Сулейман Великолепный. Величайший султан Османской империи. 1520-1566 - Гарольд Лэмб

Возможно, те, кто подписали документ о создании лиги, уповали на военно-морскую мощь. Во всяком случае, даже договорились, что, одержав победу над турками, Венеция возвратит себе все свои острова, а также Кастель-Ново и Авлону на побережье Далмации, а император получит всю европейскую территорию, которая когда-то принадлежала Восточной Римской империи.

А вот нечто экстраординарное. Участники спешно сформированной для собственной защиты Священной лиги не забыли и поделить будущую военную добычу. После поражения Османская империя подлежала разделу. Венеция должна была получить все, что имела в зените своего могущества, вплоть до Дарданелл. Империя Карла – возродить величие Древнего Рима и включить в себя даже Константинополь. Турок, очевидно, планировалось отбросить за Босфор и Дарданеллы в Азию, откуда они пришли сто лет назад.

Можно допустить, что лига рассчитывала победить благодаря превосходству своих сил на море. Допустимо также, что Дориа надеялся перекупить Барбароссу. Но идея разделить Османскую империю после победы над ней выглядит абсолютно невероятной! А ведь Карл, находившийся тогда на пике своей активности, способный к тонкой игре на взаимоотношениях между королями, династических браках и феодальных претензиях, ни в коем случае не был простаком. Встревоженные же господа Великолепной Синьоры были еще умнее.

Амбициозность здесь маловероятна. Просто надо представить себе когда-то могущественные морские державы, мечтающие о восстановлении своего величия – нетерпеливые представители выдвигали собственные претензии на все на свете.

Вслушаемся в дебаты, происходившие между сенаторами Венеции. Говорит сенатор из семейства Корнарос – Марк Антоний Корнаро:

– Вы согласились участвовать в лиге… вы решили, что в союзе с христианами приобретете больше славы и безопасности, чем в мире с турками.

Сегодня, через четыре месяца после того, как наши вооруженные силы разорили некоторые земли султана… разве мы можем возобновить с ним переговоры, оборвав нить, связующую нас с Портой? Как мы можем обеспечить свою безопасность, проявляя в такой момент нерешительность?

Только решимостью победить мы можем устранить угрозу!

Другой сенатор, Франциск Фоскари, закалившийся к старости в жизненных испытаниях, возражает:

– Я не разделяю ни высказанного мнения, ни надежды. Сегодня… я беру во внимание лишь те обстоятельства, которые существуют реально, но не те, которые мы воображали в мечтах или под давлением своих обязательств… Не могу понять, почему мы стали такими самонадеянными и почему слепо верим обещаниям правителей, которые нас так часто обманывали. Совершить в таких обстоятельствах ошибку недопустимо, ее последствия будут опасны.

Боюсь, фатальный оптимизм влечет нас к катастрофе… мы забыли, что два дня назад один из наших военачальников жаловался на задержки в выдаче жалованья его подчиненным и предложил нам – без сомнения, весьма искренне – помириться с Портой, если у нас нет средств на ведение войны. Каждый день возникает необходимость взваливать на наш народ новые тяготы. Весьма ошибочно полагать, что война, которая ежемесячно обходится более чем в двести тысяч дукатов, может продолжаться за счет невообразимых жертв со стороны простых людей.

Сама лига, считал советник Фоскари, нежизнеспособна в условиях, когда между королем Франции и императором Карлом ведется необъявленная война. Он поднимает вопрос о том, что мог бы принести мир с турками.

– Нам говорят, что такой мир не может быть ни прочным, ни достойным. Не знаю, что может послужить гарантией осуществления наших желаний, но верю, что этот мир защитит нас от нынешней опасности. Он не невозможен. Великий визирь постоянно предлагает его и желает его. Он не согласен с Барбароссой, который обязан своей карьерой войне. Барбаросса сам хочет мира, чтобы отправиться править в Алжир. Что касается недоверия, которое, как здесь сказано, к нам питает Сулейман, то я не вижу доказательств этого. Он соблюдал договор о дружбе с нами, заключенный еще тридцать лет назад. Даже сейчас предлагает продолжить срок действия договора. Если султан и совершил в отношении нас акты насилия, то следует честно признать, что он не сделал бы этого без провокаций с нашей стороны. Возможно, у нас меньше оснований жаловаться на него, чем у него на нас.

Если бы турки добивались, как некоторые полагают, нашей гибели, то почему они не воспользовались самым благоприятным шансом для этого несколько лет назад, когда все европейские правители объединились против нас, в то время как у нас не было ни средств защиты, ни возможности получить помощь извне? (Речь идет о Лиге Камбрэ, которую сформировали в 1508 году король Франции, император Максимилиан и папа Юлиан II с целью расчленения Венецианской республики).

Империя турок огромна. Они в избытке получают все то, что необходимо для войны. Их военная дисциплина может послужить примером для христиан. Что мы можем предпринять против такого неприятеля?

И все же сенат объявляет войну. Император оплачивает половину стоимости содержания огромной армады кораблей, папа – одну шестую часть, Венеция выделяет сто десять галер, рыцари Мальты – десять. Золото и корабли прибывают с большим опозданием. Зерно из Испании после уборки урожая не поступает. Главнокомандующий вооруженными силами Великолепной республики требует, чтобы венецианский флот вышел в море, несмотря ни на что. Однако Дориа не двигается с места, пока не подойдут пятьдесят галер, которые, в свою очередь, дожидаются в Сицилии погрузки испанских солдат.

Затем Андреа Дориа едет в Паргу, расположенную на побережье, чтобы подкупить Барбароссу. И возвращается с надеждой, что Барбаросса может предать турок.

Наконец, в конце сезона пригодного для плавания, 7 сентября армада выходит из своего укрытия на острове Корфу. Такой мощи еще не появлялось в Средиземноморье. Двести две галеры, сто транспортных судов. Армада имеет на борту две тысячи пушек, двадцать тысяч итальянских солдат, столько же немецких и десять тысяч испанцев. Более того, в ее составе пять новых больших галеонов с бортами, не пробиваемыми тараном и бортовым залпом, способным уничтожить легкие турецкие галеры.

Над кораблями армады реяли семь флагов различных государств. На их полотнищах были изображены: орлы, скрещенные ключи, лев святого Марка, крепость, крест, щит, корона. Это были флаги папства, Венеции, Генуи, Мальты, Испании и Португалии.

Венецианские дозорные корабли обнаружили турецкий флот, который обогнул мыс Матапан, прошел остров Санта-Маура и повернул в замкнутый залив Арта.

Там Барбаросса оказался в ловушке.