Практика в преисподней - Ольга Райская

Позади нас раздалась какая-то возня и сдавленные крики. Это заставило меня и Кремера остановиться. Мы обернулись и увидели, как несколько турронов удерживают брыкающуюся Жавурину. Глеб куда-то исчез.

— Юлка! — закричала я, бросаясь к подруге. Правда, для этого пришлось выпустить руку Кремера.

Каменный пол дрогнул, и под Жавуриной раздвинулись две массивные плиты. Она рухнула в разверзнутый зев, увлекая за собой туррнов. А когда я обернулась, то обнаружила, что и Кремера больше нет рядом. Исчезли сопровождавшие нас гефы. Лицо Генриха Всеволодовича поплыло, как это случалось в моих астральных перемещениях с Франой Кавецкой. И через несколько секунд передо мной уже стоял знакомый красный монстр.

Нет. Нет! Монстр был совсем не знаком! Вот, ни капельки! Одно дело летать рядом с ним, не обладая телом, и совсем другое — стоять и смотреть прямо в глаза чудовищу, осознавая, что в любую минуту он может дотронуться. Меня передернуло от отвращения.

— Где мои друзья? — хрипло выдохнула я. От страха горло сковало спазмом.

— Ксения… — произнесло чудовище неожиданно мягко. Красный колосс не сделал ни единой попытки ко мне приблизиться. Только стоял и смотрел на меня.

— Где мои друзья? — снова спросила я, когда немного пришла в себя.

— Им ничего не грозит, пока ты… — главный туррон замялся, словно подбирая слова, а потом решился: — Пока ты ведешь себя правильно.

Ох ты ж, мамочки мои! Интересно, правильно в понятии этого извращенца это как? Воображение тут же услужливо нарисовало Франу в костюмчике Ксении Соколовой, упакованную в гофрированную юбочку и гольфы.

— Поясните! — я сделала шаг к монстру. Он попятился. — Что вы имеете в виду?

— Абсолютно ничего плохого, поверь! — и чудище снова отступило под моим натиском.

Разумеется, тысячи людей считают ролевые игры чем-то нормальным, в то время, как другая часть человечества ничего подобного не приемлет. Ротрику явно приглянулась роль папочки, а может быть еще и доктора или, скажем, молодого бычка на выпасе? Хотя, нет. С бычком тут промашка выйдет из-за отсутствия главного фетиша, отличающего мощного производителя. Что за черт? Ну и мысли лезут в голову! С этими турронами свихнешься!

— А может, чайку попьем? — с надеждой спросил главный геф.

— Одетыми? — тут же выпалила я.

Если можно было бы покраснеть еще больше, то чудовище это бы сделало.

— Ксения… — укоризненно протянул туррон, и мне отчего-то стало стыдно. Вдруг он действительно ничего плохого не хотел?

Соколова, очнись! Это монстр, которому для жизни нужны человеческие души! Геф питается тебе подобными и, наверняка, сожрал душу бедного Кочубея, чтобы занять его место. Другого объяснения на ум не приходило, ибо его родственная «мандатра» у меня никак не желала ассоциироваться с переодетым турроном.

— Ну, чайку, так чайку, — вздохнула я. Первая волна страха улеглась, а на ее место пришла уверенность, что ничего плохого, по крайней мере, мне, пока геф испытывает странную привязанность, не сделают. — Ведите!

И мы пошли по узкому тоннелю. Монстр впереди, я на несколько шагов отставала. По дороге никто не попался. Несколько раз коридор разветвлялся, порой изгибался или вообще уходил вверх. Спустя десять минут, оказались в знакомом зале с ручейками лавы на каменных полах. Несмотря на природный подогрев, жарко не было.

На возвышении рядом с троном стоял накрытый стол с пузатым самоваром, расписным заварочным чайником и связкой баранок. Два туррона в сарафанах и кокошниках суетились рядом. Театр абсурда! Честное слово!

— Что это? — тихо спросила я.

— Сервировка к чаю, — пояснило чудовище.

— Я про маскарад.

— Ах, это? Подумал, раз ты из России, тебе будет приятен народный мотив родного отечества.

— То есть, родись я в Африке, они бы сейчас скакали в юбках из пальмовых листьев? — не удержалась от сарказма я.

— Зачем ты так, Ксения? Я ведь от всей души…

— А она у вас есть? Душа-то эта? — в моем голосе чувствовалась горечь.

— Есть! — убежденно ответил монстр. — Иначе я не испытывал бы чувств, которые разрывают меня на части.

— Странная у вас позиция. Есть чувства — есть душа, а нет чувств, то и душу не вложили. А если существо черство или мало чувствительно от природы? Или вот, например вы…

— А что я? — удивился главный туррон.

— Исходя из вашей логики, вы — каннибал!

— Что? — собеседник опешил. — Я вообще мясо не употребляю!

— Кто говорит о мясе? Каннибал ест себе подобных. А вы, утверждая, что обладаете собственной душой, тем не менее питаетесь чужими.

— Садись и пей чай! — раздраженно произнес монстр. Видимо, мне удалось его задеть.

— Не хочется. У вас лимона нет, — из вредности буркнула я.

— Лимон нашей гостье! — рыкнуло чудовище.

— Лимон нашей гостье! Лимон нашей гостье! Лимон… Лимон… — по цепочке передавали гефы.

Мгновенно передо мной поставили блюдце с тонкими почти прозрачными ломтиками. Он намерен каждое мое желание выполнять? Терзали смутные сомнения. Какие желания возникают у Ротрика? Какие мысли бродят в его рогатой голове? Даже предположить не могла. Одно знала наверняка — геф питает ко мне болезненную, сильную и какую-то неправильную симпатию. Почему неправильную? Потому что испытывать подобные чувства ему не положено самой природой. Но, очевидно, нет правил без исключений. Хорошо бы проверить, насколько далеко зашло его увлечение? Как долго он будет терпеть все мои выходки? Чем наглее человек, тем больше он раздражает окружающих. Вот и проверим.

— Оперативно, — похвалила я, и чай все же налила. — А теперь вернемся к моим друзьям. Ответите, где они?

— Как и положено магам, — пожал плечами главный туррон. — В камерах.

— Тогда и меня в камеру ведите! — нахмурилась я.

— Но, Ксения, для тебя приготовлены удобные комнаты. Там кровать, меха, подушки, слуги, наконец! — пробормотал монстр и почесал голову между рогами.

Комнаты? Даже так? Ни за что! Одно дело общий зал храма, и совсем другое — персональная спальня. Там уединение острее чувствуется, а я еще от астрального путешествия, в котором видела его с Кавецкой, не отошла.

— Нет уж, пока мои друзья в камере, и я буду находиться там! — чай все же допила, а в карман куртки сунула пару баранок.