Пол Гетти. Мучительные миллионы - Джон Пирсон

Такое решение далось Гейл с трудом, поскольку опыт ее недавнего общения с представителями средств массовой информации оказался печальным. В первые дни после похищения сына она старалась быть с репортерами откровенной. Но после того, как им удалось вытянуть из нее все, что она знала, они стали публично порицать Гейл за слепую материнскую любовь к Полу и потакание его капризам и выходкам. «Они очень хотели найти виновника случившегося, а поскольку никого, кроме меня, под рукой не было, то взвалили всю вину на меня», — вспоминала позже Гейл.

Наиболее вероятной причиной подобных обвинений была ее принадлежность к клану Гетти. Кроме того, немалую роль сыграли и культурные различия между итальянцами и англосаксами. На публике Гейл старалась не выдавать своих переживаний и не выглядеть несчастной, но делала это вовсе не из-за своей гордыни, а щадя чувства других членов семьи, особенно своих родителей и второго сына Марка, который был привязан к Полу гораздо больше, чем его сестры.

«Я вовсе не желала демонстрировать свое отчаяние перед другими и делиться своим горем с миллионами незнакомых мне людей на страницах газет», — рассказывала Гейл впоследствии.

Однако представителей итальянской прессы это явно не устраивало. Если бы подобное случилось в итальянской семье, то мать не стала бы скрывать своего безутешного горя и выглядела бы подобно скорбящей мадонне на одной из фресок Рафаэля — коленопреклоненной и с глазами, обращенными к небу с мольбой о помощи. Гейл в этот образ не вписывалась, и это вызывало у репортеров недоумение и подозрение.

Чувствуя их отношение к себе, Гейл настояла на том, чтобы перед телекамерой она выступила сама. Она опасалась того, что телеведущие могут все испортить. Однако режиссер телепрограммы, в которой должна была выступить Гейл, страстно желал сделать из ее обращения душещипательную драму и прибыл к ней в дом вместе с тележурналистом. Гейл сначала возмутилась, но после того, как ей было обещано, что вопросы будут весьма деликатными и пощадят ее материнские чувства, согласилась на интервью. Но буквально через несколько минут после начала записи передачи журналист сделал паузу и, вперившись в нее взглядом, задал жуткий вопрос: «А у вас не появилось мысли о том, что вашего сына уже нет в живых?»

Гейл старалась не думать о таком ужасном исходе и, когда ей напомнили об этом вслух, чуть было не лишилась сознания. Внутри нее что-то оборвалось, но она нашла в себе мужество продолжить свое выступление перед телекамерой. После того как люди с телевидения удалились, силы ее покинули, и она, зарыдав, беспомощно рухнула на постель и оправилась от стресса лишь через несколько дней благодаря заботливости Эйлин и Ариадны.

Тем не менее телевизионное интервью Гейл сработало. На следующий день после передачи ей позвонил Чинкуанта и заверил, что Пол жив и здоров.

— А чем вы можете это подтвердить? — спросила его Гейл.

Чинкуанта немного подумал и предложил ей задать ему несколько вопросов, ответить на которые сможет лишь Пол. Он передаст эти вопросы ее сыну и позвонит ей позже, чтобы сообщить ей ответы. Если те будут правильными, то она сможет убедиться в том, что с ее парнем ничего не случилось.

Гейл согласилась и спросила о том, какая картина висит в спальне Эйлин слева от двери и как зовут кошку их ближайших соседей.

Чинкуанта позвонил ей в этот же день. Ответы на вопросы оказались верными, и сердце Гейл радостно забилось. Это была вторая, после письма, весточка от ее мальчика.

С этого дня Чинкуанта стал звонить ей почти каждый день, и временами Гейл казалось, что он относится к ней с пониманием и даже сочувствием. В одной из книг, посвященных проблемам киднэпинга, Гейл вычитала, что установление доверительных контактов с кем-либо из похитителей весьма желательно и может способствовать успеху при переговорах с ними. В глубине души она надеялась на то, что ей удастся получить от Чинкуанты какую-либо ценную информацию, но ничего, кроме того, что он женат и является отцом троих детей, ей узнать не удалось. Однажды Гейл его спросила, как он, итальянец, пошел на подобное ужасное преступление против семьи.

— Это такая же работа, синьора, как и другие, — ответил похититель.

Чинкуанта продолжал передавать Гейл ответы Пола на ее очередные вопросы, но при этом не забывал напоминать ей о главном — о деньгах. По его словам, некоторые из его сообщников были явно недовольны тем, что все так затянулось, и все чаще повторял Гейл о том, что если семейство Гетти не отнесется к похищению всерьез и будет по-прежнему считать случившееся шуткой, то жизнь ее сына окажется под угрозой. После таких заявлений Гейл снова впадала в отчаяние, но найти выхода не могла.

Со дня похищения прошло уже пять недель. Опасаясь, что похитители что-нибудь сотворят с Полом, Гейл позвонила в Сан-Франциско своему отцу — судье Харрису. Он был одним из немногих, к кому старик Гетти относился с уважением, и она надеялась, что ему удастся убедить Большого Пола что-нибудь сделать для спасения внука.

Харрису Гетти-старший заявил, что по-прежнему не намерен платить выкуп за Пола, но согласился послать в Рим своего человека, который способен профессионально оценить ситуацию и помочь Гейл разыскать сына. Этим человеком был бывший агент ЦРУ, а ныне шеф службы безопасности «Гетти Ойл Компани» Флетчер Чейс.

После своей отставки из ЦРУ Чейс занимался обеспечением безопасности на буровых установках Гетти в Саудовской Аравии. Это был высокий, шести футов ростом, блондин с ярко-голубыми глазами и необычайно мужественными чертами лица и напоминал бесстрашного и обаятельного героя голливудских ковбойских вестернов. Старик Гетти очень ценил выхоленного и деятельного Флетчера и считал, что тот легко справится со своей миссией. Чейс прибыл в Рим 12 августа, и Гейл, переговорив с ним, сразу же поверила в то, что ситуация скоро изменится к лучшему, и немного успокоилась. Однако вскоре стало ясно, что эмиссар Гетти для столь деликатного дела, как похищение Пола, оказался явно непригодным.

Ситуация в Риме была на самом деле не столь сложной. Чтобы вызволить парня, подходило лишь два варианта. Первый: полиция находит и арестовывает преступников, и второй: семейство Гетти платит им огромный выкуп. Первый вариант фактически отпал, поскольку все усилия карабинеров ни к чему не привели. Оставалось лишь одно — вступить в окончательные переговоры с похитителями о сумме выкупа и как можно скорее передать им требуемую сумму. Любые другие варианты были неприемлемыми и лишь продлевали страдания Пола и его матери. Решение проблемы затянулось, и не только из-за самого Гетти, но и благодаря усилиям посланного им в Рим профессионала — Флетчера Чейса.