Ручная кладь - Нина Охард
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Натусечка, вы так очаровательны, просто украли мое сердце.
Наталья повернулась и увидела в дверях лысую голову Льва Исаевича.
– Я утратил от любви к вам всю свою львиную гриву, – продолжил он, загадочно улыбаясь.
– Лев Исаевич, вы свою гриву потеряли лет пятьдесят назад, – ответила Наташа улыбаясь.
– Ну что вы, милочка, я не так стар, не приписывайте мне лишние годы. А любви, как вы, должно быть, знаете, покорны все возрасты. А к вам, моя ненаглядная, и подавно.
Он подошел к столу, за которым сидела Наташа и, упав на одно колено, поцеловал ей руку.
– Не надо Лев Исаевич, – Наташа недовольно поморщилась.
– Мы с вами договорились – просто Лев, не напоминайте мне о возрасте. Если бы я только мог снова стать молодым!
– Что вам нужно? – спросила Наташа с усмешкой.
– Ах, дорогая, сразу что-то нужно, ну зачем же так! Я к вам с открытой душой, а вы видите корысть.
Наташа улыбнулась, поджав губы, и посмотрела в карие, выцветшие глаза поклонника, смотревшие на нее с вожделением. «Я скорее поверю в Дашкину фею Тинкер Белл, чем в твою бескорыстность», – подумала она.
– Могу я вас вечером куда-нибудь пригласить, дорогая?
– Ах, Лев Исаевич, вы же знаете, у меня дочь, так что после работы я занята.
– Ну, нельзя же так, дорогая, работа, ребенок, дом, молодость же проходит! Ну, посмотрите на меня – никто не зовет ни на танцы, ни в кино!
– А вы хотите со мной на дискотеку сходить? – давя приступ смеха, спросила Наташа.
– Куда пожелаете, радость моя!
Он, кряхтя, поднялся с колена и отряхнул брюки.
– Я вас уговорил? – спросил он.
– И куда мы пойдем? – спросила Наташа.
– Знаете, милочка, я знаю одно заведение, директор – мой друг и вечный должник, там чудесно кормят. Это здесь совсем недалеко.
– Это случайно не пельменная, – поинтересовалась Наташа, припоминая какие в округе есть забегаловки.
– Ну, называется она, может и пельменная, но шеф-повар там – просто бог.
«Ну да, – подумала Наташа, – угостить в пельменной и трахнуть в гараже».
– А потом, – продолжал Лев, – зайдем в гараж за моим Мерседесом и поедем, куда вы захотите.
Наташа залилась хохотом.
– Я знаю, что вы подумали, дорогая, но у меня даже в мыслях этого не было, – начал оправдываться ухажер.
– Нет, Лев Исаевич, сегодня точно нет.
– Если вы передумаете, звоните. Вы свет моих очей, вся радость моей жизни!
– А как же жена, Лев Исаевич? – прервала его душевный порыв Наташа.
– Ах, Наташенька, Сара – чудесная женщина, но у нас давно уже приятельские отношения, чувства угасли. Звоните, милая, прилечу на крыльях любви хоть на край света.
Он еще раз прижал руку Наташи к своим губам и вышел из кабинета.
Девочка прыгала на заднем сидении машины, играя с мотыльком.
– Даша, пристегнись!
Наташа обернулась к дочери.
– Мамочка, но нам с Тинк нужна свобода! – Девочка выпускала мотылька и снова ловила его ладонями. – Ты просто веди машину аккуратно и ничего не случится.
– Даша, мне сколько повторять?
Девочка тяжело вздохнула и пристегнула ремень безопасности. Наташа завела машину и тронулась в путь. Негромко играла музыка.
– Тинкер Белл, Тинкер Белл, – напевала Даша на заднем сидении. Наташа слушала пение дочери и улыбалась.
Машина вылетела на трассу так быстро, что Наташа вздрогнула. Нога выжала тормоз в пол, но было поздно, и джип врезался в ее автомобиль. Ударом их отбросило в сторону, и в глазах у Наташи потемнело. Сквозь набежавший на сознание полумрак, она увидела, как сквозь разбитое стекло улетает мотылек.
– Даша, – позвала она.
Девочка молчала.
– Даша! – изо всех сил закричала Наталья, делая усилие, чтобы повернуться к дочери.
– Мам не кричи, Тинк улетела, – сказала Даша, обиженным голосом вылезая из машины.
– Ты порядке? – спросила Наташа, смотря на девочку с нескрываемой тревогой.
– Я – да, а вот наша машинка – нет, – сказала Даша, осматривая повреждения на машине. – И Тинк нигде не видно.
Наташа нащупала в кармане телефон. Долго никто не брал трубку, потом, наконец, ответили, и она услышала недовольное бурчание:
– Лев Исаевич у телефона.
– Лев, – Наташа хотела произнести отчество, но почувствовала, как силы покидают ее, – вы не могли бы. Подъехать. Я попала в аварию. Со мной дочь. – Произнесла она короткими фразами, судорожно хватая ртом воздух. – Я на Ленинском проспекте. Пожалуйста.
– Наталья Викторовна, уже девять часов вечера, я старый больной человек, неужели вам больше не у кого попросить помощи.
Наташа выронила телефон и медленно сползла в щель между искореженными частями машины.
Солнце серебрило макушки елей и играло лучами в озерной глади. Девушка и парень сидели на берегу озера, обнявшись, не пряча счастливых лиц.
– На следующей неделе приедет моя мама, – сказал Олег, целуя девушку. – Я хочу ее с тобой познакомить.
Даша улыбнулась.
– А когда ты познакомишь меня со своей мамой? – прошептал Олег Даше на ушко.
– Когда захочешь.
– А она где?
– На Большеохтинском.
– Проспекте?
– Кладбище.
Олег разжал руки и посмотрел на Дашу печальным взглядом.
– Извини, зая, я не знал, что у тебя мама умерла.
– Ничего, я уже привыкла, это было давно. Она погибла в автокатастрофе, когда я была еще ребенком.
Даша задумалась и возникла тяжелая пауза. Олег растерянно посмотрел по сторонам в надежде загладить напряженность. Вечер потихоньку подкрадывался: распускались ночные цветы, привлекая к себе бабочек. Олег выбрал мотылька посимпатичнее и поймал.
– Смотри, какая прелесть, – сказал он, протягивая его девушке.
Даша осторожно взяла мотылька
– Это пальцекрылка, – сказала она, улыбаясь, – у меня была такая в детстве.
– И куда она делась?
– Улетела.
Дурной характер
Солнце ласково пригревало, сообщая всему живому о приближении лета, а работающей части населения – отпуска. Елена сидела рядом с открытым окном, сосредоточенно уставившись в пустоту. До начала ее отпуска оставались считанные часы, но несколько листов бумаги, лежащие на столе, не отпускали на отдых ни физически, ни морально. Она призывала на помощь силу воли, твердила: «надо писать рецензию», но не могла себя заставить даже прочитать первую страницу.
На самом деле она уже писала отзыв на эту работу, вернее дважды возвращала статью авторам на доработку. Но с каждой новой редакцией реальных цифр становилось все меньше, а общих слов все больше. Лена уже достаточно долго вела самостоятельные исследования, чтобы понять – сколько замечаний не
