Перекресток трех дорог - Мария Вилонова

Клив остервенело дёргалась в путах, с ужасом следила за Ульдом, который решительно направился к ней, вскинув золотой клинок. Один короткий удар завершил её жизнь, а корни тотчас утянули тело под камни и землю, не оставив и следа.

– Что привело вас ко мне этой ночью? – поинтересовалась дева плодородия так спокойно, будто они встретили её восседающей на троне в окружении верных слуг, а не нашли умирающей в могиле её созданий.

Мерг объяснил всё, что было известно друзьям: о пророчестве, беде во дворце ветров, пропавшем роге. Богиня слушала внимательно, не сводила с его лица взгляда, который словно ласкал и согревал, но в то же время пронзал насквозь.

– Мой меч отныне в твоих руках, Йорги, внук Ллива, – молвила Ирита после недолгого молчания, когда рассказ был окончен. – Он пробьёт любую защиту, колдовскую или нет, словно её не существует, а с рунами твоего отца станет лишь сильнее. Мирное время окончено, и этому клинку более не место в ножнах.

Колдун с поклоном убрал оружие, и золотое сияние угасло, но Ульд продолжал чувствовать его могущество даже теперь.

– Испейте воды, все трое, – велела богиня. – Она сотрёт боль от ран и усталость от сражения.

Друзья с опаской и трудом подобрались по истерзанному полу к искалеченному источнику. Набрали в ладони прохладной влаги, переглянулись, сделали по глотку. Тотчас стало легко да радостно, более не властны над ними оказались не только разгладившиеся в тот же миг кровавые раны от ветров Клив, но и само время отступило прочь, одарив силами непривычными, но желанными.

– Вы всё ещё уязвимы для любого оружия, – напомнила Ирита, оглядела каждого с нежной лаской. – Потому будьте осторожны, как если бы не прикасались к живой воде никогда.

Они не нашли, что ответить, лишь склонились в поклоне. Богиня подошла ближе, изящным жестом велела оставить церемонии, положила ладонь на щёку Йорги, короткий миг вглядывалась ему в глаза, после отпустила, попросила, протянув руку:

– Прогуляйся со мной, Ульд.

Прикосновение нежных пальцев объяло кожу теплом, которого не захотелось потерять. И мерг, не раздумывая, принял приглашением, взял деву под локоть, позволил повести себя прочь из зала.

Ирита, не обернувшись, взмахнула ладонью, и в тот же миг взметнувшийся из-под пола плющ выпустил из густых объятий юную илсиг да исчез, а богиня наказала служанке:

– Проводи гостей в покои да убедись, что их сны окажутся крепки и восстановят силы.

Девчушка не старше десяти вёсен с рвением поклонилась, задорно подпрыгнули густые чёрные кудряшки, взметнулся озорным колокольчиком подол длинного светлого платья, обнажил на миг крошечные совсем копытца да немного тёмной шерсти на козлиных ногах, когда она по-детски скоро обернулась к Ферру и Эйдре. Нежное личико расцвело в приветливой улыбке, девица вежливо позвала за собой, смотрела большими глазами цвета опавшей листвы с любопытством и доверием.

Друзья проводили быстрыми взглядами богиню и мерга, а после побрели за её помощницей к комнате. Тела созданий Ириты исчезли куда-то без следа, а коль не вспоминать изуродованного сумасшедшей колдуньей источника, мерещилось, что друзьям просто довелось прибыть к деве плодородия поздней ночью, и от того в её чертогах нынче так безлюдно. Маленькая илсиг прытко спешила впереди, цокала копытами по полу, добавляла жизни пустым коридорам, и свершившееся чудилось лишь дурным кошмаром.

– Какое очаровательное дитя, – сказал Ферр, когда девочка оставила их в покоях и резво ускакала прочь, тихонько напевая весёлую песенку. – Хорошо, что она умудрилась не заметить разрухи в тронном зале.

– Я отвела ей глаза, – едва слышно призналась Эйдре, опустила пушистые ресницы, вздохнула. – Не хотела, чтобы её жизнь началась с этого…

– Хватило сил? – удивился жрец, внимательно глянул на деву. – После того, как ты едва не потеряла сознание от того заклятия, что бросила в Клив?

– Может, помогла живая вода, – пожала плечами колдунья. – Я сумела держать морок лишь до коридора. Повезло, что Ирита уже успела проститься со своими погибшими созданиями, дальше мне бы не удалось справиться.

– Ирита… – печально произнёс Ферр, отошёл к окну, посмотрел на белые шапки цветущих яблонь во тьме. – Даже не знаю, порадоваться ли за то, что она увидела сегодня внука Ллива, или лучше сочувствовать всем сердцем.

– Она была его возлюбленной? – тихо спросила Эйдре из-за спины.

– Нет. Никогда не была. Но любила безгранично и, видно, продолжает любить спустя столько веков. Ллив был много старше неё, помнил ещё крошечным дитём, смотрел как на дочку или младшую сестру, не разделял её чувства. А Ирита всегда оставалась рядом, верным другом, чтобы после потерять, так и не узнав его ласки. О том говорят легенды, а сегодня я убедился, что они верны.

– Лучше уж желать и оставаться друзьями, чем предать того, кто стал тебе отцом и спас жизнь. – Эйдре почти неслышно подошла к Ферру, обняла, положила подбородок на плечо. – Коби и Клив, мастера Сьюгоря, наречённые детьми Эталла. Он не заслужил такого. Даже верить не хочется…

– Почти бессмертие и могущество сдюжат свести с ума, – вздохнул жрец. – Позволят отринуть сомнения, желать большего, играть с судьбой. Радга всё же прав, что не говорил Ульду. Да он и сам знает, что отец поступил верно.

– Но теперь он считает себя сыном бога, – усмехнулась колдунья, припомнив давнее уже утро в неприметной деревеньке у Великого Раздела.

– Нет, – мягко поправил Ферр. – Теперь он считает себя внуком Ллива. Племянником Балларга. Сыном Радга. Среди них возможно углядеть богов, но он видит верных защитников Ирда, если только я не ослеп да не перестал разбираться в людях.

Эйдре задумчиво улыбнулась, а после потянула своего жреца за руку:

– Идём отдыхать. Кто знает, сколько ещё спокойных ночей нам достанется до Бъёла.

Ферр позволил увести себя на ложе, крепко обнял деву, заметил мысленно, что впервые она сама предложила остаться вместе на всю ночь. Игви повозился немного, нашёл местечко подле окна, вскоре спокойно засопел. Усталость вдруг накатила тягучей волной, даже несмотря на испитую живую воду, а в ней плескались тревоги и страхи обо всём, что творилось вокруг. Но среди кошмара грядущего пророчества находилось место и светлому, а пока оно оставалось, удавалось обрести решимость бороться дальше. Мягкие перины дарили тепло да уют, шапки цветущих яблонь сияли под луной и звёздами, золотом мерцали в углу узоры на чёрном посохе, журчал в тронном зале чудесный ручеёк в каменном жёлобе. И Ферр с Эйдре забылись глубоким, словно зачарованным сном, видели в грёзах летние дожди, раннюю весну, изумрудные холмы да древние леса срединного мира. Чертоги Ириты будто баюкали, разгоняли тоску и опаску, оберегали от бед. Когда лучи рассвета всполохами меди заглянули в высокие окна, жрец с