Дмитрий Ульянов - Борис Яроцкий

Молва о национализации имущества буржуазии облетела города Крыма и не только Крыма. В ставке «Добровольческой армии» декрет вызвал панику. Бежавшие из Крыма предприниматели устроили настоящее паломничество к генерал-лейтенанту Деникину, командующему вооруженными силами на юге России. Они потребовали немедленно возобновить активные боевые действия на Ак-Монайском фронте.

Над Екатеринодаром, распугивая стаи ворон, звенели колокола, попы благословляли белогвардейское воинство на новый поход против красного Крыма.

До таврических берегов не доносился колокольный звон, но все явственнее чувствовалось время великих сражений. Об этом красноречивее всего говорили донесения из-за линии фронта. Одно из них поступило лично к Дмитрию Ильичу. Оно было от Мочалова из Екатеринодара. Доставил его связной, молодой человек с офицерской выправкой. Дмитрий Ильич пригласил к себе наркома внутренних дел Гавена и начальника особого отдела, сопровождавшего связного от Арабатской стрелки, куда тот приплыл на рыбацкой шхуне. Связной рассказал о Мочалове: жив, здоров, служит в деникинской контрразведке. В донесении говорилось: через восемь-десять дней «Добрармия» при поддержке флота Антанты переходит в наступление. Предполагается высадка десанта в районе Судака силами до двух пехотных полков. Запланировано также восстание в тылу Ак-Монайского фронта. Центр восстания — Карасубазар.

Агентурные сведения представляли для Советского правительства исключительную ценность.

Из Севастополя немедленно был вызван наркомвоенмор Дыбенко. Правительство в срочном порядке усиливало оборону побережья. Благодаря принятому ВЦИК декрету об объединении военных сил РСФСР, УССР, БССР, Крыма и других советских республик было кое-что сделано для организации отпора интервентам и внутренней контрреволюции. Но декрет только вступал в силу. И реальную угрозу, которая нависла над полуостровом, могла отвести лишь Красная Армия Крымской Республики. Севастополь формировал матросские ударные батальоны. Из Симферополя на ак-монайские позиции перебрасывался 3-й ударный Крымский полк.

У Дмитрия Ильича еще теплилась надежда, что красноармейцы смогут продержаться до подхода главных резервов союзных республик, и поэтому нельзя было ослаблять деятельность по укреплению экономики полуострова.

На степных просторах после обильных майских дождей буйно заколосилась пшеница. В Совнарком докладывали, что урожай обещает быть щедрым, но убирать его нечем. И вдруг нашелся легчайший способ приобретения сельхозорудий. На днях товарищи вернулись из Александровска. Площадки местного завода были завалены косилками, жатками, боронами. И все это добро лежало мертвым грузом. Дирекция завода поставила крымчанам условие: обменяем, но только на товары. Дмитрий Ильич пишет письмо в Совет Народных Комиссаров УССР с просьбой оказать Крыму помощь в уборке урожая. Он акцентирует внимание украинского правительства на том, что руководители предприятия отказываются дать машины, требуя взамен вино, кожу, табак… Курьер отвез письмо в Киев. Украинский Совнарком распорядился отгрузить машины в адрес Крыма без какого-либо обмена. Через три дня должны были прибыть вагоны с косилками.

Но за эти три дня на крымской земле произошли события, имевшие для республики трагические последствия.

Все свое внимание правительство сосредоточило на отражении ударов белогвардейских войск и интервентов. Севастопольский коммунистический отряд, состоявший из моряков, и 1-й интернациональный полк мужественно сдерживали натиск врага. Но силы были неравными.

5 июня 1919 года Совнарком заявил решительный протест правительствам Антанты и президенту Вильсону. Корабельная радиостанция из Севастополя на весь мир объявила:

«Всем! Всем! Всем!

Теперь, когда еще яснее стала та поддержка, которую союзники оказывают монархической «Добровольческой армии», Временное Рабоче-Крестьянское правительство считает своим долгом сообщить всему цивилизованному миру о происходящих в Крыму событиях.

Существование тесного контакта союзного командования с добровольцами не оставляет никакого сомнения. Снабжая военным снаряжением и деньгами, оно помогает добровольцам продолжать военные действия в Крыму. Но чудовищнее — это зверская форма, в которую обличается эта поддержка… Союзные суда и по сие время обстреливают Керченский полуостров, сметая огнем целые деревни и губя культуру края».

Чтоб выдержать натиск Антанты, нужны были хорошо обученные, закаленные в боях войска. А Крымская Советская Республика располагала, по существу, несколькими полками. Основу войск республики представляла 1-я дивизия Красной Армии, политкомиссаром которой был Астахов, а начальником штаба Петриковский, люди не только беззаветно преданные Советской власти, но и прекрасные военачальники. Находившаяся в авангарде наступающих советских войск 1-я дивизия 20 апреля 1919 года на подступах к Севастополю встретила яростное сопротивление врага. Противник огнем своей корабельной артиллерии заставил красных бойцов окопаться. Командование дивизии знало, что превосходство в живой силе и технике на стороне врага, понимало также, что приказ очистить от интервентов и белогвардейцев весь Крым должен быть выполнен. Выход из создавшегося положения указали сами интервенты. Через парламентеров они предложили заключить перемирие для эвакуации из Севастополя сухопутных войск Антанты. Срок — одни сутки. Командование дивизии рассудило, что при существующем соотношении сил за одни сутки Севастополь не взять, и на свой страх и риск приняло предложение. На следующий день Красная Армия заняла Севастополь без боя.

А полтора месяца спустя по приказу Л. Троцкого начальник штаба 1-й дивизии С. К. Петриковский был арестован. Петриковский и политкомиссар этой дивизии Астахов обвинялись в самовольном заключении соглашения с противником. В ответственнейший момент борьбы с контрреволюцией командование самого боеспособного соединения Красной Армии в Крыму было обезглавлено. Дмитрий Ильич, пользуясь правом председателя Крымского Совнаркома, опротестовал приказ, как объективно способствовавший врагам революции. Он считал, что это личная инициатива Л. Троцкого. Подобные приказы Троцкий издавал не однажды. Но попытки Дмитрия Ильича отменить приказ к успеху не привели. И тогда он обращается с письмом к Ленину, обосновывает революционность и гуманность, в действиях товарищей Петриковского и Астахова, объясняет, что в той ситуации, 20 апреля 1919 года, при отсутствии связи со штабом фронта командование 1-й дивизии поступило весьма правильно и своевременно, оно выполнило поставленную задачу (Севастополь был взят) и сохранило жизнь многим бойцам.