Краем глаза - Дин Кунц

Если гостя оставить стоять на крыльце, он обойдет дом, заглядывая в окна, пробуя все двери, в попытке найти незапертую. Опасаясь, что Виктория заболела или получила бытовую травму, к примеру, поскользнулась на кусочке масла и ударилась головой об открытую дверцу духовки, он может попытаться вломиться в дом, скажем, разбив окно. И определенно попросит соседей вызвать полицию.

Шесть тысяч фунтов на квадратный дюйм. Восемь. Десять.

Младший метнулся в столовую. Схватил со стола бокал для вина и оловянный подсвечник. Свечу отбросил в сторону.

В прихожей, примерно в шести футах от двери, поставил бокал на пол. За ним положил бутылку «Мерло», за ней — красную розу.

Словно готовился нарисовать картину «Романтика». Снаружи хлопнула дверца автомобиля.

Дверь осталась незапертой. Младший тихонько повернул ручку и чуть потянул дверь на себя.

С подсвечником в руке бросился на кухню, в которую вел из прихожей короткий коридор. Даже при открытой двери гостю пришлось бы войти на кухню, чтобы увидеть Викторию, навалившуюся на стол.

Младший скользнул за дверь кухни и поднял над головой оловянный подсвечник. Весил он фунтов пять, благодаря мощному основанию напоминал дубинку.

Сердце Младшего яростно колотилось. Он тяжело дышал. Ароматы готовки, которые поначалу так понравились ему, теперь запахом напоминали кровь.

Медленные, глубокие вдохи. Как учил Зедд, медленные, глубокие вдохи. Любую тревогу, какой бы сильной она ни казалась, можно ослабить, а то и полностью снять медленными, глубокими вдохами, медленными, глубокими вдохами, помня при этом, что каждый из нас имеет право на счастье, на выполнение желания, на свободу от страха.

В последний припев «Я увижусь с тобой» врезался мужской голос из прихожей, в котором слышались вопросительные нотки, даже удивление: «Виктория?»

Медленно и глубоко. Медленно и глубоко. Спокойствие постепенно возвращалось.

Песня закончилась.

Младший затаил дыхание, прислушиваясь.

Короткая тишина между песнями, звон бокала о бутылку «Мерло». Гость, вероятно, поднял их с пола.

Он исходил из того, что гость — любовник Виктории, но внезапно его осенило, что это не единственный вариант. К ней мог приехать приятель. А то отец или брат. В этом случае прелюдия к романтическому продолжению, кокетливо положенные на пол бутылка вина и красная роза, совершенно неуместна и сразу наведет гостя на тревожную мысль: в доме что-то не так.

«Тупица, — дал себе Младший не самую лестную характеристику. — Безмозглый тупица. И о чем ты только думал раньше».

Но как только Синатра запел вновь, Младший вроде бы услышал скрип половицы под ногой гостя. Но музыка полностью заглушала приближающиеся шаги, если, конечно, гость направлялся по коридору к кухне.

«Подними подсвечник повыше. Несмотря на музыку, дыши бесшумно, ртом. Будь наготове.

Оловянный подсвечник тяжелый. Грязная будет работа».

От крови его мутило. Он не ходил на фильмы, где кровь лилась рекой, еще больше не терпел ее в реальной жизни.

«Действие. Сконцентрируйся на действии и игнорируй последствия, какими бы они ни были. Помни о мчащемся поезде и автобусе с монахинями, застрявшем на переезде. Оставайся с поездом, не возвращайся назад, чтобы посмотреть, что сталось с монахинями, продолжай двигаться вперед, и все будет хорошо».

Звук. Очень близко. По другую сторону открытой двери.

А вот и гость входит на кухню. В левой руке бокал для вина и роза. Бутылка под мышкой. В правой руке коробочка с подарком, завернутая в блестящую бумагу.

Войдя на кухню, гость оказался спиной к Младшему. И двинулся к столу, за которым, положив голову на руки, сидела мертвая Виктория. Но со стороны-то казалось, что она всего лишь отдыхает.

— Что все это значит? — спросил мужчина, когда Синатра запел «Полетай со мной».

Бесшумно шагнув вперед, взмахнув подсвечником, Младший увидел, как напряглась спина гостя, который, возможно, в последний момент почувствовал опасность, но отвести ее не смог. У мужчины не хватило времени даже на то, чтобы повернуть или наклонить голову.

Оловянная дубинка с чавканьем врезалась в затылок мужчины. Из рваной раны брызнула кровь, мужчина, словно сноп, повалился на пол, совсем как Виктория после удара бутылкой «Мерло», разве что он упал лицом вниз, а она — вверх.

Избегая лишнего риска, Младший вновь маханул подсвечником, наклоном тела добавив силы удару. Правда, на этот раз удар вышел не рубящим, а скользящим, но достаточно эффективным.

Разбился бокал, выпав из руки мужчины. А вот бутылка «Мерло» опять уцелела, катилась по выложенному виниловыми плитками полу, пока не уперлась в основание буфета.

Медленное, глубокое дыхание забылось, Младший жадно хватал ртом воздух, словно едва не утонувший пловец, его прошиб пот. Он ткнул мужчину ногой.

Тот не отреагировал. Тогда Младший просунул мысок правой туфли под грудь мужчины и перевернул на спину.

Сжимая в левой руке красную розу, а в правой — смятую коробочку с подарком, перед Младшим лежал Томас Ванадий. Все его трюки остались в прошлом, четвертак более не скользил по костяшкам пальцев.

Глава 36

Похрустывая целлофаном, Джейкоб, сидевший за угловым столом в своей маленькой кухоньке, снял обертки с карточной колоды. На этом хруст не закончился. За первой колодой пришел черед второй, третьей, четвертой. Звук этот напоминал треск огня на пожарах в радиопостановках тридцатых и сороковых годов, которые он слушал мальчишкой.

У него хранилось много газетных вырезок с информацией о пожарах, повлекших за собой человеческие жертвы, и большинство этих сведений он мог сообщить заинтересованному собеседнику, не заглядывая в свой архив. 8 декабря 1881 года, венский театр «Ринг», 850 покойников. 25 мая 1887 года, двести погибших в парижской «Опера комик». 28 ноября 1942 года, бостонский клуб «Кокосовая роща»… Джейкобу тогда было 14 лет, и он уже знал, что человечество стремится уничтожить себя, как сознательно, так и по глупости… 491 человек, задохнувшихся в дыму и сгоревших заживо, а ведь собрались они, чтобы выпить шампанского и повеселиться.

Бросив целлофан в корзинку для мусора, Джейкоб достал из коробок четыре колоды и рядком выложил перед собой на мраморной поверхности стола.

— Когда 30 декабря 1903 года во время дневного спектакля «Синяя борода» сгорел театр «Ирокез» в Чикаго, — процитировал он одну из газетных вырезок, проверяя память, — погибли шестьсот два человека, в основном женщины и дети.

Стандартные колоды игральных карт паковали машины, карты всегда лежали в одном и том же порядке, по мастям и старшинству. И не могло быть ни малейшего сомнения в том, что во взятой наугад колоде карты уложены в том же порядке, как в любой другой.