Спаситель по найму. Истинный враг - Алексей Фомичев

Вильдерг кивнул:

— Разумно. Это серьезный урок.

— Да, — добавил Герман. — За добро платят добром только в книгах и в детских фильмах. В жизни все иначе.

Перевозчик насчет фильмов ничего не понял, но смысл слов уловил верно. И философски заметил:

— Жизнь — штука сложная.

4

Оазис Барбанда — огромное зеленое пятно на коричнево‑сером фоне песков и выжженной земли с редкими малорослыми кустарниками и блеклой травой.

Граница между оазисом и Степью настолько резкая, что выглядит искусственной. Трава по щиколотку, кустарники в рост человека, а кроны деревьев легко скроют целый взвод.

Небольшой лес, две рощицы, разделенные озером, несколько больших полей, засеянных зерновыми, пастбища. Все это перерезано руслом узкой, но глубокой реки.

Посреди этого великолепия стоит центральная крепость поселенцев. Судя по виду, крепость возводили на месте какого‑то гигантского строения. Стены высотой до десяти метров сделаны из темно‑серого металла.

Видимо, древнее строение просто приспособили под крепость, все надстройки и башни сделаны из обычного камня.

Кроме центральной есть еще три малые крепости, стоящие у границы оазиса возле дорог. Они тоже каменные.

Все это богатство принадлежало поселенцам — оседлым степнякам, сумевшим отстоять свои владения в многочисленных сражениях с соседями. Богатый водой и флорой клочок Степи манил кочевников со страшной силой, но все попытки захватить его были отбиты не менее воинственными поселенцами.

В оазисе жила община численностью около шести тысяч человек. И каждый взрослый здесь, независимо от пола, носил оружие и был готов занять свое место на крепости, чтобы отразить нападение врага.

По прихоти природы над оазисом почти всегда светило солнце, а редкие тучи приносили настоящие дожди, без песка и камней. Зимой температура не падала ниже нуля, а летом не бывало особенно жарко.

В водоемах водилась рыба, поля давали неплохие урожаи кукурузы, овса, ржи. Сады дарили фрукты, на возделанных участках росли овощи и зелень. В лесу была птица и мелкая живность. Размеры оазиса позволяли содержать домашнюю скотину и птицу — это мясо, молоко, шерсть, кожи.

Поселенцы вели торг с кочевниками, а через перевозчиков — с Хартеменом. Словом, жили небедно.

Путь от стойбища Аламаст до Барбанда прошел без приключений и осложнений. За все время не видели ни одного кочевника, Степь будто вымерла. Это радовало и тревожило одновременно. Ждали внезапного налета, засады. Но повезло.

Караван прибыл в оазис к полудню. Миновал восточную крепость под бдительным взором стражей и проследовал дальше, к самому Барбанду — городку, давшему имя оазису.

Глава общины Хасимир лично встретил гостей у ворот центральной крепости, долго обнимался с Вильдергом, а затем пригласил его внутрь.

Караван проследовал к гостевому дому — мощному двухэтажному зданию, построенному из дерева.

Уже наученные опытом наемники далеко от дома не отходили. Издалека поглазели на буйство природы оазиса, искупались в реке, а потом долго рассматривали центральную крепость.

Величественное сооружение могло вместить все население оазиса во время налета врага. Взять приступом крепость практически невозможно. Кочевникам не с чем ее атаковать: ни таранов, ни осадных орудий, ни лестниц.

Местные жители старше четырнадцати лет никогда не расставались с оружием. Даже у пожилых женщин на поясе висел приличных размеров нож. Мужчины имели при себе сабли, палаши, ножи. Кое‑кто носил арбалеты, правда, конструкцией попроще, чем у Бертома.

На стенах окраинных крепостей дежурили ратники из небольшой дружины общины. Те вообще в полном снаряжении — доспех, щит, сабля. Половина с луками.

— Часто на них нападают? — спросил Герман сержанта.

— Когда как. Пытаются застать врасплох, украсть скот или людей. Крупных нападений давно не было, просто бессмысленно. Хотя… это ближние к нам оазисы. О дальних я не знаю.

Мирт подтвердил слова Бертома и добавил, что кочевники, заинтересованные в торговых отношениях с оазисами, следят друг за другом и зачастую препятствуют налетам.

— Но если оазис серьезно разругается с соседними племенами, то те могут выступить вместе. Хотя такое тоже редкость.

Герман посмотрел на вышагивающих по стене часовых и хмыкнул:

— Однако бдительности они не теряют.

Мирт пожал плечами. Степь есть Степь!

Караван простоял в оазисе три часа. Люди и кони успели хорошенько отдохнуть. Поселенцы освободили семь подвод — на них привезли закупленные по заказу товары.

Вильдерг по договоренности оставил три подводы с лошадьми здесь. На обратном пути заберет. Так он делал всегда: чем дальше в Степь уходил караван, тем меньше повозок в нем оставалось. Зато на обратном пути караван вновь вырастет до прежнего размера.

Прошлой ночью наемники толком не поспали и сейчас сумели немного наверстать упущенное. Мирт разбудил их перед самым выездом. Позевывая, Герман и Кир взобрались в седла и пустили коней следом за повозками.

— Всегда бы так, — сонным голосом проговорил Кир. — Тишина, спокойствие и никаких проблем.

— Сплюнь, — посоветовал Герман. — Почти вся Степь впереди.

Кир демонстративно плюнул через левое плечо, ветер снес слюну на круп коня. Кир помянул чертей. Ехавший следом Мирт едва заметно улыбнулся.

— Плохая примета. Нельзя плевать на коня перед дорогой.

— А‑а! — отмахнулся Шилов. — Ерунда все это! Тем более мы уже в дороге. А приметы оставь для старушек и томных девиц. Пусть они развлекаются…

Последние подводы проезжали мимо западной крепости оазиса, когда небо на севере у самого горизонта почернело. Герман заметил это первым и спросил у Бертома:

— Очередной ураган?

Сержант долго смотрел в ту сторону, потом озабоченно произнес:

— Похоже. Лишь бы сюда не пришел. Впереди лиг на двадцать никаких укрытий. Застанет посреди поля — будет плохо!

Герман нахмурился. Глянул на Кира.

— Больше не плюйся. А то еще торнадо накличешь!

Наемники рассчитывали узнать новости от Вильдерга, но тот огорчил: ничего интересного глава общины не сказал. Поведал только о том, что соседи скупили весь овес и седла, выставленные на продажу местными умельцами. И уже больше месяца никто в оазис не приезжал. Пастухи, гоняющие стада по полям, не замечали кочевников, хотя еще недавно те то и дело мелькали неподалеку.

— О сборе отрядов Хасимир знает, — добавил Вильдерг. — Сперва думал, что в Степи грядет большая война. Но потом узнал, что все отряды идут на восток. Боялся, как бы не перехватили наш караван.

— Маловато новостей, — посетовал Кир.

— Нормально, — возразил перевозчик. — Чем дальше в Степь мы уходим, тем меньше сведений будет. В следующем оазисе могут вообще ничего не знать о вторжении.

— Ну и ладно, — промолвил Герман. — Теперь это не важно. Мы приграничные районы миновали, остальное не наша забота.

Вильдерг посмотрел на него и отвел взгляд. Что за цель у этих людей, он не знал и не стремился узнать. Обер‑колонель Вернер достаточно ясно объяснил, чем может грозить излишнее любопытство. Хватит и того, что он знает. Лишь бы не создавали проблем и не лезли, куда не надо. Но после стойбища Гукула подобных ошибок они допускать вроде не должны.

В десяти километрах от оазиса равнина сменилась холмистой местностью. Дорога петляла между покрытых скудной растительностью холмов с каменистыми вершинами.

Вильдерг заставил снизить скорость движения, опасаясь повторения урагана. Холмы служили хоть какой‑то защитой, в поле было бы хуже. Но черное пятно на небе так и не пошло к югу. И перевозчик дал команду продолжать путь.

Дорога перестала петлять, пошла вдоль гряды холмов, постепенно забирая в сторону. Караван понемногу прибавлял скорость, здоровые битюги перешли на быстрый шаг.

Наемники следовали в середине каравана следом за повозкой Вильдерга. Ехали молча, больше смотрели по сторонам на скучный однообразный пейзаж. Сухая каменистая почва вперемешку с песком, невысокая жухлая трава, редкие кустарники. Справа узкий овраг, за ним поле. И впереди поле и слева. Не на чем взгляд остановить…

Ехавший впереди Кир вдруг остановил коня и обернулся к Герману.

— Смотри.

Ветров подъехал ближе, проследил за вытянутой рукой друга. У обочины лежал большой валун. Под ним невысокий шест, к вершине прибиты крест‑накрест две перекладины. На них сплетенный из тамовника (степной кустарник) венок. Листья давным‑давно облетели, обнажив тонкие ветки. На валуне надпись: «Топороол. Пал в бою».

Неведомый Топороол был похоронен здесь своими товарищами много лет назад. Они нашли время и возможность воздать почести павшему. Значит, надежным товарищем был этот парень.