В глуши таёжной (сборник) - Александр Пискунов

Вдали раскатисто громыхнуло. Потом ещё и ещё. Чёрная грозовая туча быстро закрыла небо, и стало необычно темно. Всё озарила яркая вспышка молнии. С вершины сухостойного дерева снопом посыпались искры. Тут же на землю с шумом обрушился долгожданный, по-летнему тёплый ливень. Словно на экране гигантского кинематографа, на фоне чёрного неба, в мерцающем свете электрических разрядов то появляется, то исчезает зубчатая стена леса. Удары грома следуют один за другим.

Уже находясь в избушке, сквозь шум взбунтовавшейся стихии услышал я звуки знакомой мелодии. Рядом в лесу кто-то пел. Однако стоило мне открыть двери зимовья, как песня прекратилась. «Наверное, показалось», – подумал я, закрывая двери. Кто же будет петь в такое время? Песня возобновилась. Теперь я отчётливо слышу голос поющей женщины. Я выхожу из зимовья и опять ничего, кроме шума дождя. «Наваждение какое-то», – думаю я, ощущая неприятное чувство беспокойства. Хлопнув дверью, жду появления таинственной незнакомки. Вот песня повторилась опять. Осторожно, стараясь не выдать себя, иду на сближение с поющей «сиреной». Сверкает молния, и в её фиолетовом свете я вижу фигурку девушки. Она стоит ко мне боком, склонив голову, расчёсывает длинные волосы. Нет, это не лесная нимфа, совершающая прогулки по ночному, озаряемому вспышками молний лесу, а выпускница Казанского университета, фенолог Ляйсан Магданова.

Девушка не видит меня и продолжает приводить себя в порядок после трудного перехода. Осторожно возвращаюсь в зимовье и жду её появления. Входит Ляйсан, принеся с собою свежий запах весны и дождя.

– Как же нашла ты сюда дорогу в такую темень? – спрашиваю я девушку.

– А разве молнии плохо освещают дорогу? – отвечает она вопросом на мой вопрос.

Вскоре гром гремел уже далеко. Небо очистилось, и вновь продолжил свои бесконечные свисты пёстрый дрозд. Мы сидим у костра и пьём горячий пахнущий дымом чай.

– Что означает в переводе твоё имя, Ляйсан, – спрашиваю я её.

– Весенняя гроза, – без тени смущения отвечает она.

Ляйсан Назимовна Магданова, младший научный сотрудник заповедника, фенолог. Фото из архива автора

– Значит всё, что произошло этой ночью, связано с твоим появлением?

– Возможно и так, – смеясь, отвечает Ляйсан.

Я смотрю на строгий профиль смуглого девичьего лица, обрамлённого густой шапкой тёмных и ещё влажных от дождя волос, на смелый размах её узких и чёрных, как смоль, бровей. Я подумал о том, что, наверное, счастлив будет тот человек, которому суждено «сгореть в пламени этой грозы».

Всё лето прожила Ляйсан в этом зимовье, собирая разнообразный фенологический материал. Оказалось, что кроме смелости девушка обладает большой любознательностью, трудолюбием, целеустремлённостью и любовью ко всему живому. Она не раз признавалась мне в том, что ощущает физическую и душевную боль при виде гибнущих животных и растений. Однажды она стыдила лесника за то, что тот, проходя по тропе, сломал помешавшую ему веточку. «Разве дерево виновато в том, что не могло уступить Вам дорогу?», – возмущённо говорила она. Как-то в её присутствии я машинально сорвал крохотный стебелёк кислички. Я и теперь помню, сколько немого укора увидел тогда в глазах этой девушки.

Случилось так, что трагически погибли родители девушки, оставив на её попечение несовершеннолетних сестёр и братьев. Пришлось бросить научную практику и уехать учительствовать в родную деревню.

Недавно, во время зимних каникул, Ляйсан вновь побывала в зимовье. Мы снова пьём горячий, пахнущий дымом чай и вспоминаем былое.

– Очень уж захотелось вновь повидать эти, ставшие для меня родными, леса, – говорит Ляйсан с лёгким оттенком грусти.

И мне показалось, что в это мгновение я увидел в её глазах отблеск той отгремевшей грозы.

Трудно сказать, как сложится жизнь девушки с этим поэтическим именем. Одно несомненно: хорошей учительницей будет Ляйсан, ведь детям так нужны уроки смелости и добра.

Иностранец в зимовье

Встречей с иностранцами сейчас никого уже не удивить. Недавно Висимский государственный заповедник, что на Среднем Урале, с познавательной целью посетил гражданин Дании Вильсон. Любознательный иностранец успел побывать в нескольких заповедниках нашей страны и научился неплохо объясняться по-русски.

В одном из зимовий иностранец услужливо предложил леснику заповедника использовать для приготовления ужина имевшиеся у него мясные концентраты. Поблагодарив гостя, хозяин зимовья посоветовал «захреначить» в суп привезённое им мясо. Правда, леснику пришлось долго объяснять иностранцу значение нового для него слова, но зато суп удался на славу.

Посетив гальюн и приняв там позу сидящей на насесте курицы, заморский гость увидел перед собою большую стопу газет и журналов, что ошибочно пояснил излишней политизацией русского общества. Об истинном предназначении всей этой макулатуры он догадался только тогда, когда почувствовал острую потребность в туалетной бумаге.

«Какой звери водятся этот лес?» – живо интересуется иностранец. «Медведь, волк, лось водятся», – перечисляет лесник знакомых ему зверей. «Что такой лось?» – пытается уточнить иностранец. «Сохатый значит», – пояснял лесник. Но и это слово оказалось гостю непонятным. Тогда лесник, изобразив растопыренными пальцами рук рога, громко рявкает и бьёт ногами о землю, пытаясь скопировать поведение ревущего во время гона сохатого, чем привёл иностранца в неописуемый восторг. Своё представление он дополнил словами: «Большая такая корова». Слово корова гостю оказалось знакомым, и он несколько раз повторил: «Лесной корова». Теперь для него многое стало понятным.

«А как у вас там в Дании с работёнкой для лесников?» – в свою очередь спрашивает лесник. Вильсон долго объясняет леснику, как престижна у них эта работа, как трудно её получить и как долго надо учиться. «А у нас платят гроши, потому иногда лесниками работают даже шарамыги», – поясняет гостю лесник. «Что такой гроши? Что такой шарамыги?» – интересуется гость. Если значение слова «гроши» удалось объяснить довольно быстро, то со словом «шарамыги» пришлось повозиться. В поисках синонима лесник назвал слова: шантропа, бичи, разгильдяи, алкаши и др. Понимание пришло только тогда, когда лесник произнес слово «бомж». «Бомж, бомж!» – завопил обрадованный иностранец, хлопая лесника по плечу.

Вечером, блаженно растянувшись на нарах, заморский гость мысленно подводил итоги минувшего дня. День, по его мнению, прошёл очень удачно. В его записной книжке появился добрый десяток неизвестных ему ранее русских слов, которых нет ни в одном словаре. А главное – он узнал о существовании в уральских лесах лесной коровы.