Он. Она. Другая (СИ) - Лия Султан

Автобуса не видать, я нервничаю, а тут еще, похоже, рядом собирается тормозить машина. Отступаю, чтобы не забрызгал мой тренч, но в следующее мгновение понимаю, чья эта машина. Окно с пассажирской стороны опускается и на меня смотрит сосед Бауржан.

— Сабина, привет! Садись.

— Привет, Баур! Но нам же не по пути, ты же в центре работаешь, а я внизу, — пытаюсь перекричать ливень, подойдя к машине.

— У меня пары после обеда, я по делам мотаюсь. Садись, подвезу.

Это, конечно, предложение, от которого невозможно отказаться. Поэтому отбросив все “неудобно”, сажусь на переднее сидение. Мокрый зонтик собираю и держу в руках, чтобы не заляпать чужой салон.

— Вот это дождь, да? — Баур поворачивает голову в мою сторону и добродушно улыбается.

— Не то слово. Но не удивлюсь, если к вечеру прояснится.

Алматинская погода капризна и переменчива, как вздорная девушка. Утром может быть пасмурно, темно и дождливо, а к обеду тучи рассеются и выглянет солнце. Или все может случится наоборот.

Пока едем до автосалона. Я ему про машины рассказываю, он — про своих студентов. Баур преподает в Горно-металлургическом институте Казахского технического университета. О своей работе говорит с блеском в глазах — понятно, что это дело он любит всей душой.

— Сабин, а я спросить хотел, можно? — заходит издалека Бауржан.

— Спрашивай.

— А давно ты в разводе?

— Больше года.

Молчит, перестраивается в другой ряд. Замечаю, что напрягся, но не спешит со следующим шагом. Мне становится неуютно, ведь я понимаю, что он готовится сделать первый шаг.

— А ты вообще рассматриваешь возможность сходить куда-нибудь…со мной?

Приглашение на свидание звучит одновременно мило и витиевато. Баур заметно нервничает, в салоне запотели стекла. Откуда не возьмись в его руке оказывается мягкая тряпка, которой он вытирает лобовое. А мне почему-то кажется, что у него и с очками тоже самое.

— Прости, Баур. Мне кажется, ты очень хороший, но…

— Эх, — мягко тормозит он на светофоре и вздыхает.

— Я пока не хочу новых отношений. Мне старых хватило.

— Так сильно тебя обидел твой бывший? — сосед вновь посмотрел на меня так, как сейчас на работе некоторые мужчины глазеют. Что у меня — во лбу звезда горит что ли?

— Это долгая история, — сжимаю ремешок сумки и наблюдая за стекающими вниз по окну каплями.

— Извини, если полез в душу. Просто ты мне нравишься. Очень.

Все происходит, как предсказывала сестра. Она смеялась: мол, сначала цветочки на 8 марта, а потом украдет тебя на своей “Камрюхе”.

— Спасибо, — только и смогла ответить я, хотя думала, что сумею найти слова — единственно правильные — чтобы объяснить свою позицию. — Уверена, ты тоже скоро найдешь своего человека, родственную душу…

Запинаюсь и торможу именно на этой фразе. У меня какое-то дежавю, ведь все тоже самое я говорила другому человеку. Год назад. А теперь этот человек слишком часто мелькает в моих мыслях.

— А что есть родственная душа? Я ученый и мне всегда была непонятна эта фраза. Вот и моя жена говорила, что я не романтичный, рациональный и скучный.

— По-моему говорят, что геолог — одна из самых романтичных профессий. Разве нет? — улыбаюсь, пытаясь поддержать разговор.

— Нет, — усмехается Баур. — Это миф.

Вскоре мы заезжаем на парковку автосалона. Баур паркуется на свободном месте недалеко от входа, хотя было бы здорово, если бы он высадил меня прямо у двери.

— Сабин, а можно попросить?

О нет, только не это.

Не дожидаясь ответа, Бауржан продолжает:

— Может, ты все-таки подумаешь и мы как-нибудь сходим на одно свидание.

Несколько раз моргаю, пытаясь все-таки найти верные слова. Но мне становится ужасно неудобно перед ним и поэтому я отвечаю:

— Прости, но я не могу обещать.

— Ну ладно, — пожимает плечами сосед. — Подожди, я тебе открою.

Бауржан выходит из машины без зонта, оббегает ее, распахивает дверь с моей стороны и подает мне руку. Мы могли бы обойтись без этого, но обижать его не хочу. Раскрываю свой красный зонт и неловко улыбнувшись, прощаюсь.

И внезапно происходит то, что меня окончательно выбивает из колеи: Бауржан тянется ко мне и быстро целует в щеку.

— Хорошего дня, Сабина. И все-таки подумай над моим предложением.

— Хорошего…дня, — ошарашенно повторяю и резко разворачиваюсь ко входу, но тут же врезаюсь в жесткий взгляд шефа. Я уже недавно видела такой же, когда он смотрел на меня со второго этажа. Все же неудобно работать в подчинении у человека, который видел меня в момент, когда я рассыпалась на кусочки.

Нариман стоит рядом со своей машиной и крепко сжимает рукоять большого черного зонта. Между нами снова стена из дождя, а я вижу, как он недовольно хмурит брови, и как желваки скользят под смуглой кожей. Он весь напрягся, будто ярость свою сдерживает.

— Нариман Абдуллаевич, — говорю первая.

— Сабина, — легонько кивает.

Секунда…две…три. Капли барабанят по куполам наших зонтов, заглушая остальные звуки. Или просто я перестала их слышать.

— Извините, это не то, о чем вы подумали.

— Я ни о чем не подумал, — выражение лица у него какое-то непробиваемое. Хотя я знаю: он умеет улыбаться. Но какая большая разница между нашей первой встречей в центре и этой — неловкой, странной, натянутой, как тонкая струна. — Личная жизнь сотрудников — их личное дело.

— Нет-нет. Там…ничего личного.

— Вы не должны оправдываться, Сабина, — кажется, он смягчился, но я чувствую — что-то не так. — И давайте уже зайдем. Не хочу, чтобы вы простудились. Дождь сильный.

Нариман поворачивается боком, пропуская вперед. Прохожу мимо него, боковым зрением вижу, что провожает меня взглядом, а затем идет следом. Вскоре равняемся, но молчим. Не хочу, чтобы он считал меня легкомысленной, ветреной и еще Бог весть какой. Только…почему мне вдруг не все равно, что он обо мне подумает?

Прозрачные двери разъезжаются, и Нариман ждет, пока я зайду. Но в итоге приходится пропускать еще троих сотрудниц, которые подошли ко входу вместе с нами. Не знаю, заметили ли они, что мы практически шли бок о бок. Сплетни мне ни к чему. Тем более, я уже неосторожно выдала в своем отделе, что знаю Наримана.

— Здравствуйте!

— Ой спасибо!

— Доброе утро! Как приятно! — верещат коллеги. Одна из бухгалтерии, но замужем. Две — из Департамента маркетинга. Я вообще заметила, что прежний директор собрал здесь какой-то цветник. Если в продажах, логистике и техническом отделе работают одни мужчины, то в других отделах — сплошь красивые женщины, словно их в модельном агентстве подбирали.

— Доброе