Его последние дни - Рагим Эльдар оглы Джафаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вернулся в палату за тапочками. Не настолько же я сумасшедший, чтобы босиком бегать по Питеру. Я подошел к своей кровати, и мой взгляд упал на книгу на тумбочке. Надо бы забрать. И Оливию Лэнг тоже. Блин, а еще распечатка. Нет, ее можно бросить, в телефоне данные есть. Но книги нельзя оставлять. Да и рисунки.
Я сел на кровать и задумался. Бегать с барахлом уже не так привлекательно. Как быть? Пока мысли ударялись об стенки черепной коробки и весело отлетали обратно, я открыл книгу Оливии Лэнг и стал пролистывать, просматривая свои же записи и рисунки.
Ни на чем конкретном я не фокусировался, разглядывал текст скорее как изображение, графику. Но одна фраза взорвалась где-то в голове, буквально минуя глаза: «В психушке все реально, кроме психиатра».
Это то, что нужно! Я встал с кровати и стянул с нее же одеяло. Тут же замер, потому что Мопс нервно заворочался. Нужно быть потише, нужно сохранять самообладание.
Медленно, стараясь не издавать звуков, я наклонился и снял с кровати простыню. Не совсем тот оттенок, недостаточно белая, конечно, но других вариантов нет. Я сложил простыню и накинул на плечи. Жаль, нет зеркала, но, кажется, это должно напоминать накинутый на плечи халат.
В руку я взял книги и поверх них распечатки. Теперь я похож на доктора с историями болезней. По идее. Надеюсь, камеры у них не очень хорошие и беглого взгляда не хватит, чтобы со спины раскрыть мой маскарад.
Я вышел в коридор и остановился в нерешительности. Что, если маскарад не сработает? Бежать? А что на выходе из самой больницы? Есть ли там охрана? Открыт ли он вообще? Наверное, открыт, ночью же каких-нибудь острых больных привозят. Но охрана в любом случае должна быть. Я вспомнил, как входил в больницу. Ну да, сонный пожилой мужчина. Ладно, с ним потом разберемся.
Я выдохнул, будто собираясь опрокинуть стопку водки, и решительно, ничуть не таясь, пошел к выходу из отделения, глядя только на бумаги в руках. И я не уверен, уткнулся ли я в них, чтобы маскарад был более убедительным или чтобы успокоиться. Как ребенок, который смотрит страшный фильм, прикрыв глаза ладошкой.
Вот на границе поля зрения показалось стекло сестринского поста, вот мелькнул монитор. За ним точно кто-то есть! Я задержал дыхание и небрежным жестом приложил карточку к считывателю. Полсекунды задержки показались неестественно долгими, потом что-то пискнуло, и дверь приоткрылась. Я все так же, не отрывая взгляда от бумаг, вышел из отделения, оттеснив дверь локтем.
Сердце так сильно стучало в груди, что я буквально его слышал. Казалось, это не сердце стучит, а где-то бухают взрывы, отдаваясь неприятными ударами в груди. Я едва сдерживался, чтобы не побежать. Шаг, два, три, пять. Ничего не происходит. Никто не поднимает тревогу. Я уже дошел до конца коридора, а за мной по-прежнему никто не гонится! Еще несколько шагов, и я сверну за угол, а там лестница, а там…
В этот момент из-за угла вышла незнакомая мне молодая медсестра. Я едва успел затормозить, и мы буквально уперлись друг в друга. Я нечаянно коснулся ее груди книгами и листами бумаги. Она растерянно посмотрела мне в глаза. Мы замерли.
— Извините! — буркнула она, отвела глаза и, быстро обогнув меня, поспешила по коридору.
Я зашел за угол и привалился к стене. Шумно втянул воздух и тут же сам себя одернул. Тише! Оказывается, все это время я не дышал. И теперь мне очень не хватало воздуха. Но я нарочито тихо и медленно вдыхал, потому что мне казалось, что мое дыхание может разбудить всю дурку. Или заставить эту сестру вернуться и присмотреться ко мне повнимательнее.
А потом мне стало смешно. Лицом к лицу столкнулись, и она подумала, что я доктор! Интересно, а если прийти в больницу в настоящем халате, а не в простыне, кто-нибудь вообще поймет, что я не врач?
Вот это тема для книги поинтереснее. В дурку ходит человек, который выдает себя за доктора и даже помогает больным.
Я чуть не рассмеялся в голос, но вовремя спохватился, успокоился и стал спускаться по лестнице. Я уже почти вышел. Осталось чуть-чуть.
По воле случая на охране сидел тот самый пожилой мужчина. Он тоже бессовестно спал, уронив голову на грудь. И даже похрапывал. Я тихо прошел мимо него, просочился через турникет, спустился по ступенькам и взялся за ручку двери, аккуратно повернул ее, опасаясь скрипа. Скрипа не было, механизм смазан, но, увы, дверь оказалась заперта. Я едва не ругнулся вслух.
Пришлось вернуться к охраннику и осмотреть его. Пожилой полноватый мужчина с редкими седыми волосами почему-то напомнил мне Мопса. Интересно, как тот отреагирует на новость о моем побеге? А Сержант? И остальные психи вообще.
На столе перед охранником не было никаких кнопок, значит, дверь открывается механически. Ключей перед ним тоже не было — вероятно, они либо в столе, либо, что логичнее, у него. Я обратил внимание на оттопыренный нагрудный карман. Это они!
Я медленно протянул руку, почти сунул два пальца в карман, когда проклятый дед всхрапнул и открыл глаза. Мне не пришло в голову ничего другого, кроме как схватить его за плечо и потрясти.
— Просыпаемся! Просыпаемся!
Дед уставился на меня сонным, совсем ничего не понимающим взглядом. И вдруг вскочил со стула.
— Ах, я это… Извините, доктор! Сейчас открою!
Он засуетился и настолько быстро, насколько позволял возраст и явно затекшие ноги, поспешил к двери. Достав из кармана связку ключей и подслеповато щурясь, он судорожно искал нужный.
— Я сейчас, ага. Задремал, понимаете, обычно такого не бывает.
— Да ничего, — почему-то осмелев, сказал я. — Не торопитесь.
— Ага, нашел. — Охранник вставил ключ в замок. — А
