От Красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство (1917-2036) - Юрий Георгиевич Фельштинский

И действительно, в январе 1924 года, еще до смерти Ленина, Сталин с Дзержинским предприняли попытку отравить и Троцкого. Сам Троцкий описывает покушение более чем скромно, одной фразой:

Во второй половине января 1924 года я выехал на Кавказ в Сухум, чтобы попытаться избавиться от преследовавшей меня таинственной инфекции, характер которой врачи не разгадали до сих пор. Весть о смерти Ленина застала меня в пути[193].

Как здесь не вспомнить еще раз показания чекиста Семенова: «подослать к нему врача, который привьет ему опасную болезнь»[194].

Перед самым отъездом из Москвы, 18 января, Троцкий дважды посетил кремлевского врача Гетье. 21 января, через три дня после его отъезда из столицы, Ленина не стало, а оправившийся от болезни Троцкий так и не смог вернуть себе былой политический вес. Но поскольку «таинственный» характер болезни, неразгаданной врачами, самому Троцкому был понятен, он с тех пор перестал покупать в кремлевской аптеке лекарства, выписанные на его имя[195].

Ответственными за операцию по отравлению Ленина были люди из ведомства Дзержинского, в частности будущий нарком внутренних дел «фармацевт Ягода» (как называл его Троцкий)[196], и не случайно. Именно Ягода был инициатором создания при ВЧК в 1920–1921 годах токсикологической лаборатории, известной затем как «специальный кабинет» или Лаборатория № 12[197].

Со ссылкой на свидетельство секретаря Сталина Григория Каннера есть описание отравления Ленина 20 января 1924 года:

Каннер видел, как в кабинет Сталина вошел Ягода в сопровождении двух врачей, которые лечили Ленина.

— Федор Александрович [Гетье], — обратился Сталин к одному из этих врачей, — вы должны немедленно отправиться в Горки и срочно осмотреть Владимира Ильича. Генрих Григорьевич [Ягода] будет вас сопровождать. […]

21 января 1924 года случился очередной приступ. Он был крайне болезненным, но продолжался недолго. Крупская на минуту вышла из комнаты, чтобы позвонить по телефону. А когда вернулась, Ленин был уже мертв. На прикроватном столике стояли несколько пузырьков — все пустые. В четверть восьмого в кабинете Сталина зазвонил телефон. Ягода доложил, что Ленин умер[198].

22 января в одиннадцать утра, то есть через 16 часов после смерти, что непростительно поздно, состоялось вскрытие тела. На нем присутствовали девять врачей, и завершилось оно в четыре часа дня. В медицинском заключении констатировалось, что смерть наступила от «рассеянного склероза». Неделю спустя доктор Б. С. Вейсброд, который присутствовал на вскрытии, писал в «Правде», что врачи пока еще не в состоянии собрать воедино все детали и создать общую картину о болезни Ленина. Вейсброд, по-видимому, намекал на то, что не удовлетворен заключением, последовавшим за вскрытием.

Действительно, не был осуществлен токсикологический анализ, не было описания содержимого желудка; указывалось лишь, что желудок пустой и стенки его сократились, хотя было известно, что в день смерти Ленин дважды ел. Не вдаваясь в подробности, упоминалось об отклонениях от норм в селезенке и печени. В целом врачи обошли обсуждение тех органов, где могли быть найдены следы отравления. Анализ крови тоже не сделали[199].

Незадолго до смерти Ленин попросил Крупскую прочесть ему его любимый рассказ Джека Лондона «Любовь к жизни». Сюжет рассказа таков: два путника переходили реку с холодной как лед водой. Один подвернул ногу и не смог идти дальше. Напарник, не оборачиваясь, ушел вперед. Раненый человек шел, сколько мог, затем упал от слабости и утомления. Чтобы не умереть с голоду, он питался сырой рыбой. Он сразился с напавшим на него волком и перегрыз ему горло. В конце концов, рыбаки заметили на берегу умирающего человека, подобрали его и выходили.

До последней минуты Ленин надеялся, что выживет, что сможет одолеть напавшего на него врага, что перегрызет ему горло, что будет спасен товарищами. Мог ли такой человек покончить самоубийством или просить у Сталина яд?

Когда я спрашивал врачей в Москве о непосредственных причинах смерти, которой они не ждали, — вспоминал Троцкий, — они неопределенно разводили руками. Вскрытие тела, разумеется, было произведено с соблюдением всех необходимых обрядностей: об этом Сталин в качестве генерального секретаря позаботился прежде всего! Но яду врачи не искали, даже если более проницательные допускали возможность самоубийства. Чего-либо другого они, наверное, не подозревали. Во всяком случае, у них не могло быть побуждений слишком утончать вопрос. Они понимали, что политика стоит над медициной.

С Крупской, Зиновьевым, Каменевым и Бухариным Троцкий формально не обсуждал вопрос о смерти Ленина даже позже:

Я не беспокоил [Крупскую] расспросами на эту тему. С Зиновьевым и Каменевым я возобновил личные отношения только через два года, когда они порвали со Сталиным. Они явно избегали разговоров об обстоятельствах смерти Ленина, отвечали односложно, отводя глаза в сторону. Знали ли они что-нибудь или только подозревали? Во всяком случае, они были слишком тесно связаны со Сталиным в предшествующие три года и не могли не опасаться, что тень подозрения ляжет и на них. Точно свинцовая туча окутывала историю смерти Ленина. Все избегали разговора о ней, как если б боялись прислушаться к собственной тревоге. Только экспансивный и разговорчивый Бухарин делал иногда с глазу на глаз неожиданные и странные намеки: «О, вы не знаете Кобы[200], — говорил он со своей испуганной улыбкой. — Коба на все способен».

На похороны Ленина Троцкий тоже не поехал именно потому, что опасался за свою жизнь. А может быть, ему открыто сказали, что убьют, если он там появится. Сталин «мог бояться, — вспоминал Троцкий, — что я свяжу смерть Ленина с прошлогодней беседой о яде, поставлю перед врачами вопрос, не было ли отравления, потребую специального анализа. Во всех отношениях было безопаснее удержать меня подалее до того дня, когда оболочка тела будет бальзамирована, внутренности сожжены, и никакая экспертиза не будет более возможна»[201].

Эти меры предосторожности все равно не спасли Троцкого. Большевистская мафия выгнала его из своих рядов вскоре после смерти Ленина, сослала в отдаленные районы страны в январе 1928-го, выслала из СССР в январе 1929-го и убила в августе 1940-го, предварительно умертвив всех его четверых детей. Избежать участи Ленина, в конечном итоге, Троцкий не смог.

Долгий экскурс в события декабря 1922 — марта 1923 года нам понадобился, чтобы понять, мог ли Ленин, как утверждали Сталин и Фотиева, в разгар острой политической борьбы, начавшейся еще в 1922 году, просить Сталина о яде. Ответ на этот вопрос очевиден: не мог. Сведения о том, что Ленин просил у Сталина яд в декабре 1922 года, фабриковались самим Сталиным в разное время и с