменным выражением лица.

— Если вы убеждены в невиновности своего сына, то не понимаю, в чем проблема.

— Если вы собираетесь повесить на Мартина убийство Марии…

— Ганс, я уверен, что старший комиссар никогда бы так не поступила, — вмешался Клаас Фокке, впервые за время разговора открыв рот. — Если Мартин не имеет отношения к убийству, то ему ничего не грозит.

Некоторое время Раймерс молчал, потом встал, вышел из кухни и вернулся с фотографией сына.

После этого Лена сфотографировала подошвы четырех пар обуви и вместе с Беном обыскала комнату Мартина. Там не нашлось ничего, что указывало бы на его вину: ни наркотиков, ни писем от Марии. Ни компьютера, ни ноутбука у Мартина не было, а телефон он, видимо, взял с собой. Лена еще из Дагебюлля связалась со специалистами и попросила отследить местонахождение телефона. Как только Мартин включит телефон, те узнают, где он.

Во время обыска Ганс Раймерс стоял в дверях и молча наблюдал за происходящим. Весь его вид кричал о том, как сильно его мучает осознание того, что сын подозревается в таком ужасном преступлении. За пол дня он словно постарел на несколько лет. Лена попыталась отключить эмоции, но у нее ничего не получилось. Ей было жаль Ганса Раймерса, и она надеялась, что в ходе дальнейшего расследования удастся выяснить, какую роль сыграл в деле его сын. Пока казалось, что все ниточки ведут к нему.

Была уже половина пятого, когда они вернулись в машину. Лена решила встретиться с госпожой Гердес завтра и поехала обратно в участок.

— Как твои успехи? Что-нибудь нашел? — спросила Лена у Йохана, войдя в конференц-зал.

— Я досмотрел записи с камер, — ответил он. — И пробил часть машин, которые показались мне подозрительными. Оставшиеся проверю завтра.

— Значит, совпадений нет? — спросил Бен, войдя следом за Леной.

— Не уверен. Я сосредоточился на мужчинах, которые ехали одни. По записям с камеры идентифицировать человека трудно. — Йохан указал на лежащий на столе список. — Сюда я выписал номера машин, которые находились на острове и в период изнасилования, и в период убийства. — Он указал на другой список. — А сюда — которые находились на острове только в один из интересующих нас периодов.

— Звучит основательно и систематично, — сказал Бен. — Хорошая работа, Йохан.

— Согласна, — добавила Лена. — Поиски Мартина Раймерса продолжаются?

— Да. — Йохан указал на фотографию, которая Лена держала в руке. — Отправить фотографию в управление? А то фотографии в паспорте уже несколько лет.

— Нет. Я пообещала отцу, что эту фотографию мы не будем использовать для поисков.

— Что за такая странная сделка?

— Все в порядке, Йохан, — вмешался Бен. — Только так мы могли получить фото.

Йохан демонстративно закатил глаза, выключил проектор и спросил:

— Кто-нибудь хочет пива?

Когда ни Бен, ни Лена не ответили, он пожал плечами:

— В таком случае желаю вам приятного вечера.

— Ты поедешь на Амрум? — спросил Бен, когда за Йоханом закрылась дверь и они с Леной остались одни.

— Бен, то, что случилось вчера, было…

— Я понял, что это было. Мы есть и останемся просто друзьями. Хорошо. Учитывая, на какой стадии сейчас расследование, мы с ребятами пробудем на острове дня два, не больше. Я хотел пригласить тебя на ужин.

Заметив взгляд Лены, он обезоруживающе поднял руки.

— Торжественно клянусь, что не буду предпринимать никаких поползновений на твою честь. Ни взглядов, ни поцелуев, ничего.

— Я хотела еще раз просмотреть документы по делу. Я пока не знаю, поеду на Амрум или нет. Спасибо за приглашение, но…

— Подумай над этим. Мой номер у тебя есть. — Бен встал и добавил: — До скорого. Или до завтра.

Лена проводила его взглядом. Найти столик в ресторане в воскресенье вечером — задача непростая. Неужели Бен забронировал столик заранее? Она невольно улыбнулась. Вот псих. Но он, похоже, говорил серьезно. Смогут ли они дружить после того, что между ними было? Почему бы и нет? Лена не хотела терять Бена. И все же соглашаться на приглашение казалось не совсем правильным. В будущем они еще не раз встретятся. Работа часто приводила Лену во Фленсбург.

Она позвонила Эрику. Тот ответил после первого же гудка. Она рассказала о том, какой у нее был безумный день, рассказала о сбежавшем юноше, о беседе с его отцом и записях с камер.

Эрик проявил полное понимание, узнав, что Лена хочет еще раз просмотреть записи, и выразил надежду, что она приедет завтра. Несмотря на спокойный голос, Лена ощутила в его словах разочарование. Какое-то время она была в шаге от того, чтобы все бросить и побежать на последний паром.

После разговора она со вздохом встала, взяла маркер, пододвинула к себе вайтборд и принялась писать на нем имена фигурантов дела. Потом соединила имена стрелками. Мария оказалась в центре, ее сестра — слева, родители — справа. От родителей шла стрелка к Раймерсам, отцу и сыну. Справа от Раймерсов стояли имена членов общины. Лена некоторое время размышляла о том, куда поместить Лизу Беренс. Сначала она стояла рядом с Марией, а потом — между Марией и Мартином. Ева Брааш, учительница, играла в жизни Марии важную роль. Как и классный руководитель Ларс Вайсдорн. Сначала Ева стояла совсем рядом с Марией, но потом Лена зачеркнула ее и поставила чуть ниже. Классный руководитель встал между Марией и Энно Брандтом и другими одноклассниками.

Сделав шаг назад, Лена придирчивым взглядом оглядела творение рук своих и начала чертить пунктирные линии, изображая связи между этими людьми.

Связь с родителями была нарушена. Лена перечеркнула ее одной линией и, поразмыслив, добавила вторую.

Связь с Иоганной сохранилась, но… последние несколько недель сестры практически не общались. Учитывая все трудности, которые переживала Мария, она могла подумать, что ее бросили. Кроме того, Иоганна в какой-то степени использовала свою