Озаренные солнцем - Валентина Герман

– Больше ты ничего мне не принесла?

– Еще рубиновую трость, – с готовностью ответила Илли. Все было так, как говорил ей Делтон.

– Ага, – лицо старушки загорелось. – Ну, такое сокровище нельзя хранить в кладовой. Пойдем.

Они вышли из чулана так же скоро, как и вошли. Взяв с полки свечу в переносном подсвечнике, старушка зажгла ее и повела девушку в дальнюю комнату.

Там, за шкафом, который был донельзя завешан старым тряпьем, скрывался потайной ход. Старушка привычным движением раздвинула вешалки, поколдовала над задней стенкой гардероба и, открыв потайную дверь, первой юркнула в проход.

С минуту они спускались по старой, с неровными ступеньками, лестнице. Затем перед ними предстала тяжелая дверь.

Старушка остановилась и обернулась к девушке.

– Ну, давай ее сюда.

Илли непонимающе посмотрела на нее:

– Кого?..

– Ну, конечно же, трость.

У Иллиандры что-то свернулось и ухнуло внутри.

Дать ей трость?.. Делтон ничего не говорил об этой фразе…

Старушка внезапно хихикнула.

– Пошутила я, – сказала она, заговорщически подмигнув Иллиандре. – Ну, не думала я, не думала, что это будет девушка. Господин граф никогда не посылал вместо себя подчиненных… ты первая.

– Я знаю, – сказала Иллиандра, стараясь скрыть нетерпение. Полчаса уже прошло… сейчас Делтон пошлет к королю мальчишку с запиской о том, что Его Величество ждет новое письмо от Архитогора. Она не должна опоздать…

– А ты попалась… – старушка хитро улыбнулась, довольная своей выдумкой. – Ну да ладно. Вот тебе свеча. Иди, – и, отперев дверь маленьким ключом, она сняла со стены еще одну свечу, зажгла ее от первой и отправилась обратно, оставив Иллиандру перед открывшимся тайным ходом.

Девушка проскользнула в широкий темный коридор и пошла по нему быстрым шагом. Да, Делтон говорил ей, что старушка, охраняющая вход в тайный тоннель, другим концом открывавшийся в королевском дворце, своеобразна. Чего стоила рубиновая трость в качестве пароля…

– Это еще что, – усмехнулся Делтон, когда Иллиандра, не выдержав, прыснула от смеха. – Она меняет их к каждому моему приходу, хотя я ими не пользуюсь и они существуют только на случай, если я захочу послать кого-то вместо себя. И такого никогда не было, хотя она хранит вход еще со времен, когда король Стер только вступил на трон… да, кстати, в прошлый раз пароль был «морковные косточки».

Иллиандра улыбнулась и ускорила шаг. Вот лестница… тяжелая дверь… аккуратно, бесшумно отворив ее, Иллиандра, затаив дыхание, взглянула в маленькое отверстие в гобелене.

Кажется, никого.

Она оставила свечу на маленькой полочке сбоку от двери, быстро откинула тяжелый гобелен и юркнула в комнату, плотно прикрыв за собой потайную дверь, чтобы из прохода не сквозило.

Тихо, ступай бесшумно…

Эта комната была одной из пяти, принадлежавших к королевским рабочим кабинетам. Она находилась глубже всех, дальше от коридоров, и не имела окон. Она была идеальна для приватных разговоров. И, конечно, от того кабинета, где, скорее всего, был сейчас Плоидис, – сердце Иллиандры подпрыгнуло, когда она подумала о нем, – от того кабинета ее отделяла еще целая комната – и все же, нужно было быть осторожной.

Она быстро огляделась, стараясь сдержать дрожь, которая охватила все ее тело от напряжения.

Столик, в ящик которого она должна была положить письмо, был справа от нее, у стены. Иллиандра быстро достала ключ и, отперев пустой ящик, опустила в него конверт.

Так. Полдела сделано. Теперь нужно было спрятаться. Иллиандра вновь огляделась.

Напротив нее, на дальней стене, висел еще один гобелен. Наверное, о нем говорил Делтон.

Иллиандра торопливо подошла к нему и отделила от стены.

Да, так и есть. Он, как и обещал граф, оказался очень тяжелым: его тянуло вниз толстое металлическое кружево, которым была оцеплена вся его нижняя часть. Это было сделано специально: за гобеленом в стене скрывалась неглубокая ниша, в которой могло бы уместиться два или три человека.

Иллиандра переступила невысокий порог и вернула гобелен на место. Теперь она была надежно скрыта от любого, кто зайдет в эту комнату.

И от Плоидиса.

Ниша была абсолютно темной, и свет проникал в нее лишь через два крохотных отверстия, проделанных в гобелене на уровне глаз. Сквозь них можно было отлично видеть всю комнату.

Иллиандра улыбнулась.

Делтон рассказал ей историю этого гобелена. Нишу соорудили очень давно – наверное, еще когда строили замок. Гобелен тогда тоже повесили, но тот со временем постарел и выцвел, да и картина, на нем изображенная, вышла из моды. Никто не знает точно, сколько раз меняли гобелены – но суть всегда оставалась той же: металлическое кружево по подолу и два отверстия на уровне глаз. Место было превосходным – никто ни разу не оказывался раскрытым, стоя в этой нише. А стоял здесь в свое время каждый будущий король… потому что именно в этой комнате короли чаще всего проводили самые важные и секретные разговоры – правда, проверив перед этим, что в комнате никого нет – или хотя бы никого, кроме их сына, который, скрываясь за гобеленом, должен был внимать искусству королевской дипломатии.

Был здесь и молодой Стер, слушая разговоры отца с послами, и юный Плоидис, приникая к гобелену, с удивлением внимал тонким речам отца и ответам его собеседников, порой умных и хитрых, порой просто злобных, а порой верных и преданных. Не раз здесь бывал Делтон, когда король считал нужным посвятить его в какие-то беседы. И вот теперь она, Илли, стояла здесь…

Внезапный шелест отворившейся двери заставил ее вздрогнуть и затаить дыхание.

Это был Плоидис.

Иллиандра вдруг поняла, что снова дрожит, и дрожит так сильно, что не может прильнуть к гобелену, боясь, что он начнет колыхаться. Что-то дрогнуло у нее в груди, когда она вдруг увидела его, – и она едва могла сдерживать внезапно участившееся горячее дыхание, боясь, что Плоидис ее услышит.

Но он, конечно, не мог услышать.

Он вошел и сразу направился к столику, и Иллиандра поразилась тому, каким озабоченным выглядело его лицо: она никогда не видела его таким, когда была рядом. Она не знала, что изменилось в нем, только чувствовала, что теперь перед ней другой Плоидис.

Теперь перед ней был король.

Но все же это был он – и она жадно вглядывалась в него, и не могла насмотреться, и трепетала от счастья вновь видеть его – и в то же время смутное чувство горечи оттого, что она видела его таким – каким, каким?.. она не могла бы подобрать слов, чтобы описать то, что она вдруг увидела во всем его облике теперь, когда он не играл и не скрывался, когда он не знал, что она была здесь. Сила, и усталость, и одиночество; нахмуренные брови и слегка взволнованные движения – словно он ждал этого письма, но сомневался теперь, что может найти там… Он отпер ящик и, вынув письмо, быстро сломал печать и достал сложенный вчетверо лист. Губы его сжались; он, не отрывая взгляда от первых строчек письма, кинул вскрытый конверт на столик и, сделав несколько шагов, опустился в кресло и принялся быстро читать.