Тело сдал — тело принял. Книги 1-7 (СИ) - Шорников Александр Борисович

Девочка, тем временем, слегка приподняла его голову, и что-то положила под неё, после чего вновь бережно уложила его. Никитин откинулся назад и стал бездумно разглядывать потолок. Верх шатра был сделан из плохо сшитых между собой шкур, сквозь эти шкуры часто пробивались лучи света. В этих тонких лучиках танцевали еле заметные пылинки. На улице был день, его первый день в новом теле. Где-то там ближе к центру Галактики.

Девочка снова, что-то требовательно у него спросила, потом прижала его голову к своей груди и стала гладить его по голове. На его лицо внезапно упала слеза, эта она плакала над ним. Он попробовал пошевелить ногами, но ему это не удалось. Тело видимо ещё не вполне оправилось от смены хозяев. Сергей пошевелил языком и тут же почувствовал, что ему очень сильно хочется пить.

Девочка вновь о чём-то его спросила, но он по-прежнему не понимал смысл вопроса.

— Неужели Хранитель забыл вложить в меня знание языка? Или знания и умения проявляются постепенно. Что же мне сейчас делать? Прикидываться глухонемым?

Что бы хоть как-то её успокоить и выиграть время, он улыбнулся её и показал пальцем на рот, девочка тут же протянула ему глиняный кувшин с водой. Сергей жадно припал к нему, и чуть было не порезал губы, горлышко кувшина было немного сколото, но это было не важно. Главное в этом кувшине была вода.

Вода была солоноватой на вкус, но сейчас ему это было неважно, организм потерял слишком много жидкости, и ему нужно было её компенсировать.

Выпив воду, он вновь откинулся на спину. Неожиданно включилось обоняние, Никитин ощутил слабый аромат гниющих шкур. Он слегка повернул голову. Так и есть у него под головой, лежала слегка пованивающая шкура какого то животного.

— Так тело начинает потихоньку включаться в работу. Попробуем потянуть время. Видимо всё-таки действительно душа и тело всё ещё рассогласованы. Придётся ждать.

Землянин закрыл глаза, прикинувшись спящим. Девочка вновь стала тихо плакать, но он пока ничем не мог помочь ей. Немного погодя, продолжая изображать спящего, он провел рукой по своей груди. Пальцы нащупали полотняное одеяние, надетое на голое тело. Пальцы рук и тело стали постепенно ощущать фактуру ткани. Мягкая ткань на его теле, пропиталось липким потом, и неприятно пахла. А может быть это пахли шкуры?

— Ладно, надо действительно поспать. Вселение прошло успешно, но больше я такого не выдержу! — подумал Сергей и провалился в глубокий сон.

Проснулся он оттого, что кто-то, пытался влить ему в рот, какую-то горькую, вонючую жидкость. Никитин попробовал проглотить эту жидкость, но зашёлся кашлем и вся жидкость, попала на сидящего рядом с ним старика с длинной полуседой бородой. Старик что-то недовольно заорал.

Неожиданно, как будто в его мозгу сработал переключатель — он начал понимать смысл фраз, которые этот старик выкрикивал.

— Шакалье отродье! Паршивое семя! Сколько можно с тобой возится. На, держи! — он грубо сунул кувшин в руки девочки — Будешь поить его три раза в день, а дальше всё в руках Апсурана.

Продолжая ругаться, старик смахнул со своей одежды остатки жидкости, которой он потчевал Сергея и направился к выходу. На пороге старик остановился и, указав пальцем на кувшин, желчно добавил:

— Завтра не забудь принести мне его обратно и держи его подальше от него, а то он его вдруг разобьёт. Ты всё поняла?

Девочка торопливо закивала головой. Старик, откинув полог и, ворча, выбрался наружу.

— Брат, как ты себя чувствуешь? — спросила она, с нежностью глядя на него.

— Сестра, Низа — всплыло, наконец, в памяти имя этой девочки.

После того как Никитин вспомнил имя сестры, он почувствовал, что может разговаривать на этом языке. Резко заболела голова, по мере того как его сознание переваривало огромный объем информации, боль становилось всё острее.

— Очевидно, загрузка такого количества информации, не проходит бесследно для организма — подумал землянин.

Он, еле слышно застонал, закрывая глаза и не в силах терпеть дикую головную боль.

— Что бы этому Хранителю пусто было! — мысленно воскликнул он пару минут спустя.

Никитин ещё тогда не догадывался, что будет ещё долго повторять эту фразу в самых различных вариациях. Боль, достигнув своего пика, внезапно пошла на спад. Полежав с закрытыми глазами, ещё несколько минут, Никитин глубоко вздохнул и открыл глаза. Низа по-прежнему стояла рядом с ним, она молча плакала и прижимала к груди кувшин, как будто в нём заключалась её последняя надежда на исцеление его брата.

— Всё хорошо Низа. Дай мне анальгин. — с трудом выговорил он, подбирая слова на чужом для него языке.

Чужая речь, чужие губы произносили непривычные звуки, чужое тело. Иной мир. Чтоб вас всех подняло да приложило! Плохо то как! Голова дико болела.

— Что тебе дать? — не поняла девочка.

— Ах да анальгина здесь нет — пробормотал себе под нос Сергей, и вновь погрузился в целительный сон.

Проснулся землянин только на следующий день. Всё тело ныло, как будто он пробежал марафон, но жара уже не было, осталось только ощущение слабости. Никитин скинул с себя вонючую, плохо выделанную, овечью шкуру и сделал попытку сесть. Рядом тотчас зашевелилась Низа.

— Ложись, ложись! — испуганно зашептала она — На вот выпей.

Она подняла с пола глиняный кувшин и протянула ему.

Низа опять дала ему попить, ту самую бурду, которой потчевал меня старик, на этот раз у Сергея хватило сил отпить небольшой глоток и не поперхнуться.

— Что это за гадость? — отплевываясь, спросил он её.

— Это не гадость — испуганно пробормотала она — это моча священного барана с травами.

Только героическим усилием воли, Никитин не отрыгнул всю эту мерзкую жидкость обратно.

— Моча! — скривился он.

— Да. — c серьёзным видом, кивнула головой сестра и стала, как маленькому ему объяснять. — Мудрый Накси говорит, что это лучшее средство, когда человек одержим демоном трясучки. Моча священного барана, изгоняет демона и человек выздоравливает.

— Вот видишь, — она ласково погладила его по голове — демон больше не терзает тебя, а теперь выпей ещё и постарайся опять заснуть.

Никитин закрыл глаза и страдальчески скривился, не в силах больше слушать подобную чепуху, но спорить у него не было сил…

— Дай мне, пожалуйста, воды! — попросил он.

Девочка проворно вскочила с лежака и поднесла ему уже знакомый кувшин с отбитым горлышком. Пока он жадно пил, она обнажённая терпеливо стояла рядом с ним и гладила его по голове.

Никитин обратил внимание на то, что сейчас он и Низа, были без одежды, их грязно-серые балахоны, сушились около входа. Низа совершенно не стеснялась своей наготы и никак не отреагировала на его оценивающий взгляд, который он на неё бросил.

— Видимо в этом обществе, нагота не считалась чем-то из ряда вон выходящим, а может быть из-за того, что он был её родственником. Ладно, потом разберусь. — решил он про себя и последовал её совету — спать.

Проснувшись далеко за полдень, землянин, не обнаружил рядом с собой Низы, зато рядом лежал кувшин с водой и кусок лепёшки. В желудке требовательно заурчало. Он жадно вцепился в этот кусок, и чуть было, не сломал себе зуб.

Лепёшка была щедро нашпигована мелкими каменными крошками, но тело властно требовало пищи и Никитин, поминутно плюясь и морщась, доел её. Допив остатки солоноватой воды из кувшина, он начал более пристально осматривать это убогое жильё, которое теперь стало его родным домом.

Домом. Он горько усмехнулся, вспоминая свою московскую квартиру. В которой он не так давно жил.

— Ладно, не будем сгущать краски, как там было написано на одном интересном кольце — «и это тоже пройдёт…». Я здесь временно, я здесь временно, сделаю своё дело и уйду — дал он себе соответствующую психологическую установку и вновь принялся разглядывать окружающую обстановку.

Шесть небольших столбов по бокам, один в центре, пара десятков жердей, на которые были наброшены какие то облезлые, плохо выделанные шкуры, сшитые между собой белыми нитками. При резких порывах ветра всё это сооружение скрипело и раскачивалось.