Их величества пирамиды - Войтех Замаровский

В 1954 году, в июне и июле, когда даже проспекты туристских фирм не приглашают сюда, на этой равнине было оживленнее, чем на каирском базаре. Тут стояли «лэндроверы», «мерседесы» и «джипы», гудели генераторы осветительных установок, толпились кинооператоры, репортеры и журналисты, любопытные валили сюда валом; порядок поддерживали подразделения египетских пограничных войск, имевшие соответствующий опыт еще с раскопок кладов царя Псусеннеса (XXI династия) в Тайнее, которыми руководил Монте. «В иные дни я не успевал одеться и позавтракать, — вспоминает об этих днях Гонейм, — когда рядом с домом уже слышался скрежет автомобильных шин по гравию, возвещающий о прибытии новой партии посетителей. Но это было еще не все. Со всех частей света на меня сыпались телеграммы и телефонограммы. Телефонист сельской почты в Бадрашейне, которому редко приходилось связываться с кем-либо дальше Каира, однажды утром поднял трубку не изумлением услышал голое человека, вызывающего меня из какого-то Нью-Йорка в США!».[61]

Из Нью-Йорка звонил Уильям К. Хейс, куратор Метрополитен-музея и автор «Египетского жезла»; он сообщил, что вылетает в Каир. Из Гейдельбергского университета приехал Эльмар Эдель, из Мюнхенского — Ганс Шток, из Лондона — Леонард Котрелл, автор «Исчезнувших фараонов» и «Жизни при фараонах»; свою помощь предложил Гонейму Уолтер Б. Эмери, н. э. С. Эдварде и, помимо прочих, разумеется, Ж.-Ф. Лауэр. Гонейм в то время уже три года производил здесь раскопки с рабочими, которыми руководили Хофни Ибрагим и Гуссейн Ибрагим. Он открыл все, что было в этой незаконченной и затерянной пирамиде; выяснил и имя ее владельца, которого, впрочем, не упоминал ни один исторический источник. 27 июня в погребальной камере должны были открыть царский саркофаг. Первый нетронутый саркофаг в пирамиде! Газеты Ближнего Востока, Европы и далёкой Америки сообщали о сенсации: «Золотое сияние из гробницы фараона!»

Как мы уже знаем, от этой пирамиды сохранились лишь первая ступень и остатки второй; площадь ее основания равнялась 120х120 метров, а высота — 10 метрам. Рядом темнели стены входной шахты, руины заупокойного храма и развалины каменной платформы, сохранившейся со времен постройки; на заднем плане сияла белизной восьмидесятиметровая известняковая ограда. Под стеной ограждения скрывалась погребальная камера длиной 9 метров, высотой и шириной около 5 метров; по периметру пирамиду с трех сторон окружал подземный коридор, от которого отходили 132 камеры для погребальной утвари. Инвентарный список обнаруженных здесь предметов был многообещающим: золотые браслеты (21 штука), золотые палочки и шпильки, золотая шкатулка для косметики в форме раковины, множество сосудов с печатью Сехемхета и, как ни странно, несколько сотен писанных демотическим письмом папирусов, которые, очевидно, попали туда много позднее. Погребальная камера была раскрыта в последние дни мая, и, насколько позволяли работы, посетители могли ее осмотреть. У выхода все подвергались строжайшему обыску, причем Гонейм настоял на том, чтобы и его осматривали, как всех.

Каждая пирамида хранит в себе тайны, но эта особенно. Несмотря па то что она была недостроена, в ней находился царский саркофаг, старательно замурованный, как после погребения. Неужели царь велел похоронить себя в недостроенной пирамиде? Исчезла почти вся ее вторая ступень; и все же в погребальную камеру никто не проник. Стены перегородок не носили ни малейшего следа каких-либо попыток их пробить, на штукатурке — ни царапины. Неужели это единственная пирамида, которой не заинтересовались грабители? Нет, она не могла уйти от их внимания; это доказывали, помимо прочего, вторичные захоронения и папирусы Поздней эпохи. «Вы уверены, что саркофаг не ограблен и вы найдете в нем мумию царя?» — спрашивали Гонейма репортеры. Он отвечал: «Да, в погребальную камеру не ступала нога человека с того дня, как рабочие замуровали ее. Саркофаг не тронут. На нем даже лежит погребальный венок — как на саркофаге царя Тутанхамона!»

Наконец все было готово. В погребальную камеру провели электрическое освещение, а над саркофагом поставили леса с блоком и крепкими канатами; были приготовлены кинокамеры и консервирующие средства. Затем в камеру вошли Мустафа Амер, директор Службы древностей, Гонейм с двумя каирскими специалистами и десятники Хофни и Гуссейн. Еще раз взглянули на саркофаг, показавшийся им красивее всех, виденных до сих пор. Он был вытесан из цельной алебастровой глыбы с чудесными прожилками, переливавшимися всеми красками—от золотой до розовой и красной; сверху его прикрывала плотно прилегающая панель. Еще раз напоследок внимательно оглядели всю поверхность саркофага; на нем не было ни малейшего повреждения. Шесть рабочих стояли наготове. Можно было начинать операцию.

«Двое из моих рабочих начали тянуть веревку, другие в это время поддевали панель ломами, стараясь просунуть их в щель между нижней частью панели и саркофагом. Люди напрягали все силы. Слышался скрежет металла по камню — и больше ничего. Панель намертво засела в пазах. Рабочие несколько раз возобновляли свои попытки, однако тяжелая каменная глыба противостояла всем нашим усилиям.

Но вот наконец она приподнялась, всего на какой-нибудь сантиметр. В отверстие тотчас были вставлены рычаги… Всего этим делом было занято шесть рабочих, однако панель оказалась такой тяжелой — она весила около 227 килограммов — и была так крепко зацементирована смесью гипсового раствора и клея, что понадобилось почти два часа, прежде чем она медленно поползла вверх. Я встал на колени и заглянул внутрь.

Саркофаг был пуст…».[62]

Все стояли как громом пораженные; этого невозможно было понять. Потом, пошатываясь, выбрались из двадцатиметровой глубины на дневной свет. Сотни людей осаждали выход, жужжали кинокамеры, пограничники еле удерживали свободный проход. Послышалось первое «ура», его подхватили все — и вдруг наступила тишина. Достаточно было взглянуть на лицо Гонейма.

Ближайший репортер повернулся и побежал к своему «джипу». «Фиаско фараона!» — озаглавил он свою статью. «Они копали три года и не нашли ничего!» — написал второй. Пространство вокруг пирамид обезлюдело. Остались только ученые и рабочие.

«Что касается меня лично, то сначала это было тяжелым ударом. Допустим, я удовлетворился тем, что нашел новую пирамиду и установил имя доселе неизвестного фараона III династии. С точки зрения археологии это было само по себе триумфом… Но тайна пустого саркофага не выходила у меня из головы. Так или иначе я решил эту тайну раскрыть».

В своей книге «Потерянная пирамида», из которой взяты обе приведенные цитаты, Гонейм высказал предположение, что пирамида Сехемхета была «ложной» или «символической» гробницей и что саркофаг был предназначен для царского Ка. Остальные египтологи приняли его предположение как гипотезу. В более поздних дискуссиях Гонейм не участвовал. Он трагически погиб в 1957 году.

О научных заслугах Гонейма свидетельствует его мраморный бюст перед Египетским музеем в Каире: он стоит напротив статуи Мариетта. Работы по изучению пирамиды Сехемхета продолжались еще несколько сезонов. Затем власти их приостановили.

Загадка пустого саркофага осталась нерешенной.

И все же существуют еще более затерянные пирамиды, чем пирамида Сехемхета, и еще более загадочные. От одной только III династии осталось девять таких пирамид.

Первые две прячутся в пустыне, километрах в десяти на северо-запад от Саккара, и к ним нет никакой дороги; они относятся к числу самых труднодоступных памятников Древнего Египта. Прежде к ним ездили на ослах или верблюдах; ныне к ним можно попасть — если вам очень повезет и удастся заполучить особое разрешение — на военном «газике», поскольку находятся они в закрытой зоне. Пирамиды эти не возвышаются над пустыней и, вероятно, никогда не возвышались; обе они недостроены, а то, что от них осталось, засыпано песком и слилось с окружающей местностью. Расстояние между ними чуть более километра; одну из них в народе называют «разрезанной пирамидой», другую — «Александровым творением». Официально же они называются ступенчатыми пирамидами в Завиет-эль-Ариане.

Более южная из них, по всей видимости, была достроена лишь до первой ступени, часть которой сохранилась поныне. У нее квадратное основание 83х83 метра, и она рассечена углублением, образовавшимся после того, как с нее сняли и увезли часть блоков; отсюда и ее название «разрезанная». В остатках ее поверхностной части можно различить 14 слоев, как и у пирамиды Сехемхета; очевидно, предполагалось строить 7 ступеней. На пирамиду Сехемхета она походила и своей подземной частью; кроме погребальной камеры под центром основания, к которой ведет отвесный колодец, она имеет еще одну горизонтальную галерею; эта галерея обрамляет основание, и от нее отходят 32 камеры для погребальной утвари. В пирамиде ничего не удалось обнаружить; в се погребальной камере нет даже следов установки саркофага. В конце прошлого века ее изучали Масперо, Морган и Барсанти, после первой мировой войны — Рейснер, приписавший ее Хаба, одному из последних царей III династии. Но прямых доказательств он тоже не нашел, его предположение основано на надписях, обнаруженных в соседней гробнице того же периода.