Горизонт событий - Сергей Недоруб

Рюкзак бы заныкать, да негде. Тощий заплечник содержал всего лишь бутылку водки да две палки старой, но ещё пригодной к употреблению колбасы. И всё равно оставлять было жалко. Вольт подтянул лямки рюкзака, но тут же ощутил, как его берут под локти.

— Пойдём с нами, — раздался над ухом чей-то властный голос.

— Эй, что за дела? — испуганно пробубнил Вольт.

Никто ему не ответил. Снуя промеж деревьев, Вольта провели к командирской машине. От внимательного взгляда Анубиса у Вольта внутри всё сжалось. Однако его повели дальше, к месту, где рос гигантский граб, в раскидистых ветвях которого уже затаился «долговский» снайпер. У подножия дерева стоял Ровер, озабоченно смотревший на карту, которую держал развёрнутой во всю ширь.

— Это он, — доложил один из конвоиров.

Ровер опустил карту, и Вольт увидел, что в зубах босса торчала дорогая сигарета. Почему-то именно сигарета его и напугала больше всего.

— Он? — переспросил Ровер.

— Так точно. Задавал слишком много вопросов.

У Вольта подкосились ноги, и он упал бы, если бы конвоиры его не поддержали. Его воображение нарисовало перед ним сцену более красочную, чем картины Репина: вот полевой Совет Кланов созывает трибунал, и его, Вольта, приговаривают к публичному повешению и последующему расстрелу за шпионаж и чрезмерное усердие в попытках вникнуть в суть межклановых конфликтов. Сцена уже было заканчивалась на моменте съедения трупа слепыми собаками под торжественные речи вождей, выжимая фантазию без остатка, как Ровер внезапно расплылся в добродушной улыбке и сказал:

— Наконец-то. Хоть кто-то в наших рядах начал задумываться.

Вольт оторопело глазел по сторонам, не понимая, прощён ли он.

— Командиром отряда будешь? — спросил Ровер.

— Я, нет, я не буду, — испуганно затряс головой Вольт. — Не смогу.

— А, чёрт с тобой. — Ровер выплюнул сигарету. — Направляю тебя в отряд Геворга. И, умоляю, сходи к Лагуте, возьми нормальный ремень к стволу.

— Слушаюсь! — обрадованно сказал Вольт и побежал исполнять приказ.

Ровер хотел сделать затяжку, но обнаружил, что сигареты в руке уже нет. Вздохнув, он свернул карту.

— Волнуешься? — спросил Анубис, встав рядом.

— Дёргает легонько, только и всего, — ответил Ровер.

Они смотрели, как разрозненные кучки бойцов постепенно приобретают черты организованных групп. Всё происходило быстро и естественно.

— Ровер, в твоём клане женщины есть?

— Есть, две. Мафа и Копилка. Обеим ещё и тридцатника не исполнилось.

— И они тоже пришли воевать?

— Конечно. Мафа — снайпер. Женщины вообще лучше созданы для такой работы. А Копилка техник — не хочу называть техничкой, а то смысл совсем теряется.

— Ты их объединил в одном отряде?

— Нет, разумеется. Позволил самим выбирать, и они выбрали разные. Пусть мужикам пример будет. Достоинство в бою сумеют показать.

Вдали проводники кланов заканчивали разведку дороги. Раздавались щелчки затворов.

— Нуб, знаешь, что я думаю? — произнёс Ровер.

— Без понятия. Уверен, ты мне сейчас об этом расскажешь.

— Иногда внезапность — ключ к успеху.

— В смысле?

— Ну, ты сам посмотри. Толпы бродяг, не отягощенные моральными принципами, по идее, готовые утонуть в анархии и других потопить, тем не менее сливаются в единую кодлу. И всего-то понадобилось им в этом особо не мешать. Но что самое интересное, подтолкнуть их всё же пришлось. Главное, что мы сделали это внезапно. И всё само потекло. А представь, что мы бы долго трындели им про важность дружной семьи и объединения, про то, что мы все равны. Развернули бы тут палаточный городок, понарыли окопов, поставили командирский центр и госпиталь, провели учения. Словом, всё чин чинарём. Да нас бы заклюкали на фиг. Потому что сталкер любит команду — но только когда команда становится его собственным решением, которое никто не навязывает.

— Ты прав.

— А то. Знаешь, мы ведь не из-за майора всё делаем. Что бы он там ни думал, всё то, что сейчас происходит, было всем нам нужно. Появится Клинч или нет — хрен с ним. Война с наёмниками — личное дело каждого из нас. А для кого не личное, тот сегодня не участвует. Признайся, в «Долге» сейчас дезертиры есть?

— Сегодня, на этот бой?

— Да.

— Есть. Мы насчитали четверых.

— У меня семеро, — сказал Ровер. — Но я не считаю их дезертирами.

— Я тоже. Всеобщая мобилизация была, но на добровольной основе. Кто не хотел, тот ушёл на юг. Я никого не держу.

— Согласен.

— Ровер, скажи одну вещь. Тебе Глок всё же заплатил за предательство?

— Да.

— И ты принял деньги?

— Принял. Если с Глоком ещё будут мирные разговоры, ничего обратно он не получит.

— То есть ты принял взятку за предательство, которое должно было случиться во время мирных переговоров с «Долгом», но никого не сдал?

— Считаешь это произволом? — улыбнулся Ровер. — Я теперь типа крыса?

— Нет. Совсем нет.

— Вот и обойдись тогда без намёков, за которые можно и по роже схлопотать. Порою взять деньги за работу и не выполнить её — единственно верная вещь.

— Верная для чего? Для каких устремлений?

— Для комфорта, — ответил Ровер. — Видишь ли, я комфорт ценю превыше всего на свете. Вот смотрю я на Зону и думаю — Господи, хорошо! Куча отпетых уголовников, отморозков, бандюганов, нормальных пацанов, ненормальных пацанов, лохов, неудачников, ботанов, даже местами баб — всех запустили в одну песочницу и выдали оружие. И что они сделали? Общество построили! Договорились! Живём в мире. Постреливаем, но только иногда. Мне вид этих ребят душу греет, понимаешь? Я снова обретаю веру. Не знаю, чем закончится сегодняшний бой, но я верю в то, что человек получше всякой гадины приспособится и найдёт место, где сможет прорасти цветком. Хоть постапокалипсис какой наступит — всё едино. Выживем и приспособимся. Зона что, разве так опасна? Это, считай, модель. Так, маленькая схемка. А если сегодня выживем и победим, то я буду знать, что мы бессмертны.

Западный район Рыжего леса был тих и спокоен. Притаившийся за камнем вольный сталкер Хребет смотрел в бинокль за приготовлениями кланов.

— Сейчас, сейчас, — проговаривал он, не отрываясь от оптики. — Уже бочки мостят на машину. Скоро пойдут в атаку. Если что, прикрываем бойцов с запада.

— А если вертоли прилетят?

— Тогда затихнем и отсидимся. Надеюсь, никто не вздумает с «калаша» сбивать.

Бухнувшийся рядом Рекс привычным движением разложил старенькую подзорную трубу.

— Ага, — подтвердил он. — Анубис своих перемешал со «Свободой». Не иначе, так и пойдут.

— Ты сколько наших собрал?

— До фига. Бродяг приползло человек семьдесят. С нами пойдут Обама, Аладдин, Ханта с Варягом, Кочерган, Неро и какой-то Кутюр.

Хребет присвистнул.

— Передай братве, что каждый сам за себя. Кто не хочет лезть на фронт, те пускай приглядывают за тылом. Если «Грех» в спину ударит, нам всем кирдык.

Рекс сложил трубу и быстро побежал назад. Хребет положил огрубевшую ладонь на автомат, подпитываясь его энергией и отдавая свою в ответ. Бой должен был начаться очень скоро.

Анубис постарался выбросить из головы всё лишнее. Не получилось. Лишнего тут просто не существовало. И без того густой участок леса был заполнен двумя сотнями человек из обоих кланов, которые из беспорядочной толпы на удивление быстро превратились во множество сплоченных отрядов. Лидер «Долга» замечал всё: портупею на нервном усатом мужике в чёрном берете, худощавого «свободовца», поспешно завязывающего шнурки, спокойного и упитанного бродягу, неторопливо чистящего автомат. Кто-то обменивался магазинами с соседом, другой обменивался сложным приветствием с товарищем, состоящим из десятка последовательных жестов, из которых рукопожатие было самым простым. Межклановая рознь пока не проявлялась, что наводило на мысль: а была ли она вообще, эта рознь? Все присутствующие ясно видели, как Ровер свободно общается с Анубисом без намёка на подозрение или вражду. И всем этого было достаточно. Невозможно было представить, что любить и ненавидеть в Зоне можно по приказу. Но по подражанию — вполне.

Командиры отрядов заранее распространили среди своих людей уведомление об отмене радиомолчания. Теперь не имело никакого значения, что разговоры могут быть услышаны врагом. Анубис ещё раз всё осмотрел со своего места. Пора.

Он привёл рацию в действие.

— Начали, — сказал он, следя за лагерем.

Послышалось урчание мотора джипа. Серафим плавно выехал на дорогу, врубил повышенную передачу. Дизель глядел на него, крепче сжимая «энфилд». Тяжёлый «тигр» помчался прямиком к лагерю, уже ни от кого не скрываясь, оставляя за собой густой пыльный след.

Где-то в лагере протяжно завыла сирена. Слишком быстро, отметил про себя Ровер. Со стороны лагеря прозвучали выстрелы, Ровер жадно схватился за бинокль, высматривая стрелка, но было бесполезно пытаться его обнаружить сразу. Следующая пуля угодила в правую секцию лобового стекла — Серафим перед этим удачно сдал левее.