Целовать девушек - Паттерсон Джеймс

— Похоже, кроме черного пояса, вы еще обладаете превосходной памятью, — сказал Сэмпсон, вскинув от удивления брови. — Не удивительно, что доктор Алекс такого высокого о вас мнения.

— Это правда? — Кейт взглянула на меня. — Мне ты этого никогда не говорил.

— Хочешь верь, хочешь нет, но Кейт не слишком эгоцентрична, — сказал я Сэмпсону. — Удивительное и уникальное заболевание в наше время. А все потому, что она редко смотрит телевизор. Зато много читает.

— Не очень-то вежливо обсуждать друзей в присутствии других, — возмутилась Кейт и шлепнула меня по руке.

Мы еще поговорили немного о деле. О докторе Вике Саксе и его излюбленных играх. О гаремах. О масках. Об «исчезающем» доме. О моей последней версии, к которой подключился доктор Луи Фрид.

— Я тут перед вашим приходом почитывала кое-что, — сообщила Кейт. — Некое эссе о мужских сексуальных порывах, об их природной естественной красоте и силе. Там рассказывается о современных мужчинах, стремящихся отгородиться от матерей, разорвать удушающую космологическую пуповину. Идея состоит в том, что мужчины жаждут свободы для утверждения своего мужского начала, а современное общество постоянно подавляет их. Какие будут комментарии, джентльмены?

— Мужчины останутся мужчинами. — Сэмпсон продемонстрировал крупные белые зубы. — В душе мы все львы и тигры. Космологической пуповины я никогда в глаза не видывал, поэтому от комментариев по этой части эссе воздержусь.

— А ты что думаешь, Алекс? — спросила меня Кейт. — Кто ты, лев или тигр?

— В большинстве мужчин мне всегда определенно кое-что не нравилось, — сказал я. — Мы и в самом деле невероятно подавлены. И от этого монохромны. Не уверены в себе, вечно обороняемся. Рудольф и Сакс довели свое мужское самоутверждение до чрезмерности. Они не желают признавать законы и мораль общества.

— Трам-та-ра-рам, — пробарабанил Сэмпсон, имитируя заставку телевизионного ток-шоу.

— Они считают себя умнее всех, — сказала Кейт. — Во всяком случае Казанова. Он смеется над нами. Он мерзкий сукин сын.

— Вот поэтому я здесь, — обратился к ней Сэмпсон. — Чтобы поймать его, посадить в клетку, запереть, а ключ закинуть на вершину горы. Но в клетку он попадет уже жмуриком.

Время шло, вернее, летело. Уже наступила ночь, и нам пора было уходить. Я пытался уговорить Кейт переночевать в гостинице. Мы уже не раз обсуждали этот вопрос, но ответ был всегда один.

— Благодарю за заботу, но нет, — сказала она, провожая нас на крыльцо. — Я не позволю ему выгнать меня из собственного дома. Этого он не дождется. Пусть попробует сунуться, посмотрим, кто кого.

— Алекс прав насчет гостиницы, — проговорил Сэмпсон тем ласковым тоном, какой приберегал только для близких друзей. — Это настоятельная рекомендация от самых лихих легавых округи.

Кейт отрицательно покачала головой, и я понял, что спорить с ней бесполезно.

— Ничего не случится. Со мной все будет в порядке, обещаю, — проговорила она.

Я не спросил у Кейт разрешения остаться, хотя мне очень этого хотелось. Я не понимал, хочет ли этого она. Все несколько осложнялось присутствием Сэмпсона. Я, конечно, мог бы отдать ему машину, чтобы он отправился восвояси, но было уже половина второго, и нам всем требовался отдых. Наконец мы с Сэмпсоном уехали.

— Замечательная. Необычная. Умная женщина. И совершенно тебе не подходит, — заметил Сэмпсон, когда мы отъехали от дома. Он весьма редко отзывался о ком-нибудь столь восторженно. — Она мне подходит, — добавил он.

Доехав до конца квартала, я оглянулся. Жара спала градусов до двадцати. Кейт уже выключила фонарь над крыльцом и вошла в дом. Она упряма, но умна. Это позволило ей получить медицинское образование. А потом пережить смерть близких. С ней все будет в порядке. С ней всегда все было в порядке.

И все-таки, добравшись до гостиницы, я позвонил Кайлу Крейгу.

— Как там наш Сакс? — спросил я.

— Прекрасно. На всю ночь упакован. Можешь не волноваться.

Глава 92

Оставшись после отбытия Алекса и Сэмпсона в прекрасном настроении, Кейт тщательно проверила и перепроверила все замки на дверях и окнах. Полный порядок. Сэмпсон ей сразу понравился. Он был огромный, ужасно симпатичный и ласковый. Алекс привел к ней своего ближайшего друга, и это замечательно.

Делая обход своего любимого дома, она размышляла о новой жизни вдалеке от Чепел-Хилла, вдали от всех ужасов и несчастий, приключившихся здесь. «Черт, живу словно в фильме Хичкока», — думала Кейт. Как будто Альфред Хичкок дожил до ужасов девяностых годов двадцатого века и изобразил их.

Устав до полного изнеможения, она наконец легла в постель. Ух! Она почувствовала на простыне крошки от хлеба или пирога. Даже постель с утра не перестилала.

Немногого она добилась за последнее время. Эта мысль тоже злила Кейт. Раньше все шло по плану, и весной она должна была закончить практику. А теперь и к концу лета может не успеть.

Кейт натянула одеяло до самого подбородка — и это в начале июня. Какая же она стала психопатка. И не успокоится до тех пор, пока чудовище Казанова рыщет на свободе. Она снова подумала о том, что хотела бы его убить. Постоянное и самое сильное желание. Она представляла себе, как входит в дом Вика Сакса. И остается с ним с глазу на глаз. Она вспомнила подходящую цитату из Исхода. [29]Превосходная память. Это точно.

Ей на самом деле очень хотелось, чтобы Алекс остался, но она боялась поставить его в неловкое положение в присутствии Сэмпсона. Ей хотелось поговорить с Алексом так, как они обычно разговаривали, хотелось, чтобы он был рядом. Хотелось, чтобы он обнял ее. А может быть, не только чтобы обнял. Вероятно, она уже готова к большему. Понемногу вперед, ночь за ночью.

Она не знала, верит еще во что-нибудь или не верит больше ни во что. Правда, еще недавно молилась, значит, все-таки верит. Молитвы зазубренные, но все же молитвы. «Отче наш, иже еси…» «Пресвятая Дева Мария…» «Интересно, как это бывает у других», — думала Кейт.

— Мне нравится думать, что ты есть. Господи, — прошептала Кейт. — Прошу тебя, думай и обо мне тоже.

Мысли о Казанове, о докторе Вике Саксе, о загадочном «исчезающем» доме ужасов, о несчастных женщинах, по-прежнему запертых там, не покидали ее. Но она так привыкла к этим постоянным неотступным ночным кошмарам, что все-таки заснула.

И поэтому не слышала, как он вошел в дом.

Глава 93

Тик-трах, тик-трах.

Трах-тибидох-тарарах.

Кейт все-таки разбудил шум. В правом углу комнаты скрипнула половица.

Звук тихий-тихий… но вполне определенный.

И это не в мыслях, не во сне. Она почувствовала, что он снова у нее в спальне.

«Пусть это мне только кажется, пусть это будет страшный сон. Пусть весь последний месяц — всего лишь ночной кошмар, который мне видится в эту минуту. О Господи Боже мой», — мысленно молилась она.

Он у нее в комнате. Он вернулся! Это было так страшно, что она не могла себя заставить поверить в это.

Кейт так надолго затаила дыхание, что грудь готова была разорваться от боли. На самом деле она никогда не допускала мысли, что он может вернуться. И теперь поняла, что это было с ее стороны ужасной ошибкой. Самой ужасной в ее жизни, но не последней, которую ей суждено допустить, как она в тот момент надеялась.

Кто этот жуткий безумец? Неужели он так страстно ненавидит ее, что готов рисковать жизнью? Или, наоборот, уверен, что любит ее, этот чокнутый сентиментальный подонок?

Она села на край постели, напряженно прислушиваясь. Она готовилась к тому, чтобы броситься на него. И вот снова… слабый скрип. Он раздается в правом углу.

И тогда она увидела его темный силуэт во весь рост. Она с такой жадностью вдохнула воздух, что чуть не поперхнулась.

Вот он, пропади ты пропадом.

Мощный заряд ненависти, словно вольтова дуга, вспыхнул между ними. Их глаза встретились. Даже в темноте ей казалось, что его взгляд пронзает ее насквозь. Как отчетливо она помнила этот его пронзительный взгляд!