Феникс и зеркало - Эйв Дэвидсон

— Ну что же, Феникс из Финикии, — сказал он. — И я бывал там. И я овладел тайнами огня. Вот только учился не в Тире, а в Сидоне.

Из горла Феникса вырвался звук, схожий одновременно со стоном и рычанием: от Тира давно уже оставались лишь пепел и камни, Сидон же благоухал и процветал по-прежнему.

Вергилий усмехнулся.

— Мои силы противоположны твоим, — продолжил Вергилий. — А твои действия, надо отметить, не всегда удачны. Да, таких, как я, мало, но кто, как ты думаешь, потушил пожар в моем доме на улице Драгоценной Сбруи? Что ты мне рассказываешь, что огонь был занесен туда саламандрой, ты, овладевший тайнами тайн огня? Тебе отлично известно, что саламандры не возжигают огонь, но — его гасят! Это они умеют проходить сквозь пламя без ущерба для себя, это они питаются огнем, оставаясь невредимыми. Так иди же, Феникс, ступай к своей невесте, к своей настоящей невесте, требуй от нее ответа, если хочешь. А эта женщина — не твоя, и ты ее отпустишь.

Вергилий отступил назад. Ночь взорвалась перед ним, камни изрыгали из себя огонь, песок тлел, готовый вспыхнуть. Он поднял руки — перед ним на землю пал туман. Огни слабели, чадили, шипели, словно от боли. Камни трескались, резко охлажденные влагой, в воздухе клубился пар, и тут вниз хлынули потоки воды. Огненные змейки, ползущие по камням, гасли, тлели в лужах. Феникс извергал крики, полные ярости, он стоял перед Вергилием, как само пламя, размахивая светящимися, пылающими, истекающими огнем руками.

Туман и мгла стали рассеиваться, воздух начал прогреваться, сделался сухим, словно в бане. Снова показались звезды, окруженные нимбами, и темнота вновь вздрогнула и рассыпалась огнями всех цветов: белыми, голубыми, красными, оранжевыми, желтыми и зелеными, но постепенно их становилось все меньше и меньше.

И вот все они потухли.

Вергилий начал зябко дрожать на холодном ветру. Запах благоуханных деревьев, разогревшихся и омытых влагой, сделался еще сильней. У подножия пирамиды без чувств лежал его противник.

— Феникс, — позвал его маг, — садись на верблюда.

Тот с трудом поднял голову и вновь сделал усилие, вновь вспыхнул, испустил пламя, как уголь. Но это была его последняя попытка. И тогда огонь оставил его.

— Феникс, — повторил Вергилий. — Садись, поехали.

Нельзя было смотреть без мучений, как тот, на четвереньках, из последних сил, карабкается вверх по резным ступенькам, вверх, на вершину своей пирамиды-костра, как валится на одно из стоящих там кресел — не то трон, не то брачное ложе.

Вергилий обвел так и не запылавший костер своим белым жезлом и заставил круг светиться.

— А теперь, Феникс, слушай мое заклятие:

Внутри этого кругаОгонь не вспыхнет,Дождь не прольется,Пока я не пройду свой путь.

На небеса выкатилась холодная луна, и камни слились с собственными тенями. Феникс застыл на вершине пирамиды, молчаливый, неподвижный, словно статуя.

Верблюды, впрочем, казались теперь гораздо менее высокомерными.

Возвращаться по старому пути Вергилий не рискнул. Как-никак, там по-прежнему обитали троглодиты, которые вполне могли взять реванш, застав путешественников врасплох. Там обитали каменные твари-петроморфы, не говоря уже о том, что в одном из оазисов их поджидал достопамятный Абен Абубу, вряд ли довольный расстройством своих планов. Но другой дороги к побережью он не знал, а полагаться на случай не хотелось.

— Нам, похоже, надо свернуть на юг или на восток, — сказал он Лауре, объяснив положение. — Как по-вашему?

Она рассмеялась и накрутила на палец длинный завиток, выбившийся из-под накидки.

— Я не привыкла, чтобы кто-то интересовался моими мыслями, — сказала она. — Сейчас попробую напрячь ум… надо преодолеть там что-то… — Она насупилась и задумалась. — На север от нас лежит Срединное море? Так? А на запад… Западный океан. Так, вроде бы, оно и есть. А вот что на юге и востоке, я не знаю, доктор Вергилий.

Маг быстро начертил в пыли, освещенной луной, карту. На юг лежали горы, разделяемые пополам черными водами реки Нигер, ниже по которой, как говорили, стоял великий и богатый город Тамбукту. За горами же и рекой находилась земля гарамантов и дальняя Эфиопия, область, называвшаяся Эквиноксом, еще одна, именуемая Агисимбой, далее же простиралась Терра Инкогнита, чьи земли и границы никем еще не были исследованы достоверно. Если же направиться на юго-восток, то маршрут пересечет истинную Эфиопию, Нил, реки Астапус и Астанбору и наконец упрется в Эритрийское море.

— Юг, правда, не слишком хорошо известен, дорога же через восток потребует очень много времени. Думаю, нам следует вначале отправиться на юг, обогнуть горы, а затем свернуть на восток в расчете, если нам посчастливится, повстречать караван, направляющийся в Верхний Египет. Ну, а уж там…

Лаура ненароком зевнула и тотчас же извинилась:

— Вы же видите, я просто девушка-служанка, которая совершенно не умеет себя вести, хотя и была облагодетельствована королевой Корнелией, дочерью дожа и внучкой самого Цезаря. Пока не стряслось все это, я и не выезжала за пределы Карса. Все произошедшее было просто ужасно, и я очень рада, что все теперь позади. Мы ложимся спать?

К исходу следующего дня они достигли гористой местности, при этом им посчастливилось обнаружить ручеек, вытекающий из расселины в скале, возле которой образовался небольшой пруд. Оазисом это место назвать было нельзя, поскольку вода не смачивала окрестную землю, судя по всему, из-за сильного испарения, да и земли тут было немного, разве что небольшой ее пятачок остался не сметенным постоянными ветрами.

Путники напились сами, подвели к источнику верблюдов, вслед за чем заполнили водой все имевшиеся у них кожаные сумки. Потом залили водой зерно — последнее, что оставалось из съестного — и съели эту безвкусную жижицу.

— Совершенно пресно, — констатировала Лаура, облизывая пальцы, удивительная мерзость. Еще хочется. — Она вывернула карманы и исследовала их содержимое. Маленький носовой платок, сухая кроличья лапка («Мяса на ней, к сожалению, нет»), четки и еще что-то коричневое, съежившееся и приятно пахнущее.

— Это огрызок моего последнего яблока, — улыбнулась она. — Садовник в Карее дал мне его на прощание, сказав, чтобы я его сохранила, оно напомнит мне о Карее… но я проголодалась и съела его. Нет, это совершенно простые четки, — добавила она, увидев, что Вергилий пропускает нитку сквозь пальцы. Одна из бусин заинтересовала его.

— Откуда они у вас? — спросил он. Бусина была не слишком белая, радужно переливалась, и в ней были вкрапления голубого цвета.