Мечи легиона - Гарри Тёртлдав

Почти все города и села вдоль пыльного тракта, ведущего от моря на юг, были безлюдны. Опустели даже те небольшие городки, которые еще сохранили крепкие стены. Постоянные налеты йездов сделали невозможным мирный труд на полях. Чтобы не умереть от голода, население бежало.

Марк сокрушенно покачал головой. Ничего удивительного, что здесь развивалось еретическое учение о равенстве сил Фоса и Скотоса. В подобное так легко поверить сейчас, когда дьявольские порождения Зла вышли на волю.

На дороге показалось человек двадцать всадников. Кони быстро несли их на север. Заметив римлян, командир отряда поднял руку. С такого расстояния он уже понял, что перед ним не йезды, однако счел необходимым переговорить с путниками.

Видессиане, вооруженные луками и короткими мечами, не носили доспехов, за исключением шлемов. Их кони представляли собой весьма пеструю коллекцию — от кавалерийских лошадей до мохноногих крестьянских коньков. Скавру уже доводилось видеть на дороге подобных вояк — это были люди Земарка.

Их командир — высокий, худощавый человек лет тридцати — очертил вокруг сердца знак Солнца. Марк и Гай Филипп ответили тем же жестом; было слишком опасно не сделать этого.

— Да пребудет с вами Фос, — проговорил командир видессианского отряда. На его суровом, покрытом шрамами лице горели пронзительные глаза.

— И с вами, — отозвался трибун.

Видессианин коротко кивнул.

— Итак, чужеземцы, позвольте спросить: что вы делаете во владениях Защитника Правоверных?

Титул, присвоенный Земарком, уже достигал слуха римлян. Поэтому, услышав о «правоверных», трибун и глазом не моргнул.

— Мы направляемся в Аморион на панегирис святого Моисея, — ответил Марк. — Возможно, наймемся охранниками в караван к какому-нибудь купцу, каких немало будет сейчас в городе.

Командир видессиан внимательно рассматривал Марка.

— У тебя светлые волосы и странный акцент, — сказал он наконец. — Ты не видессианин. Однако и на васпураканина ты не похож. Может быть, ты один из этих еретиков-намдалени?

Случалось, Марк благословлял свои светлые волосы. Хотя они выдавали в нем чужеземца, зато полностью исключали присутствие в его жилах васпураканской крови. Принцев Васпуракана фанатики Земарка убивали на месте.

Вместо ответа Скавр произнес слова ортодоксальной молитвы Фосу. Намдалени обычно добавляли: «… И на это мы поставим свои души» — последняя формула выводила из себя видессианских теологов. Гай Филипп старательно повторил за Скавром, правда, спотыкаясь на каждом слове, но без ошибок.

Всадники сняли руки с оружия.

— Да, они — правоверные, в этом нет сомнений, — проговорил командир. — Знайте, никто не причинит вам зла, покуда вы с благоговением в сердце произносите слова истинной веры. Однако вскоре вы заметите, что многие из почтения к нашему повелителю Земарку добавляют, окончив молитву: «Да будет благословен Защитник Истинной Веры! «Это, разумеется, дело личных убеждений и сердечной веры каждого. Но в Аморионе вас примут куда лучше, если вы разделите с нами это благословение.

— Да будет благословен Защитник Истинной Веры, — повторил Скавр и снова начертил знак круга.

Земарк, судя по всему, обладал вполне земной слабостью к самовосхвалению, пусть даже облаченной в ханжескую оболочку.

— Благодарим за совет, — добавил Марк.

— Не стоит благодарности, — отозвался видессианин. — Вы, чужеземцы, пришли к истинной вере по доброй воле, в чистоте сердца своего и ясности ума. Одно это уже делает вас достойными нашего уважения. Желаю вам удачи в Аморионе! Мы патрулируем эту дорогу, чтобы не дать войти в город йездам и бандитам.

— И грязным васпураканам, — добавил один из солдат. — Вонючие выродки все еще рыщут вокруг, несмотря на наши усилия выкорчевать этот сорняк.

— Все не так уж и плохо, — проговорил другой солдат. — Охотиться на васпуракан интереснее, чем на хорьков. В прошлую зиму я поймал троих. — Видессианин говорил совершенно спокойно, словно речь шла об обычной ловле дикого зверя.

Если до этого мгновения Скавра и покусывала совесть за то, что он лицемерно читал молитвы Фосу, то теперь всякие угрызения совершенно оставили его.

Командир видессианского отряда коснулся ладонью шлема, кивнул римлянам и повел своих солдат дальше на север.

Гай Филипп, который на протяжении всего разговора молчал, вдруг окликнул его. Видессианин остановился.

Тогда старший центурион спросил:

— Несколько лет назад мне случалось бывать в этих краях. В городе Аптос у меня остались добрые друзья. Что там сейчас происходит? Кто занял Аптос — йезды или Земарк?

— Этот город находится полностью под нашей властью, — ответил видессианин.

— Рад слышать, — сказал Гай Филипп.

Марк подозревал, что Гай Филипп тревожится преимущественно о Нерсе Форкайне, вдове одного из местных владетелей. Ее муж Форк погиб в битве при Марагхе. Нерсе оказалась единственной женщиной, заслужившей любовь и уважение старшего центуриона. Впрочем, Гай Филипп сделал все, чтобы Нерсе не догадалась о его восхищении. Страх перед любовью оказался слишком тяжелым испытанием для этого мужественного человека.

Аморион казался небольшим даже по сравнению с Гарсаврой. Пыльный городок в самом середине плато. Жизнь ему дала река Итоми, приток Аранда. Марк явился сюда во второй раз, и снова Аморион кишел людьми: некогда — армией Маврикия Гавра, выступившей отсюда на запад, навстречу поражению и гибели, а сегодня — толпами торговцев, собравшихся на панегирис.

Уже сгущались сумерки, когда римляне достигли города и двинулись по дороге между рядами торговых палаток, разбитых за городскими стенами. Туризин оказался прав. В огромной толпе, в сутолоке ничего не стоило затеряться еще двум безвестным чужеземцам.

Кругом уже кипела торговля. Макуранский купец с удлиненным лицом и влажными глазами смеялся с деланным изумлением в ответ на предложение видессианина купить у него фисташки по заниженной цене. С полдюжины кочевников в цветных тюрбанах — худощавые, крепко сложенные мужчины, все как на подбор с огромными носами (похоже, родственники) — распаковывали пряности и благовония. Возле их палаток были привязаны верблюды. Конь Марка попятился, почуяв непривычный запах.

Поблизости какой-то жрец торговался с толстым крестьянином из-за мула. Крестьянин, несомненно, принадлежал к числу правоверных, однако не усматривал в том повода снизать цену ни на медяк — даже для жреца.

Марк заметил купца-намдалени, который привел в Аморион вьючную лошадь с притороченными к седлу тюками. Намдалени привез глиняные лампы и светильники. Торговля у него шла довольно бойко.