Потрясающий мужчина - Филиппа Эшли

— Он сделал это, потому что я ему понравилась, — прошептала Кэрри и, спохватившись, затаила дыхание.

— Что? — пробормотал Мэтт, еще не пришедший в себя после оргазма.

— Нет, ничего.

Надо молчать. Мэтт уезжает в другую страну, но это неважно, куда — хоть на луну. Кэрри собирается начать новую жизнь и не готова ради мужчины отказаться от только что обретенной свободы. Мэтт же ради нее никогда не бросит работу врача. Кэрри так сильно его любит, что испытывает физическую боль. Когда он лежит рядом — небритый, сонный и нагой, — у нее ноет все тело, до самой последней косточки. Но Кэрри никогда не скажет ему об этом — так будет легче им обоим. Они должны расстаться.

Глава 40

Кэрри сделала глубокий вздох и набрала номер Ровены. Кэрри сидела на скамейке в гостиничном парке, а Мэтт грузил их вещи в фургон. Сегодня утром Харви пригнал Долли, снова красивую и безупречную.

— Алло. Ровена Кинкейд слушает.

— Это я.

— Привет, милая. Что случилось?

— Я просто хочу сказать, что сегодня вечером приеду домой. Погода испортилась, а мне надо готовиться к учебе, да и у Мэтта есть кое-какие дела, и потом, у меня закончились чистые трусики…

— Что случилось? — подозрительно переспросила Ровена.

— Ничего, говорю же тебе. Просто мне уже надоело отдыхать.

— А как Мэтт?

— Нормально. Он хочет провести несколько дней со своими коллегами в Лондоне, а потом у него будет какое-то совещание.

Ровена молчала, и Кэрри поспешила заполнить паузу, не дожидаясь дальнейших вопросов:

— А у тебя как дела? Наслаждаешься гламурной жизнью звезды «мыльной оперы»?

— Куда там! Чертовски тяжелая работа. Провожу на съемках по четырнадцать часов в сутки. Большую часть времени приходится сидеть сиднем, потом учу текст. Все лицо покрылось прыщами из-за дурацкого грима, а еще я жутко боюсь набрать лишний вес. Стервозная администраторша больницы вчера заявила, что я толстая. Прикинь, вот уродина! А ведь мы еще не на экране. Один Бог знает, что будет, когда сериал запустят на телевидении. Нервный срыв мне гарантирован.

— Может, тебе лучше отказаться от съемок? — ехидно предложила Кэрри.

— Отказаться? Ты с ума сошла? Мне нравится эта работа!

Внезапно в телефоне послышался стук, потом чьи-то громкие охи.

— Ровена?

— О Боже!

— Что происходит?

— Я умерла и попала в рай! Нет, ты не поверишь! Это просто фантастика! Это…

— Говори же!

— Только что на съемочной площадке появилось само божество — Дэвид Тениант. Он приехал на операторской тележке! Дорогая, мне пора. Возможно, меня попросят раздеть его или искупать в ванне. Позвони мне позже, когда приедешь домой.

Кэрри отключила телефон и положила его на каменную скамью. Нет, Ровена никогда не поймет, почему Кэрри отказывается от любви Мэтта. Подруга не привыкла усложнять себе жизнь. Она точно знает, чего хочет, и решительно идет к своей цели.

Кэрри и Мэтт без приключений вернулись в Оксфордшир. Кэрри всю дорогу притворялась спящей, а Мэтт внимательно слушал радиотрансляцию футбольного матча. Им предстояло нелегкое объяснение с Нелсоном по поводу аварии, но Кэрри гораздо сильнее переживала близкую разлуку с Мэттом. Беззаботный отдых закончился.

— Как ты думаешь, он заметит? — спросила она, когда Долли, облегченно вздохнув, остановилась перед запертым гаражом Нелсона.

Мэтт выключил двигатель и посмотрел в лобовое стекло.

— Ничего ему не рассказывай. Я возьму вину на себя.

Кэрри покачала головой:

— Не надо. Я сама с ним поговорю.

Мэтт протянул Кэрри руку, и она чуть не умерла от желания — ей захотелось его прямо здесь и сейчас.

— Поговорим вместе, — сказал Мэтт.

Глава 41

Через неделю после того, как Мэтт улетел в Таман, Кэрри постучала в дверь фермерского дома в Пакли. Был октябрь, и Кэрри уже начала учиться в местном колледже. Несколько недель назад, только приступая к учебе, Кэрри пережила давно забытые страх и волнение — то же самое она испытывала, уезжая из дома в университет.

Еще она решила, наконец-то, разобраться с Хью в финансовых делах.

Кэрри упорно старалась не обращать внимания на кадку с увядающей геранью, которая стояла у двери. Похоже, эти цветы не поливали целый месяц. Кэрри знала, что дверь не заперта, но уже не имела права входить без стука. Этот дом стал для нее чужим.

Дверь открыла Фенелла — даже не открыла, а рванула так, что чуть не сорвала ее с петель. Не поднимая глаз, Фенелла пыталась вывезти за порог сумку-тележку. Колесико застряло между старым сапогом и метлой.

— Твою мать! — выругалась Фенелла. — Это не дом, а сарай с рухлядью! Вот, держите, а я пойду за второй сумкой. Проклятие, ремень порвался! О Боже, через полчаса отходит мой поезд на Хитроу! Господи, это ты?

— Да, я.

Фенелла вытаращилась на Кэрри, как будто она была инопланетянкой с фиолетовыми щупальцами. Кэрри смотрела на Фенеллу как на скорпиона, неожиданно заползшего ей в сапог. Вообще-то Хью обещал, что когда Кэрри придет, этой гадины дома не будет.

— Я думала, это таксист, — пробормотала Фенелла. Кэрри решила обуздать свой гнев и показать Фенелле, что у нее тоже есть чувство собственного достоинства.

— Ты ошиблась. Но какое-то такси только что свернуло на подъездную дорожку.

— Слава Богу! Надеюсь, он довезет меня до вокзала вовремя. Если нет, я не стану ему платить. А ты, наверное, пришла к Хью по поводу денег?

— Тебе помочь? — холодно спросила Кэрри. Когда-то она и помыслить не могла о том, чтобы предложить помощь разлучнице, которая увела у нее Хью, но сейчас это воспринималось ею как обычная вежливость. К тому же Фенелла собиралась покинуть ферму.

— Нет, спасибо. Хью должен был меня проводить, но он опять торчит в своем дурацком коровнике. Одна из его драгоценных коров заболела или сошла с ума — точно не знаю. Так что тебе придется поискать его. — Фенелла тряхнула головой, и ее блестящий черный хвостик мелко задрожал. — Слушай, сделай одолжение, передай ему, что я вернусь через три недели, и пусть он к этому времени наймет в деревне уборщицу, иначе ему очень не поздоровится.

Кэрри не имела желания выполнять грязную работу Фенеллы. Впрочем, ответа не требовалось: Фенелла уже торопливо шла через двор, волоча за собой сумку-тележку и с руганью обходя многочисленные навозные кучки. Один ее каблук все-таки испачкался в коричневой жиже, к другому прилипла солома, на чулке виднелась спущенная петля, а сзади висел отпоротый подол юбки. Фенелла была худой как щепка и совсем не выглядела беременной.